— Ладно, но, похоже, вам весело. Послушай, Эллен, я хотел тебя предупредить. После того сюжета в «Утренних новостях» мы получили много угроз в твой адрес.

— Что-то конкретное или ненависть вообще? Беженцы?

Чаще всего дело было именно в этом.

— Да. Тебя критикуют за то, что ты не поддержала тему, не отнеслась с должной серьезностью. Угрожают из-за того, что ты защищаешь беженцев. Об этом пишут в «Твиттере», в комментариях на сайте и по электронной почте. Джимми попросил меня все это удалить, но я хотел сперва поговорить с тобой.

— «Твиттер» — настоящая помойка, — вставила мисс Марпл. — Там полно нарциссов, которые стремятся обнажить свои самые примитивные черты, чтобы снискать популярность. Слова девальвируются, ничто не воспринимается всерьез. Тот, кто проводит много времени в «Твиттере», может рано или поздно тронуться умом.

Эллен и Интернет уставились на нее.

— Прекрасная речь. Стало быть, тебе известно, что такое «Твиттер»? — спросил Интернет и рассмеялся.

— Да, известно, хотя это не для меня. Я просто цитирую Осу Линдерборг. Мне так понравились ее слова, что я распечатала их и повесила рядом с монитором.

— Восхитительно, — сказала Эллен. — Не могу не согласиться.

Она повернулась к Интернету.

— Пожалуйста, удали все это дерьмо, если будет время.

— Разумеется, тебе не надо это читать. Я буду продолжать просматривать, что поступает о тебе.

— Спасибо. Но если найдешь что-нибудь содержательное — а не просто комментарии по поводу моих взглядов и работы, — то сохрани, пожалуйста.

Интернет кивнул и отошел к своему компьютеру.

Прежде чем зайти к Андреасу, Эллен набрала номер Каролы и попросила ее дать комментарий по поводу Патрика Бусэнгена. Карола, кажется, удивилась и комментировать отказалась. Вместо этого она сообщила, что среди вещей Лив они не обнаружили никакого кольца. Ничего нового не выяснилось и при просмотре записей камер видеонаблюдения в поселке. Однако стало известно, что Лив Линд посетила универмаг «Оленс» в пятницу за несколько часов до убийства — но она была одна, бродила по отделу товаров для новорожденных.

Эллен сделала глубокий вдох, и они одновременно положили трубки.

— Ну, как дела? — спросила она Андреаса, войдя в темную звукоизолированную комнату. Закрыв за собой дверь, она опустилась на один из стульев, наслаждаясь тишиной.

Тем временем Андреас подключил камеру к компьютерам и начал перекачивать материалы. На экране появились тысячи стоп-кадров. Эллен размышляла, пока сцены, снятые во время интервью, прокручивались перед ее глазами.

Потом она начала размышлять вслух.

— Стало быть, сожитель Ханны и Патрик — одно и то же лицо. Возможно, у Патрика были отношения и с Лив Линд. Как ты думаешь, женщины были знакомы между собой?

— Поскольку он сам вырос в полигамной семье, звучит вполне вероятн, но стали бы эти современные женщины на такое соглашаться?

— Или все дело именно в этом — что они современные?

Эллен старалась отрешиться от своих представлений о норме. Сейчас у нее не было сил снова затевать с Андреасом дискуссию по этому поводу.

— Стало быть, дело обстоит так. Три жены. Вернее — три подруги одновременно, он не может быть женат на всех трех, в Швеции это невозможно.

Откинувшись на спинку стула, она уставилась на экран.

— Можешь подключить мой телефон к камере? — спросила она. Пока Андреас искал нужный шнур, Эллен нашла в гугле телефон Ханны и нажала на зеленую трубку.

— Записываешь? — прошептала она.

Андреас кивнул.

Гудки шли один за другим, однако никто не брал трубку. Эллен посмотрела на часы. Ханна, скорее всего, на работе.

— Тогда позвоним Александре.

Она набрала и домашний, и мобильный номер, но мобильный был отключен, а по городскому никто не отвечал.

— Черт! Они наверняка уже ушли в подполье. Попробуем еще один номер.

Она нашла телефон школы в Стентуне и набрала номер директора.

— Юхан Лунд.

Наконец-то хоть кто-то ответил!

— Здравствуйте, вас беспокоит Эллен Тамм с четвертого канала, у меня к вам несколько вопросов по поводу шумной группы подростков, собирающихся в окрестностях Стентуны. Это учащиеся вашей школы?

— Как, вы сказали, вас зовут и откуда вы звоните?

Эллен представилась еще раз, раздраженная тем, как ловко он выиграл время.

— По поводу моих учеников я обязан сохранять профессиональную тайну, так что не могу отвечать ни на какие вопросы.

— Но вы можете сказать хоть что-нибудь, чтобы успокоить жителей Стентуны?

Он вздохнул.

— На прошлой неделе мы провели экстренный педсовет, а сегодня вечером пригласили в школу представителей полиции, родительского комитета и администрации муниципалитета. Мы намерены обсудить, какие меры следует принять, чтобы усмирить эти группировки. Работа будет проводиться совместно с Линчепингом, поскольку многие подростки оттуда. Это все, что мы можем сделать. Сейчас я должен идти. Всего доброго.

— Положил трубку! — воскликнула Эллен, с изумлением глядя на телефон.

— Мне он не понравился. Извивался как уж. Посмотри-ка!

Андреас вывел на экран фото директора школы.

— Юхан Лунд. С этим я не стал бы иметь дела.

— И я тоже, — сказала Эллен, разглядывая мужчину с зализанными назад волосами, и тут же мысленно отругала себя за излишнее внимание к внешности людей.

— Посмотрим, что мы наснимали? — спросил Андреас, которому не терпелось начать.

Эллен кивнула. Вместе они просмотрели материал. Эллен отметила, что Сара изменила свою историю по сравнению с тем, что говорила в их прошлую встречу. Теперь она рисовала другой образ сестры, мало соответствовавший тому, что она рассказывала Эллен во время прогулки по парку Хага. Наверное, естественно, что она пытается приукрасить себя и сестру, однако теперь она утверждает, что пыталась встретиться с Лив в пятницу вечером. Якобы даже приглашала ее к себе домой на обед, но Лив не смогла прийти. Казалось, Сара борется с угрызениями совести. Или ей теперь так помнилось. Воспоминания изменились и подредактировались — Эллен сразу вспомнила себя и то, как на нее повлияли события, происходившие вокруг, когда умерла Эльза. Саре наверняка казалось, что она говорит правду. «Инстинкт самосохранения», — подумала Эллен. Может быть, именно поэтому ее собственный папа не желал, чтобы она рылась в своей памяти? Да и в его памяти тоже.

В зеркале заднего вида она наблюдала, как уменьшается в размерах Сульбю, — и все тревожнее становилось на душе. Не надо было оставлять детей с Беа. Соседка, которая обычно соглашалась посидеть с детьми, на этот раз не захотела ей помочь, и Ханна не стала ее уговаривать — учитывая, чем все закончилось в прошлый раз.