Баффи.

Это почти конец книги. Потому что это почти конец всего.

«Меня беспокоит пророчество, – написал он. – Хелен настаивает, что нам не о чем волноваться, но такие вещи всегда сложнее, чем кажутся на первый взгляд. Я сказал Хелен, что не собираюсь соглашаться на это задание. Но эта новая Истребительница – самая неподготовленная девушка, которую я когда-либо видел. Я получил данные предварительного наблюдения. Честно говоря, это ужасает. Я не собираюсь критиковать систему, поскольку древние силы знают лучше меня, чей потенциал раскроется в Истребительницу, которая нужна нам больше всего, но… это же явная ошибка!»

Я фыркнула. Затем перечитала начало записи, где упоминалась моя мама. Я помнила пророчество про Баффи. Оно касалось Мастера, первого серьезного противника, которого Баффи встретила после переезда в Саннидэйл. Что-то о том, что «Мастер возродится, и Истребительница погибнет». Пророчество сбылось. Она и правда погибла. Просто ненадолго. Баффи никогда не умела играть по правилам.

Но постойте… в то время у Наблюдателей не было этого пророчества. Парень Баффи – это извращение природы, вампир, обладающий душой, – передал пророчество Руперту Джайлзу после смерти моего отца. Я это помню, потому что тогда поднялось много шума – почему это у вампира есть доступ к пророчеству, а у Наблюдателей нет. Значит, мой отец не мог о нем знать. Речь шла о каком-то другом пророчестве.

И если пророчество касалось Баффи, зачем ему отказываться от должности ее Наблюдателя? Какая-то бессмыслица. Хотелось бы мне расспросить мою маму, но это невозможно.

«Я должен согласиться на это задание, – писал отец. – Баффи нуждается во мне. Я не могу доверить ее жизнь и безопасность кому-то другому. Хелен позаботится о том, чтобы пророчество никогда не исполнилось. И мои дочери никогда…».

Это явно другое пророчество. Что-то более личное, раз он упоминает нас. Но что это? Я в нетерпении посмотрела на следующую страницу.

Там ничего не было. Страница была вырвана. Следующая страница начиналась с середины фразы, описывая подробности его первой провальной тренировки с Баффи и его опасения, что древний вампир Лотос уже начал выслеживать ее. Ни одного упоминания о нашей семье.

Я закрыла дневник. Я не могла читать дальше. Не могла читать, как он старался обучить Баффи, подготовить ее, зная, чем все это закончилось. Отец похоронил двух Истребительниц. А затем мы похоронили его – из-за Баффи.

Я встала и врезала кулаком по боксерской груше. Оторвавшись от цепи, она пролетела по полу и врезалась в стену с такой силой, что швы полопались. Я услышала несколько медленных хлопков, затем:

– Вау.

Я развернулась и увидела Лео.

– Извини! Я не хотела. Я просто… – Я резко оборвала себя. Я крутая Истребительница, которая может разорвать несколько боксерских груш, не спрашивая чьего-либо разрешения. Мне хотелось, чтобы Лео разозлился на меня, начал меня отчитывать, и тогда бы я наорала на него в ответ.

Лео наклонился и осмотрел грушу.

– Этот инвентарь сделан для Наблюдателей. Не для Истребительниц. Не твоя вина, что ты сильнее их всех, вместе взятых.

Это не совсем то, на что я надеялась. Я достала из подсобки метлу, чтобы помочь с уборкой. Когда я вернулась, Лео держал в руках дневники.

– Это не мои записи! – Мое лицо затопил жар, все прошлые переживания нахлынули с прежней силой.

Лео покраснел. На самом деле покраснел. Как он смеет!

– Конечно, нет. Я знаю.

– Я даже не веду дневник. – Я выхватила у него дневник отца, но он перехватил мою руку.

– Афина, прости меня. За тот случай в старом тренировочном зале. Мне так и не удалось поговорить с тобой до отъезда.

– Не помню такого, – солгала я. – О чем тебе было со мной говорить?

Я выдернула руку и прижала к груди дневник отца.

Лео вздохнул и уселся на мат. Он посмотрел на другой дневник.

– Зачем тебе дневник Брэдфорда Смайта?

– Он был Наблюдателем моей бабушки.

– Что? – Его изумление было неподдельным.

– Это действительно невероятно, – признала я. – Мама моей мамы была Истребительницей. Ее убили вскоре после рождения моей мамы. И тогда Брэдфорд забрал ее с собой.

– Ого, я и понятия не имел. Я думал, Хелен – урожденная Смайт.

– Ее добавили к семейному древу. Думаю, мы всегда были обречены находиться в центре борьбы против демонов.

Он пролистал страницы.

– Смириться должно пред судьбы веленьем; борьба напрасна с ветром и теченьем[2].

Я уставилась на страницу, где он остановился.

– Там так и написано?

Лео рассмеялся.

– Нет, извини. Я цитировал Шекспира. Ужасная привычка. За последние два года я прочел все его произведения. Не так много развлечений, когда выслеживаешь демонов вместе с матерью.

Он впервые заговорил о том времени, которое они с Евой провели вдали от нас.

– Я думала, ты вел довольно захватывающую жизнь. Там, за пределами замка.

– Ты бы назвала произошедшее в Дублине захватывающим?

– Нет! – Я помедлила. Никто, кроме него, не хотел знать, что я чувствую. А Лео был хорошим слушателем. – Да? Возможно. Это было пугающе и ужасно, а еще – удивительно, потрясающе и кошмарно, и я не знаю, как можно испытывать все эти чувства одновременно.

Он кивнул.

– То, что мы делаем, может вскружить голову. Прилив сил перед лицом смерти, стремление к победе. Там я чувствовал то же, что и ты. Но большую часть времени это было просто утомительно. Автобусы, самолеты, гостиничные номера, которые пугают больше, чем происходящее в бойцовой яме. Необходимость выжидать. Наблюдать. Выслеживать. – Он печально посмотрел вдаль. – И еще было одиноко. Когда штаб-квартира Наблюдателей была уничтожена, я был уверен, что никто не выжил. Что я остался совсем один.

– Но с тобой рядом была мама.

– И от этого я еще сильнее скучал по вам всем.

Он пытался рассказать мне об этом раньше, но я не позволила ему. Я была слишком зла, вспоминая собственные обиды. Думаю, теперь я его понимала. Моя мама хочет отослать меня подальше от моего единственного дома, от моей единственной семьи. Но что бы ни случилось, эти люди – Наблюдатели – моя семья. Мне по крайней мере не пришлось два года считать всех остальных погибшими. У меня были Артемида и Риз. Джейд. Имоджин и Малыши. Даже Совет. Интересно, почему Сильвера постоянно переезжали? Почему они не захотели осесть где-нибудь и начать новую жизнь?

Я представила Лео где-то далеко – как он чувствует себя одиноким и скучает по нам, а не надирает демонам задницы, весь из себя такой дерзкий красавчик, – и еще больше смягчилась к нему.