– Придётся, – помолчав, согласился Тео, – какую причину озвучим?

– Джулиан придумает какое-нибудь зелье, которым мы слегка отравим всех, а потом закроем академию на дезинфекцию, – выдал очередную гениальную идею Мортимер. – Дёшево и сердито.

– Ага, дёшево, – фыркнули хором Хасид и Густав, – да мы потом разоримся на взятки министерству целителей и образования. Нет уж, давайте искать другой способ.

– Призраки взбунтовались? – предложил Харви, нахмурившись.

– Ага, и нас тут же прикрывают навсегда, – возразил Тео, – я, знаешь, сколько бумаг подписал, что здесь безопасно? И, между прочим, поручился собственным именем, что так и есть.

– Нда, – вздохнул Харви, – не подумал, прости.

– Предлагаю сказать, что в связи с… с чем-нибудь недоказуемым, – начал Густав, и все внимательно посмотрели на него: на советах ражди говорил очень редко, в основном по финансовым вопросам, поэтому все обратились в слух, – были повреждены фундаменты корпусов общежитий. В связи с чем студенты распускаются на каникулы на месяц раньше срока. Никакой паники — простая строительная неурядица. Родители спокойны. Студенты, заговорщики в том числе, радостно убывают домой.

В кабинете повисла тишина, а потом Теодор с чувством произнёс:

– Я всегда говорил, что ты гений, Густав. Это именно то, что нужно: в меру логично, в принципе безопасно и, главное, никто проверить не сможет.

– А мы откуда узнали? – уточнил Хасид.

– Мы? Сейчас подумаю, – Тео замолчал на несколько секунд и ответил, – а нам Христофор сказал. Да?

– Могу и сказать, я же в подвал хожу, вот и заметил нелады, – солидно согласился Христофор, оглаживая бороду.

– А если всё это окажется просто слухами? – на всякий случай уточнила Габи.

– Тогда я первый признаюсь в том, что ошибся, – вздохнув, ответил Тео, – но что-то подсказывает мне, что такой возможности у меня не будет. Итак, собирайте студентов.

Все разошлись, переговариваясь, а деканы факультетов во главе с самим Тео отправились собирать своих студентов. Через полчаса на площадке перед крыльцом собрались взволнованные первокурсники.

– Дорогие друзья, – откашлявшись, произнёс Теодор, – должен сообщить вам новость, с одной стороны неприятную, а с другой — очень даже радостную. Неприятная состоит в том, что в связи с произошедшим в горах обвалом у нас появились трещины в фундаментах зданий общежитий, которые чреваты обрушением корпусов. Поэтому мы вынуждены принять меры для обеспечения вашей безопасности. И тут вторая, радостная, новость — мы отпускаем вас на каникулы на месяц раньше. Нам тоже нужно от вас отдохнуть, и я, например, планирую небольшой отдых на море. Экзамены будут ждать вас через месяц после начала второго курса. Это, разумеется, имеет отношение только к тем, кто планирует продолжить обучение в академии. Поэтому, друзья, собирайте вещи, забирайте из хранилища портальные пирамидки и до новых встреч! У вас есть два дня, потом служащие начнут освобождать корпуса от мебели и вещей. Хороших всем каникул!

С этими словами Теодор, стараясь не обращать внимания на непонимающие взгляды некоторых студентов, повернулся и ушёл в кабинет.

Следующий час он провёл у окна, глядя, как один за другим вспыхивают и гаснут портальные окна, как всё меньше и меньше студентов остаётся в академии.

– Они поймут, Тео, – негромко сказал стоящий рядом Хасид, – поймут и не станут держать обиды.

Тео без пояснений понял, что друг имеет в виду Кайла и Огюста, которые смотрели на него с непониманием и обидой. И он, увы, ничего не мог им сказать, потому что глупые мальчишки непременно захотели бы остаться.

В огромном доме Уильяма Стендриджа, казначея его величества Ганелона, второй день царила суета: ожидалось возвращение из Академии Последнего Шанса хозяйского сына, Огюста. В связи с этим в комнатах отсутствовавшего почти год молодого человека убирали, чистили, меняли постельное бельё, магией приводили в порядок костюмы и полировали обувь. Сосредоточенный камердинер молодого Стендриджа лично перечистил все кольца, кулоны и подвески, аккуратно разложил их по футлярам и расставил в специальном шкафчике.

Все ждали хозяйского сыночка где-нибудь в районе полудня, так как любовь младшего Стендриджа к долгому процессу пробуждения была известна всем в доме. Мысль о том, что он мог от этого отвыкнуть, вызвала бы у знающих Огюста лишь скептическую усмешку. Поэтому рано утром никому и в голову не пришло, что сигнал об открытии портала мог быть как-то связан с возвращением молодого господина. Вышедший на крыльцо управляющий был уверен, что это из столицы доставили какие-то редкие кушанья к столу: Огюст славился своим хорошим аппетитом и отец наверняка решил побаловать наследника чем-нибудь эдаким.

Поэтому появление из портального окна высокого широкоплечего молодого человека управляющий, человек немолодой и солидный, воспринял с изрядной долей удивления. Тем временем незнакомец отошёл в сторону, и из портала за ним выпрыгнули три одёжных сундука. И вот тут-то управляющий замер и, внимательно вглядевшись в молодого человека, громко ахнул.

– Здравствуй, Филипп, – тепло улыбнулся Огюст, и старик практически потерял дар речи: чтобы хозяйский сынок сам первым поздоровался — это было совершенно невероятно! Да и выглядел юноша странно, непривычно: ни яркого камзола, ни кружевной рубашки, ни модной обуви. На нём была непонятная, очень простая серая рубашка и такие же свободные брюки. На ногах можно было рассмотреть короткие мягкие сапожки.

– Ох, господин Огюст, да вы ли это? – управляющий неверяще смотрел на крупного молодого мужчину, которого ни у кого язык не повернулся бы назвать толстым. Крепкий — да, мощный — да, сильный — несомненно, но ни в коем случае не толстый.

– Я, Филипп, я, – Огюст с улыбкой, что уже само по себе для знавшего казначейского отпрыска с рождения управляющего было диким, оглядывался, словно впервые увидел дом, парк, конюшни… – А отец ещё спит?

– Конечно, ваше сиятельство, утро же ещё, рано… – старик растерянно посмотрел на солнце, только недавно выглянувшее из-за верхушек парковых деревьев.

– Хорошо, – Огюст с видимым удовольствием глубоко вздохнул свежий утренний воздух, – тогда не стоит его будить, пусть спит, а я пока позанимаюсь.

Повернувшись к сундукам, юноша скомандовал:

– В комнаты шагом марш! Дорогу знаете!

К изумлению управляющего, сундуки выпустили лапки, похожие на птичьи, козырнули и бодро потопали в сторону крыльца, а Огюст с улыбкой смотрел им вслед.

– Ох ты ж батюшки, – всплеснул руками старик, – да вы никак и магии научились, ваше сиятельство? Сундуки-то заколдованные…

– Научился, Филипп, – кивнул Огюст, – не беспокой никого, я скоро вернусь.

С этими словами он повёл плечами, с хрустом потянулся, встряхнулся и удивительно легко для обладателя столь крупного тела побежал по дорожке парка, мягко отталкиваясь от земли. Не в силах справиться с любопытством, управляющий торопливо посеменил следом за изменившимся до неузнаваемости хозяйским сыном и не пожалел.