В довольно дорогом ресторане, возможно даже самом дорогом по местным меркам — в Коронованном Медведе — сидели Морозов и Шувалов. Бояре, из знатных Родов, они прибыли в Сибирь вместе с отрядами бойцов, высланными главами их Родов на помощь Имперской Страже — в конце концов, у них имелись здесь собственные интересы. Шесть городков, самый малый из которых был сравним с Кондратьевкой у Морозовых, и два у Шуваловых.

— Слышал, что сегодня прибыла рота, в которой служит наш давний знакомый… — с улыбкой протянул Морозов.

— Который? — нахмурился Шувалов.

— Аристарх Николаевич, некогда Шуйский, — протянул Морозов, закрывая глаза и делая глубокую затяжку из трубки…

Глава 20

— Надо же, какие новости… — откинулся на спинку стула Шувалов. — Что ж, это неплохо. Я бы хотел устроить с ним дружеский спарринг. В конце концов, у меня остался незакрытый гештальт, связанный с ним.

— Хочешь померяться силами с бывшим Шуйским до того, как начнешь переход в ранг Мастера? — открыл глаза Морозов. — Без обид, Мишка, но мне кажется, что шансов у тебя маловато. Ты же видел, что он с Орловым сделал.

— Орлов — дурак и слабак, — презрительно скривился Шувалов. — Переоценивший себя и свой артефакт придурок, толком не уделявший времени тренировкам и пытавшийся задавить противника нахрапом. Я не такой, и я прекрасно понимаю, насколько он опасен. В этот раз я готов. Слишком обидно оставлять всё как есть — в конце концов, он лишь Ученик, а я пиковый Адепт!

— Тогда спешу тебя расстроить — ныне он уже Адепт, — улыбнулся Морозов. — Ты вообще не следил за его похождениями после того, как он отправился в Сибирь?

— Нет, — покачал головой здоровяк. — Я был занят — тренировки, саморазвитие, плюс родичи навалились — мол, пора бы уже и к семейным делам всерьёз подтягиваться, негоже отлынивать от обязанностей боярина. В общем, в отличии от тебя, у меня не было столько свободного времени, что бы интересоваться его жизнью.

— Вообще-то ныне я вполне себе официальный государев служащий, — заметил Морозов.

— Ага, устроившийся на какую-то синекуру, где вместо тебя работает твой человек, приставленный к тебе заместителем, пока ты в бессрочном отпуске за свой счет, — хмыкнул Шувалов. — Тоже мне, работник. Как к этому отнеслась семья, интересно? Мне бы подобного не спустили.

— Мой бессрочный, как ты верно заметил, отпуск связан с тем, что я защищаю в этих краях Империю и наши владения, — отмахнулся его собеседник. — В связи со всей этой нелепой войнушкой Род посчитал, что присутствие представителя главной семьи покажет, что мы помним и заботимся о своих подданых в этих краях. И вот я тут с отрядом родовой гвардии, болтаюсь без дела в городе, пока умудрённые жизнью и обладающие реальным опытом вояки семьи делают всю работу за меня. Я при них, так сказать, что бы опыта набираться.

А ещё в семье всерьёз задумываются о том, что бы отозвать его от Императорского Двора, показывая тем самым своё недовольство решением Императора не лезть напрямую в сибирский конфликт. Младшие дети главных семей боярских Родов традиционно отправлялись служить Имперской государственной машине — в армии или на гражданской службе, неважно — но по факту они служили символом верности и обретались при Императорском дворе.

Но в этом году Император всех удивил. Из пяти губерний, расположенных на Фронтире, он оказал действительную поддержку лишь двум. Туда отправлялись целые имперские дивизии и мощные эскадры флота, в то время как в Александровскую, Китежградскую и Николаевскую губернию были посланы лишь заверения в том, что Империя помнит своих героев и защитников, но вот прямо сейчас ничем помочь не может — неспокойно на границах с Османской и Германской Империями, и ослабить тамошние группы армий Император попросту не может. В общем, держитесь там как можете, ребята…

В отличии от простых обывателей, знать понимала, что происходит. Павлу Александровичу, тому, кого звали Вторым Императором, пришлось выкручиваться из создавшегося положения самому — ведь он сам и два его родича и были теми, кто правил данными губерниями. И, надо признать, шансов справиться своими силами у него было немного, как считалось до этого. Высшая знать замерла в ожидании его шагов — приехать в Петербург и лично просить своего царственного родича о помощи означало расписаться в собственной слабости, что могло стать серьёзным ударом по репутации. Не говоря уже о том, что Император явно выдвинул бы свои требования, суть которых подразумевала ослабление влияния Второго Императора.

Но Павел Александрович Романов показал всем, что своё прозвище он носит не зря. Сотни и тысячи офицеров русской армии подавали в отставку, что бы отправиться в Сибирь, десятки сотни Родов второго и третьего эшелона слали своих солдат и магов, собирались воздушные эскадры из частных боевых кораблей — властелин Александровска не зря десятилетиями копил тех, кто был ему чем-то обязан.

Бывшие офицеры Имперской Стражи, ушедшие в более спокойную армию, множество магов из бедных дворянских семей и даже из числа выслужившихся простолюдинов, чьё обучение в Академии Оккультных Наук он оплатил из своего кармана, главы Родов, связанных общими экономическими или политическими интересами с этим человеком — Империя пришла на помощь, пусть и не в том виде, в котором все ожидали.

Боярские Рода старались держаться подальше от внутренней кухни Романовых — но даже они не могли игнорировать брожения, начавшиеся в обществе. По той простой причине, что их владения находились в этих краях. Возник резонный вопрос — мы платим Империи повышенные налоги с этих земель, защищаем их своими силами в обычное время, но воевать с целой расой, взявшейся из ниоткуда, без поддержки государства, делая за Императора его работу, мы не подписывались. Достаточно того, что большая часть обороны европейских границ держится именно на нас. А потому симпатии в рядах боярской аристократии были скорее на стороне Павла Александровича, нежели на стороне Императора. Ведь первый активно включился в защиту их земель, выиграв им достаточно времени на переброску войск через всю страну, и сделал это без каких-либо условий, тогда как второй лишь закрыл на происходящее глаза в угоду политике. Конечно, те Рода, чьи территории располагались на землях двух других губерний, склонялись скорее на сторону Императора, но так уж вышло, что их было куда меньше.

В общем, Император сделал ход, рассчитывая, что его политический оппонент надорвётся и