Эти известия огорчили Хети. Он понял, что противник сорвал их с Астерионом тщательно разработанные планы.

Эфрон, завершая свой рассказ, сообщил, что явился к Якебхеру и заявил, что хочет довести до конца дело, в котором волшебный меч оказался ему плохим помощником.

— На этот раз, — сказал Якебхеру я, твой слуга, — я пойду к Хиану и своим кинжалом отправлю его к его отцу Шареку и жене Аснат.

Поскольку в случае неудачи Якебхер мог потерять всего лишь сотрапезника, он не заставил себя упрашивать и позволил Эфрону отправиться в Газу и там совершить преступление, не догадываясь, что для того это всего лишь предлог, чтобы покинуть дворец и перейти на сторону Хети.

Принесенные Эфроном новости заставили Хети и Астериона созвать военный совет, чтобы сообщить полученные сведения своим командирам, а также предложить им новый план, разработанный Хети. Он предложил следующее: кефтиу и пеласги сходят на берег в Газе, присоединяются к армии верных Хети гиксосов и вместе с ними по древней дороге Гора вступают в Египет, в то время как корабли следуют в том же направлении, держась как можно ближе к берегу. Поскольку Хети лучше, чем кто бы то ни было, знал местность, на том и порешили.

В распоряжении Хети был флот, а значит, он мог взять с собой достаточное количество питьевой воды и съестных припасов, не разбивая армию на три части, следующих одна за другой на расстоянии дня пути — способ, к которому приходилось прибегать в свое время царю Шареку. Поэтому, высадив на сушу солдат, Хети немедленно отдал приказ грузить на суда припасы. Способ передвижения армии, предложенный Хети, делал ее менее уязвимой в случае атаки противника.

Хети был в авангарде, он передвигался на колеснице, привезенной ему Жимной — его верным возничим, который последовал за Зилпой к его соплеменникам и с ним же вернулся. С Зилпой прибыли двадцать колесниц, а с Житраном и Яприли — и того больше. Поэтому за Хети следовал большой отряд колесниц, что позволяло ему посылать вперед разведчиков и быстро передавать приказы или сообщения различным подразделениям своей армии, которая растянулась по дороге, словно длинная змея, чей хвост терялся у берега моря, ощетинившегося кораблями, большими и маленькими.

На полпути между Газой и Аварисом находилось большое озеро, окруженное болотами, которое много позже греки назвали Сирбонис[12]. Над его восточным берегом возвышался утес, имевший в те времена коническую форму. Греки называли его горой Кассия, жители Ханаана — Хаззи или Баал Сапон. Они верили, что утес этот — жилище бога, повелителя грозы и горных вершин. Египтяне тоже не остались в стороне. По их уверениям, на этой горе нашел прибежище Сет после поражения в схватке с Гором, и красному богу пришлось броситься в озеро, чтобы спастись от гнева богини Изиды.

Хети разрешил своим людям отдохнуть два дня перед изнурительным переходом по бесплодной пустыне. Пока солдаты ставили палатки, Хети отправился к руинам святилища, построенного когда-то у подножия горы. Несколько лет назад, двигаясь в арьергарде армии царя Шарека, он видел этот храм издалека, но не имел возможности подойти ближе. Теперь же он решил отстроить святилище, рядом с которым находился щедрый источник питьевой воды, и посвятить его богине Анат — одному из воплощений Хатор Синайской. Он пожелал, чтобы в храме возвели несколько алтарей-жертвенников богиням, которых Хети объявил своими защитницами — Хатор в облике коровы, Анат в облике змеи, Изиде, олицетворяющей тронное место, и наконец, великой богине кефтиу и пеласгов. Жрицам, которым он поручил ухаживать за храмом и служить богиням, Хети передал статуэтку, подаренную отцом Амимоны, — богиню в традиционном для жительниц Каптары платье, с тиарой на голове и со змеей в каждой руке. Он оставил там каменотесов и строителей, множество жриц, чтобы у богинь не было недостатка в слугах, а также отряд солдат для охраны.

Армия продолжила свой путь по пустыне. Хети, по-прежнему двигавшийся во главе войск, рассчитал, что до первого египетского мигдола осталось не более дня пути, как впереди на дороге показались окруженные пешими людьми колесницы. Они направлялись прямиком к ним. Хети рассудил, что это, вероятнее всего, часть отряда Зилпы или Яприли. Когда они подошли поближе, стало очевидно, что люди еле держатся на ногах от усталости. Увидев впереди войск колесницы, они поняли, что это армия союзников, и, собрав последние силы, устремились ей навстречу. Наш герой попросил Жимну пустить лошадей галопом, и через несколько минут узнал, что произошло. Отряды Зилпы и Житрана расположились вокруг приграничного мигдола, чтобы преградить путь войскам противника, если бы они двинулись на Газу. Мансум, назначенный главнокомандующим войсками узурпатора, отправил к Аварису большой отряд с приказанием защитить город и мигдолы. Так вышло, что два отряда гиксосов впервые столкнулись лоб в лоб. Приверженцы Якебхера благодаря численному превосходству разбили отряды Житрана и Зилпы, хотя последние долго держались в осажденной противником крепости. Зилпа и некоторые его солдаты попали в плен, но большей части воинов обоих отрядов удалось бежать, а противник отказался от преследования, чтобы не тратить силы понапрасну. Что случилось с Житраном, никто не знал.

Хети дождался, когда подойдут сотня его колесниц и подразделение, с которым двигался Астерион. В нескольких словах обрисовав царю Кносса положение вещей, Хети заключил:

— Я возьму колесницы и поспешу на помощь нашим людям — на случай, если противник все же решился их преследовать. Прошу тебя, господин мой Астерион, поторопи наших воинов, чтобы мы могли застать врага врасплох, ибо он, как уверяют эти люди, не подозревает, что мы уже близко. Похоже, противник пребывает в уверенности, что мы все еще в Газе…

Колесницы, запряженные парами лошадей, быстро двигались по дороге. Им все чаще встречались бежавшие из крепости солдаты. Хети приказал пустить лошадей рысью, и еще до наступления ночи они увидели впереди мигдол. Новые хозяева крепости, завидев колесницы, стали выстраивать свои силы перед воротами, чтобы сразиться с противником. Но прежде чем они успели построиться и сомкнуть ряды, Хети врезался в гущу верных узурпатору солдат. Другие колесничие последовали его примеру. Противник какое-то время пытался восстановить строй, чтобы отразить атаку, но вскоре под градом стрел и дротиков побежал, надеясь найти спасение за стенами крепости. Людям, державшим ворота мигдола открытыми, чтобы свои могли отступить, не удалось помешать колесницам, куда более быстрым, чем пешие воины, ворваться во внутренний двор.

Хети первым спрыгнул с колесницы и с таким остервенением стал разить любого, кто осмеливался поднять против него оружие, что вскоре его враги побросали мечи и копья и пали перед ним на колени, поднимая руки вверх в знак полной покорности. Увидев, что солдаты отказываются сражаться, те, кто наблюдал за битвой из верхних помещений крепости, поторопились спуститься вниз, но не для того, чтобы оказать захватчикам сопротивление. Многие приветствовали Хети, называя его Хианом, сыном царя Шарека и законным наследником трона.