– Окей, – сказала она, подбирая рюкзак и спальный мешок. – Я хорошо разбираюсь в людях. Вижу, ты хороший человек, преданный делу народа.

– Как тебя зовут?

– Нахид.

– Я Гарольд. Нахид – красивое имя.

– Персидское.

– Твоя семья здесь, в Огайо?

– Дед с бабкой.

– А родители?

– Моя мать – воин ислама. Когда я была маленькой, от нее потребовали развестись с моим отцом и отправить меня жить сюда, к его родителям. Мы общаемся по электронной почте. Она велела мне отдать тебе упаковку в обмен на деньги.

Они прошли по влажной траве назад к фургону.

– Охрана не позволит нам остаться на ночь на парковке Прентис-холла, – сказала она, садясь на пассажирское место, – но примерно в миле отсюда есть стоянка у дороги.

Он ехал медленно по мокрой от дождя дороге.

– Надо постараться не заснуть за рулем.

Она указала на стоянку. Он заехал и встал у туалетов.

– Очень жаль, что не могу угостить тебя ужином.

Она открыла рюкзак и достала пластиковый пакет.

– Если не против поужинать половиной бутера с арахисовым маслом и джемом, угощайся.

Он рассмеялся. Она была милой. Он был рад, что не хотел воспользоваться ситуацией.

– Нахид, стели свое одеяло на переднее сиденье. Мой спальный мешок на заднем.

Он подошел к задним дверцам фургона и осторожно убрал упаковку в багажник. Затем развернул спальный мешок, положил рядом и приоткрыл окошко.

– Спокойной ночи, Нахид.

– Спокойной, Гарольд. Приятных снов и спасибо.

Он застегнул молнию спального мешка и долго ворочался, пока не заснул.

Ему снилась битва с врагом.

Проснитесь, спящие! Готовьтесь к атаке. Пусть зубы дракона выскочат из земли и уничтожат нашего врага.

Его разбудил первый утренний свет, сочившийся сквозь заднее окошко фургона. Выбравшись наружу, он увидел, что больше поблизости никого нет. Нахид улыбнулась ему, привязывая свернутый спальник к рюкзаку.

– Спасибо, что приютил меня, Гарольд, и был идеальным джентльменом.

– Ты хорошо спала?

– Так, урывками.

– Волновалась, что я попытаюсь воспользоваться ситуацией?

– О, не в этом дело, Гарольд. Тебе, наверное, снился кошмар. Ты кричал странные вещи во сне.

У него сжалось горло.

– Во сне? Что я говорил? То есть, что ты смогла разобрать?

– Ну, что-то типа «вы пожнете бурю». И про спящие ячейки в Чикаго и Вашингтоне, и Нью-Йорке. И типа зубы дракона. Это напомнило мне. У меня не в порядке десна. Если это не слишком дорого, я куплю у тебя немного зубного порошка.

Он уставился на нее. Как он мог быть таким дураком? Никаких концов. Никаких свидетелей.

– Я бы не подумал брать с тебя деньги, – сказал он. – Иди сюда, у меня все тут.

Она подошла к задним дверцам фургона. Он запихнул ее внутрь, залез сам и закрыл дверцы.

– Что ты делаешь, Гарольд? Ты же сказал, что не будешь…

Он обхватил ее за талию.

– Не насилуй меня! Я девственница.

Он схватил левой рукой ее за горло. Она вцепилась ногтями в его пальцы. Он обхватил ее голову правой рукой. Крутанул. Шея хрустнула, и она обмякла.

– Я тебя не изнасилую, – пробормотал он. – К сожалению.

Он выскочил наружу и закрыл задние дверцы. На стоянку заехала машина. Он сел за руль и выехал на дорогу.

Где сбросить тело? Он не знал этих мест. Сверился с картой. Несколько озер и рек. Из окна не заметно. Приближаясь к пруду, съехал с дороги. Вытащил из фургона труп и снял рюкзак. Вынул сверток с деньгами. Ни к чему топить пятьдесят тысяч долларов. Пустой рюкзак он нацепил обратно ей на плечи и тщательно повязал платок.

– Прости, Нахид, но в такие времена надо думать головой, прежде чем принимать помощь от незнакомцев. Зато на небесах ты будешь в числе семидесяти двух девственниц к услугам ваших исламских мучеников.

Он мягко спихнул ее под уклон в пруд. Это будет выглядеть как несчастный случай.

Он должен немедленно возвращаться в Колумбус. Если Нахид слышала, как он говорил во сне о ячейках в трех городах, Рэйвен тоже могла это слышать, когда они спали вместе.

Он посмотрел по карте, как выехать на магистраль I-77. Неподалеку был городок Рэйвенна – Рэйвен-на. А дальше на юг был поворот на город Рэйвенсвуд. Два города с ее именем. Это были знаки ему – она должна замолчать, пока ее не вернули назад, в Грецию, для допроса.

Он съехал с дороги и остановился на обочине. Открыв упаковку, он вынул алюминиевый дипломат с кодовым замком – все колесики стояли на нулях. Он осторожно открыл дипломат и увидел хлопковый сверток. Под несколькими слоями ткани лежали аккуратными рядами десятки тонких стеклянных ампул с белым порошком. Что странно, каждую ампулу опоясывал кожаный ремешок с шипами. Он поискал инструкции. Ничего. Он засунул пятьдесят тысяч долларов под подкладку и снова завернул дипломат. Ему придется сообразить, как должны действовать эти ампулы.

Ему было жаль, что он убил Нахид. Если бы он не разговаривал во сне, когда спал с Никки, возможно, ему бы не пришлось выполнять приказания Мирона. Чтобы найти ее, нужно узнать в телефонной книге Колумбуса адрес Марши Вудс.

Он надеялся, что после успешного выполнения операции они смогут скрыться вдвоем где-нибудь в Южной Америке. Пятьдесят тысяч долларов позволят им начать новую жизнь.

Все должно решить одно обстоятельство – слышала она или нет, как он говорил во сне.

Колумбус, Огайо

Доктор Мартин Кайл взглянул на молодую женщину, спавшую рядом с ним. Ее светлая головка покоилась на его плече. Ее рука лежала на его бедре.

Он напомнил себе, что они пребывали в настоящее время в отношениях врач – пациент. Он всегда пресекал эротические фантазии о своих студентках и пациентках. Не потому, что практиковал воздержание, а по этическим соображениям. Он сразу представлял в уме известное изречение, которое давно знал, но воочию увидел впервые только вчера, на портале храма Аполлона: «Познай самого себя». Как юнгианский аналитик, он придерживался этого принципа.

Через несколько минут соседка убрала голову с его плеча, повернувшись во сне в другую сторону. Такая невинная с виду. Такая лапочка. Он накрыл ее пледом. Глядя, как она спит, он не мог не думать о своей жене, о том, как она предала его…

Когда он только познакомился с Люси, она сказала, что они родственные души. Он считал ее своей анимой, своим женским началом, и хранил ей верность. Но оказалось, что она изменяла ему с его пациентами. Как с мужчинами, так и с женщинами. Его женушка, которую он боготворил, соблазняла этих людей.