Он отодвинул в сторону картину, игнорируя направленный на него грозный взгляд, и справился с сейфом без труда – Константин не стал менять комбинацию цифр. Устройство щелкнуло, дверца поддалась. Свет фонарика устремился в металлическое нутро сейфа. Дмитрий замер. Там было пусто!

Словно не веря своим глазам, он запустил руку внутрь и обшарил углы. Пусто. Совершенно пусто! Он чуть не застонал от отчаяния. Кто-то прибрал семейные ценности, а значит, он остался без средств и, соответственно, без надежды. С деньгами можно было хоть что-нибудь предпринять, а теперь Дмитрий чувствовал себя таким же выпотрошенным, как и бесполезный металлический ящик.

Конечно, в доме было полно предметов, которые можно без труда превратить в деньги: дорогая аппаратура, коллекция картин, превосходная мебель. Но вещи были такими громоздкими, что переместить их без посторонней помощи и транспорта нереально. Разумеется, можно вырезать полотна, как обычно делали воры в его любимых кинофильмах. Но все-таки на стенах гостиной у Инги висел не Пикассо, а тащить за собой пейзажи, авторов которых Дмитрий даже не знал, было бы верхом глупости. Когда-то Инга рассказывала ему про художественные выставки, аукционы и свои ценные приобретения, но, увидев, что супруга тема совершенно не интересует, оставила бесплодные попытки приобщить его к миру искусства. Ах, если бы тогда он слушал ее, а не зевал от скуки!

Он вспомнил вдруг о своем тайнике. В нем не было ничего особенного, только золотое кольцо с бриллиантом, подаренное Ингой на свадьбу, серебряные часы, зажим для галстука и скромная купюра в сто американских долларов, завалявшаяся в кармане еще с какой-то давней поездки. Он хранил эти немудреные ценности в своей гардеробной, в обувной коробке среди брошенных в беспорядке носков. Кто бы мог подумать, что скромная заначка пригодится ему в будущем…

Дмитрий поднялся в спальню, внутренне готовый к тому, что плательные шкафы окажутся пустыми. Но к его радости, гардеробную господин Вощинский оставил нетронутой, и молодой человек быстро нашел то, что нужно, водрузив коробку на прежнее место (не стоило привлекать внимание горничной к тому, что дом ночью посетил нежданный гость). Кто знает, возможно, ему придется вернуться сюда еще раз.

Дмитрий с ностальгией провел рукой по стройным рядам своих костюмов, сорочек и брюк. Они были модными и дорогими, совершенно непохожими на то тряпье, которое болталось сейчас на нем. Он выбрал сорочку, свитер, снял с плечиков дубленку, а с обувной полки зимние ботинки на меху. Несколько комплектов одежды он бросил в пакет. Затем рассредоточил вешалки так, чтобы пропажа не бросалась в глаза.

На противоположной стороне гардеробной размещались шкафы и полки его супруги, до отказа набитые одеждой. Повинуясь внезапному порыву, Дмитрий подошел туда. Тихо струясь, ниспадая к полу, висели вечерние наряды Инги, таинственно мерцали меха. Он поднес к лицу подол фисташкового платья, и его сердце болезненно сжалось. Платье по-прежнему хранило запах хозяйки, аромат ее духов. Она была бесподобна тогда, в этом платье, устраивая в своем офисе парадный прием по поводу юбилея компании. Когда это было? В прошлой жизни?

Он провел рукой по меховым накидкам, курточкам и длинным пальто. Как странно, но нет ее любимого полушубка из меха шиншиллы… куда-то исчезло также длинное манто из лисы… Должно быть, безутешный родственник Вощинский потихоньку растаскивает семейное имущество…

Дмитрий кинул в мешок женскую дубленку, а следом за ней красивый свитер и шапку. Пусть меньше достанется милому Павлу Алексеевичу! Потом он прошел к столу и в одном из ящиков обнаружил свои водительские права, служебный пропуск в спортивный клуб. Находки он аккуратно положил в карман. Конечно, не паспорт, но все-таки документы…

Больше ему было нечего делать в доме. Напоследок он тенью проскользнул на кухню. Холодильник, конечно, не ломился от продуктов, как в старые добрые времена, ведь в доме теперь никто не жил постоянно. Но на полках стояли кое-какие припасы, а среди упаковок с кетчупом и майонезом красовалась бутылка неплохого красного вина. Он прихватил ее с собой, надеясь, что пропажу спишут на кого-нибудь из слуг.

Прошло еще несколько минут, и красная лампа на торце дома снова загорелась ровным светом, оповещая всех, что за ночь в доме не произошло никаких происшествий…

Тамара едва узнала в модно одетом молодом человеке своего постояльца.

– Это ты? – спросила она, не веря своим глазам.

– Да, я. Неужели так сильно изменился?

– Тебя не узнать! – проговорила девушка, пропуская его в комнату и оглядывая с головы до ног. Однако радостная улыбка постепенно сползла с ее лица. Теперь она смотрела на него почти враждебно.

– Что случилось? Ты не рада меня видеть? – удивился он. – Постой-ка, я еще не показал то, что принес для тебя.

Он раскрыл пакет и вынул женскую дубленку, шапку и свитер. Вывалил подарки на диван и обернулся к девушке, ожидая радостных восклицаний и благодарности.

Но Тамара, к его удивлению, на подарки не бросилась. Она подошла неспешно и, взяв дубленку в руки, принялась изучать ее, словно собиралась купить.

– Эй! В чем дело? Тебе не нравятся вещи? – забеспокоился он.

– Нравятся, – ответила она. Помолчала и, глядя ему прямо в глаза, продолжила: – Скажи честно, ты кого-то убил или ограбил?

Он едва не поперхнулся:

– Да ты что, с ума сошла?

– Тогда откуда, мать твою, взялись такие дорогие вещи? – Ее голос почти перешел на крик.

– Это все мое! – заорал он в ответ. Черт возьми, он не приготовил оправданий! Откуда он мог знать, что происхождение вещей будет интересно уличной проститутке?

– Не смеши меня! Пару дней назад ты едва не умирал с голоду и тебе нечем было прикрыть задницу. Теперь ты заявляешься ко мне, одетый, как столичный фраер, и заявляешь, что, оказывается, богат. Как объяснить такую перемену, а? – Тамара уставилась на Дмитрия, сверля его свирепым взглядом. – Может, ты – переодетый принц и сидел на привокзальной площади, чтобы найти себе в жены чистую и порядочную девушку? Может, ты теперь женишься на мне и отвезешь во дворец? Может, я и есть та самая Золушка? Отвечай!

– Да что ты ко мне пристала? – испугался ее напора Дмитрий. – Никакой я не принц, а то, что ты видишь, вовсе не богатство. Просто шмотки, тряпки, одежда.

– Хороши тряпки! – Она сунула ему под нос известные лейблы. – Ты меня за дуру держишь? Дольче и Габбана, Версаче. Скажи, на какой помойке раскиданы такие тряпки, я собственноручно переберу контейнер!

– Да они и не фирма вовсе, подделка! Да-да, вот те крест, дешевая китайская подделка! Просто я нашел того ублюдка, который спер мой чемодан, и вернул вещи.

– А это тоже твои вещи? – спросила Тамара, указывая на одежду Инги. – Или, может, их носила твоя жена?

– Носила, – тихо признался. – Только ее со мной больше нет.

– Она тебя бросила?

– Можно сказать и так.