И все же: предположим еще раз, что свидетельства существования подобного внеземного разума обнаружились — что тогда? Как изменится после этого наша жизнь? Как мы будем реагировать на это?

По этому поводу исследователи, занимающиеся данной проблемой, также высказывают различные мнения. Единственное, в чем они сходятся, — все зависит от того, каким образом будет установлен контакт. В принципе существуют три варианта:

— Мы обнаруживаем «ненаправленный» сигнал, то есть свидетельство того, что в зоне звезды XY существует цивилизация, но он не является конкретным посланием.

— Мы обнаруживаем «направленный» сигнал, целый комплекс информации, содержащий сведения о внеземном разуме (он мог бы быть передан посредством радиоволн, автоматического зонда или даже капсулы с данными, которую оставила экспедиция, изучавшая Солнечную систему).

— И, наконец, нельзя исключать того, что нам могут нанести «визит»: инопланетные существа (либо их обладающие разумом роботы, материальные или голографические проекции) явятся перед нами, поскольку они уже давно отыскали путь в наш мир; произойдет официальный «контакт третьего рода».

Как мы отреагируем на эти события? Как поведет себя человечество? Не приведет ли известие о подобном контакте к «культурному шоку»? Или, в большинстве своем, люди встретят его с безразличием?

Обнаружение какой-то внеземной цивилизации на каких-то планетах, вращающихся вокруг какой-то звезды, едва ли будет иметь громкий резонанс. Возможно, в первые дни это вызовет определенный ажиотаж в средствах массовой информации: «Как они выглядят?», «У них есть щупальца?», «Они практикуют секс?», «Могут ли они представлять для нас опасность?» Но поскольку поток принципиально новой информации быстро бы иссяк, интерес к этой теме столь же быстро бы угас и ее заслонили бы более актуальные темы. Очередной скандал в британской королевской семье или очередное замужество принцессы Монако Каролины занимали бы умы в гораздо большей степени, нежели радиоизлучение в зоне звезды 61 созвездия Лебедя или Беты созвездия Девы.

Тем не менее не следует упускать из вида долгосрочный эффект подобного «банального» открытия. Сознание того, что мы не одиноки, что мы отнюдь не являемся венцом творения, будет воздействовать на нас в течение определенного времени. Даже если мы будем знать только то, что «они есть», это окажет огромное влияние на наши философию, религию, самосознание.

Это открытие продемонстрирует нам, что существуют цивилизации, превзошедшие нас в технической сфере или, другими словами, успешно преодолевшие ту критическую фазу в культурном развитии, которую мы в данный момент только еще преодолеваем. Опасность самоуничтожения в результате ядерной войны, разрушение природной среды, безудержный рост населения — «они» каким-то образом справились со всеми этими проблемами (если, конечно, подобные проблемы вообще когда-нибудь стояли перед ними).

Таким образом, мы будем знать: существуют средства и пути решения наших проблем и устранения угрожающих нам опасностей. Даже если мы не узнаем, как «они» это сделали, — одно лишь доказательство того, что это возможно, способно внушить оптимизм и привести к глобальной переориентации наших технологий.

Подобное судьбоносное событие можно сравнить с открытием Коперника, который переместил Землю из центра Вселенной на ее законное место спутника Солнца. Непосредственного влияния это открытие на людей не оказало. Поначалу.

Но без него, без последующих исследований Галилея и без математической интеграции результатов этих исследований в физические законы, осуществленной Кеплером, никогда не было бы индустриальной революции, а также Великой французской революции. Другими словами: даже если влияние открытия не ощущается сразу после того, как оно было сделано, в долгосрочной перспективе оно может сыграть чрезвычайно важную роль, и примером тому служит современное человечество, живущее в мире, который открыл средневековый ученый Коперник Нечто подобное может произойти и в том случае, если мы получим достоверное доказательство существования внеземной цивилизации, пусть даже оно будет заключаться лишь в рассеянном излучении, но непременно искусственного происхождения.

Это влияние может оказаться значительно более ощутимым, если мы получим целенаправленную информацию — послания, содержащие подробные сведения о биологии «других», их истории, философии, науке, технологиях и религии. Мы живем в переломную эпоху. И это касается не только политического аспекта. Пересматривается система ценностей, меняется мировоззрение. Вне всякого сомнения, многие люди из разных слоев общества утратили нравственные, социальные и иные ориентиры.

И это происходит не только у нас. Подобные процессы наблюдаются во всем мире — и в странах бывшего восточного блока, и в странах третьего мира. Число локальных очагов опасности, локальных войн неуклонно возрастает, и весьма сомнительно, что в обозримом будущем эта тенденция изменится.

В подобной ситуации, как, к примеру, считает итальянский социолог Роберто Пинотти, известие о существовании внеземной культуры могло бы иметь губительные последствия. Он пишет:

«Неожиданное появление нового и чужеродного компонента — а именно внеземного разума — в условиях сегодняшнего кризиса, переживаемого во всем мире, вызвало бы реакцию, которая обычно наступает в тех случаях, когда психологический руководящий принцип, который помогает индивиду функционировать в обществе, вдруг заменяется другим, непривычным и непонятным. Издавна установленные правила перестают действовать, и такая ситуация может привести к анархии». А анархия, как правило, влечет за собой разрушение существующих общественных структур.

Неужели может случиться нечто подобное? Попытаемся еще раз представить, что в действительности означало бы для нас получение «звездной энциклопедии Брокгауза». Что было бы, если бы мы внезапно совершили гигантский скачок — философский, научный, технический? Скачок, по сравнению с которым шаг Нейла Армстронга по поверхности Луны выглядел бы бессмысленным прыжком саранчи?

Во всяком случае, по мнению профессора Пинотти, первым и наиболее стойким эффектом стал бы кризис власти — во всех важных сферах нашего сегодняшнего общественного устройства. Особенно глубокие изменения претерпели бы консервативные взгляды в таких сферах, как политическая, научная, философская и религиозная.

Одновременно с этим, по всей вероятности, возникло бы движение за сохранение или даже спасение культурного наследия. Из истории контактов европейской культуры с культурами Африки, Америки и Океании нам хорошо известно, что при подобном столкновении двух цивилизаций менее развитая из них в техническом плане несет колоссальный урон: разрушаются традиционные структуры, изменяется система ценностей, в экстремальных случаях древняя культура полностью исчезает.

Как далеко может зайти эта «конкуренция» в глобальном масштабе, сказать трудно. Уже сегодня мы сталкиваемся с феноменом политического провинциализма: в то время как те, что делают политику, стремятся к объединению на национальном и международном уровнях, те, для кого (или за чьими спинами, как считает все больше людей) эта политика делается, продолжают мыслить региональными или этническими категориями.