Одним движением вырвав из рук Стиви дробовик, Длинный Клэй швырнул оружие на землю.

– Я только хотел получить Сэмюэля, – попытался оправдаться юнец.

– Ты хотел припугнуть свою семью дробовиком.

– С ним надо кончать. Это из-за него все случилось.

– Что нам нужно, так это подготовиться к следующей стычке, – холодно ответил Длинный.

– Не хочешь отомстить?

– Месть – наваждение глупцов. – Стрелок тронул поводья и отвернулся.

– Тебе, похоже, наплевать, что случилось с папой, – переборов смущение, сердито ответил Стиви. – Я-то думал, вы партнеры…

Длинный взмахнул револьвером, и юнец, взвыв от боли, отшатнулся и схватился за сломанный нос.

– Больше нянчиться с тобой не буду, – предупредил стрелок. – Получаешь метку.

– Нет. – Глаза у Стиви расширились от страха. – Нет!

Брент не поверил собственным ушам. С помощью системы учета проступков Длинный и Джон Лоуренс поддерживали дисциплину в своем отряде – каждая метка означала обычно перелом конечности по окончании дела. Припомнилась история об одном парне, собравшем восемь меток. В результате ему сломали каждую руку и ногу дважды.

– Ты не можешь поступить так со мной! – запротестовал Стиви. – Нет у тебя такого права!

– Две метки.

– Закрой свой вонючий рот! – заорал Брент.

Стиви опустил голову, вытер кровь под носом и сплюнул. А Длинный вернулся к лошадям, которых оставил перед тем как вмешаться.

Стиви неловко сполз с седла, подобрал дробовик и посмотрел на крапчатого мустанга.

– Взял меня на учет, чтоб его. – Мустанг равнодушно махнул хвостом. – Две чертовы метки.

* * *

Синий покров наполз на пурпурный свод неба. Запряженные в фургон лошади выбились из сил и уже не обращали внимания на попытки Штукаря управлять ими при помощи кнута, но все же тащились вперед, через травянистую равнину к пустошам, где высилась громадная стена гор.

– Все осмотрел, – сказал Штукарь, глядя одним глазом в латунную подзорную трубу с отделкой из слоновой кости.

– Жильцы имеются? Выселять придется? – спросил Брент.

– Никого не обнаружил. – Негр протянул ему трубу. – Глянь сам.

Брент поднес окуляр к правому глазу, навел на цель и увидел перед собой зубчатый хребет.

– Посмотри западнее, – посоветовал негр, – ближе к разлому.

Ковбой взял левее, отыскал упомянутую теснину и, присмотревшись, обнаружил сложенное из белого камня прямоугольное строение.

– Вижу.

По стене форта шли узкие вертикальные линии бойниц, а на покатой крыше выделялись две небольшие железные трубы. С восточной стороны находился некий цилиндрический объект, похожий на колодец, а с западной кучки камней и отдельно стоящие деревянные кресты указывали на небольшое кладбище.

– Вот здесь все и произойдет, – сказал Брент.

– Так тому и быть.

К каменной скамье, стоявшей у восточной стены форта, Долорес Плагфорд доставил младший брат с распухшим багровым носом.

Она села. Подошва сапога впечаталась в землю. Левая нога повисла, не доставая до земли; кровь покалывала культю, как электричество.

– Спасибо.

– Уум, – пробурчал Стиви и отвалил.

Прислонившись спиной к стене форта, Долорес подняла голову и посмотрела вверх. После восьми месяцев заточения открытое ночное небо казалось огромным и незнакомым, как вещь из чужого детства.

Она отвела глаза от пугающе огромного свода и поправила складки лавандового платья. В сумерках проступили неясные темные фигуры – мужчины вели лошадей в расположенную за фортом конюшню.

– Я могу чем-то помочь? – спросила Долорес.

– Пока ничем.

Брент занес в форт Иветту и свернутую постель. За ним, прикрывая рукой масляную лампу, проследовал Штукарь. Янтарный язычок пламени исчез в темноте.

Мистер Стромлер принес к колодцу пять пустых фляжек, поставил их на землю и взялся за рукоятку ворота. Старая толстая веревка запылила на скрипучем деревянном барабане. Длинный вошел в фургон и скоро вышел, неся на плече тяжелый металлический ящик, лязгавший при каждом шаге.

Едва из форта появился Брент, как Долорес схватила его за руку.

– Дай мне это чертово письмо.

Ковбой сунул руку в задний карман штанов и вынул сложенный вдвое конверт.

– Только не порви. Иветте нужно…

– Хватит трепаться.

Брент выдержал паузу.

– Иветте нужно прочесть его.

Долорес вырвала письмо из пальцев брата.

– Ты не папа. – Она знала, что напрасно злится на Брента, но сдержаться не могла.

Он нежно погладил ее по плечу.

– Поговорим, когда прочитаешь, ладно?

– Ладно.

Брент направился к фургону.

– Там есть лампа, – сказал Штукарь, вышедший из форта следом за ковбоем. – Если хочешь, могу тебя занести – читать будет удобнее.

– Здесь прочитаю.

Негр повращал кистями на уровне глаз.

– Я едва вижу даже те стороны, что не одного цвета с тьмой.

– Я привыкла к темноте.

Штукарь печально вздохнул.

– Тебе нужно что-нибудь?

– Хорошо бы костыль, чтобы я могла передвигаться сама и хоть чем-то помогать.

– Сделаю. – Штукарь поцеловал ее в лоб и тоже направился к фургону.

Долорес посмотрела на письмо. В самом центре прямоугольного конверта было написано одно слово:

Она перевернула конверт, подняла клапан, просунула два пальца и вытащила толстое письмо с бурыми пятнами засохшей крови.

– Так.

Долорес развернула бумаги и увидела аккуратные, ровные строчки, написанные необычно красивым почерком.

– Напыщенный дурень.

Взгляд пробежал по верху первой страницы.

Через полчаса последний листок упал на землю. Внутри Долорес кипела страшная, ядовитая ненависть к Сэмюэлю С. Апфилду IV.

– Брент!

Выйдя торопливо из форта, ковбой опустился на колени перед сестрой и взял ее за руки.

– После того, что он сделал, – дрожа от ярости, выпалила она, – мы не должны позволить Иветте простить его. Не должны. Он – причина всего. На сто процентов.