С этого дня тиран всюду носит с собой твой меч, приписывая ему волшебные свойства. Он повторяет, что только благодаря могуществу этого оружия ты выигрывал битвы, в том числе и сражения с армией царя, который правит Великим Городом Юга, и всегда легко расправлялся со своими соперниками.

Что до твоего слуги, то этот ненавистный Якебхер выразил мне свою признательность тем, что вернул жену и сына. Как ты можешь догадаться, я немедленно отослал их в безопасное место, к людям моего племени, живущим в Ханаане. Они уехали тайно, благо, некоторые мои соплеменники получили разрешение навестить свои семьи. Я же решил остаться радом с Якебхером — не только потому, что мое исчезновение могло возбудить в нем подозрение, но и затем, чтобы узнать о его намерениях и быть, таким образом, тебе полезным. Знай, что с того самого дня, как ты подарил мне жизнь там, в стране кефтиу, я всецело предан тебе, мой господин.

— Но ты передо мной, — сказал ему Хети, — следовательно, тебе удалось обмануть бдительность узурпатора.

— Я должен рассказать моему господину, что я знаю о Якебхере и его ближайших соратниках. Быть может, потому что я принес ему меч, о котором он, по его же словам, мечтал с того дня, как увидел его в твоих руках и услышал, какие чудеса рассказывают о его свойствах, например, что он разбивает бронзовое оружие, Якебхер проникся ко мне доверием. Я стал его ближайшим советником и — он был в этом уверен — его самым верным слугой. Я проводил с ним больше времени, чем даже Мансум, которому, он, однако, доверял больше, чем кому бы то ни было. Якебхер думал, что мне удалось сделать то, в чем дважды терпел неудачу Мансум — избавиться от тебя, мой господин. Можешь мне поверить, тебя он боялся больше всего на свете. Он уверен, что ты — чародей и поэтому властвуешь над змеями и нечувствителен к их укусам, а еще — что тебе удалось околдовать моего господина Шарека и заставить сделать тебя своим приемным сыном и наследником трона. Еще он полагал, что своим могуществом ты во многом обязан мечу, чей клинок изготовлен из неизвестного металла, секрет которого известен только хиттитам, а их Якебхер считает колдунами.

Чтобы отпраздновать твою смерть и долгожданное обретение меча, он устроил многодневное пиршество. Ему понравилось пировать на египетский манер, как, впрочем, и всем нам, потому что гостям подаются вкусные пьянящие напитки, которые мы традиционно преподносим богам, а пирующим прислуживают красивые девушки, они играют на музыкальных инструментах, поют и в танце изгибают свои оголенные тела. Из украшений и одежды на них только пышные парики, украшенные благовонными конусами, тяжелые ожерелья и простые пояса, подчеркивающие округлость упругих ягодиц и тонкие станы красавиц. К тому же на пир обычно приглашают красивых юношей и девушек…

Употребление хмельных напитков, которое египтяне называют «посещением дома пива», вскоре стало ежедневным и любимым развлечением Якебхера, не думающего ни о чем, кроме своего удовольствия. По его настоянию я стал его сотрапезником, и нашлись люди, которые мне позавидовали, потому что я разделял удовольствия моего повелителя. Однако мне это быстро надоело — как, впрочем, и многим до меня — тем, кто не имеет природной склонности к такому времяпрепровождению. К тому же необходимость всюду сопровождать царя — занятие небезопасное: нужно льстить, не переставая, и всегда быть в хорошем настроении, даже если в глубине души и сам хозяин, и все эти радости чревоугодия уже стоят поперек горла. И во всем надо демонстрировать старание, отсутствие которого чревато большими бедами.

Знай, господин мой, что есть еще одна причина, почему твой слуга решился остаться рядом с Якебхером, — это мое желание защитить его от тайного врага, самого близкого к нему и поэтому особенно страшного. Я говорю о Мансуме. Я угадал его истинные намерения, понаблюдав за его поведением и послушав его разговоры с некоторыми придворными, которые уже приняли его сторону. Очень скоро я понял, что он уготовил своему повелителю участь, постигшую царя Шарека. Но сначала ему необходимо было удостовериться в готовности участвовать в заговоре не только вельмож, часто бывающих во дворце, но и командиров армии. Что до Якебхера, то он отупел от пьянства и уверен, что ему ничто не угрожает, поэтому ты, мой господин, его без труда одолеешь. Хуже, если Мансум к тому времени захватит трон, потом что он — соперник куда более опасный.

И вот однажды перед узурпатором предстал человек, которого ты знаешь, господин. Его зовут Мермеша, и он приехал с одного из островов, что расположены посреди моря. Вряд ли Якебхер согласился бы его выслушать, если бы приезжий не заявил, что привез новости о тебе, мой господин. Когда Мермешу привели к проклятому Якебхеру, он сказал, что видел тебя на острове и что ты там живешь. И добавил, что, заручившись поддержкой правителей островов, ты готовишь армию к походу против гиксосов.

Мой господин может себе представить, какое беспокойство охватило меня, когда я услышал такие речи! Как я и предполагал, Якебхер обратил свой взор на меня. Я ответил ему, не выказав волнения, что Мермеша ошибся, что он говорит о другом человеке, либо же он видел тебя до момента убийства. Еще я предположил, что ты мог выжить благодаря тому, что я воспользовался твоим же волшебным мечом, а он не смог нанести своему хозяину смертельную рану. И я пустился в пространные, мудреные и путаные объяснения, желая втолковать ошарашенному Якебхеру, что во всем виноват меч, который теперь, к счастью, принадлежит ему, Якебхеру, и станет его оберегать от покушений и обеспечит победу над любым врагом.

Короче говоря, мне удалось убедить Якебхера, и он все так же доверял мне. А Мермеша между тем заявил, что привез с собой твою супругу-египтянку и вашего с ней сына, и заметил, что они станут ценными заложниками на случай, если ты будешь иметь наглость напасть на царя. Кстати, Мермеша называл его «ваше величество Мерусерре», ибо это имя принял Якебхер, объявив себя повелителем гиксосов, царем Египта и сыном Гора.

— Так значит, — прервал его Хети, — моя супруга Исет и мой сын Амени во власти этого сына Сета?

— Увы, господин мой! Я, твой слуга, не мог ничего поделать и даже не пытался заговорить с ними, чтобы никто не подумал, что я намерен попытаться организовать побег. Но пускай мой господин не беспокоится: их поселили в хороших комнатах и предоставили многочисленных служанок. Так что, по крайней мере пока, твоим жене и сыну ничто не угрожает.

А теперь, мой господин, позволь мне закончить рассказ. К Якебхеру явились гонцы с сообщением о приближении огромного флота. Корабли, которые несут на своем борту многие тысячи воинов, плывут вдоль берегов Ханаана, намереваясь войти в устье Нила и подняться к Мемфису. И, судя по всему, эти захватчики планируют воспользоваться разливом Нила, который разобьет армию гиксосов на небольшие гарнизоны, которые окажутся запертыми в разных городах страны. А корабли беспрепятственно достигнут Мемфиса и возьмут его в осаду. Сочтя положение опасным, Якебхер даже на время «покинул дом пива» и призвал к себе Мансума. И ты, мой господин, можешь быть уверен: Мансум только этого и ждал. Узурпатор поручил ему объединить силы гиксосов, приказав всем рассеянным по территории Дельты отрядам собраться на западе страны, в пустынном районе, куда никогда не доходит вода. Это дает мне основания предполагать, что большая армия, верная Якебхеру, находится к западу от Мемфиса, и перед ней поставлена задача охранять подходы к городу — как на суше, так и на реке.