Громова между тем продолжала:

— Хочу подчеркнуть, товарищи, что это версия Бережкова,но пока она подтверждается. Дело еще не закончено, работа ведется, так чтонадеюсь в ближайшем времени прояснить кое-какие моменты.

После собрания Надежда кипела, а Сан Саныч был недоволен ееповедением и молчал. Надежда проскочила за ним в его кабинет и дала волючувствам.

— Послушай, что же это такое, берут первого попавшегосяпьяницу и вешают на него убийство? Он небось и не помнит ничего.

— А что ты хотела? Ведь я же просил его разобраться,чтобы меня не впутывать.

Вот теперь моя репутация не пострадает.

— Саша, ты думаешь, что это результат твоего разговорас Купцовым?

— Конечно, а ты думала как? Сразу и Рубцов уволился, и делорасследовали, а то тянули два месяца почти, людей только с работы по допросамтаскали.

— Все-таки нехорошо, может быть, тот человек ни в чемне виноват, а Рубцов сухим из воды выйдет.

— Ну, что же мы можем сделать? Для нас эта историязакончилась.

— Да, пожалуй.

Чистяков созвонился с ГУВД, и Чифа передали его сотрудникупод расписку для проведения следственного эксперимента. Его привезли на старыхслужебных «Жигулях» к бывшему общежитию на Сенной. Двое молодых оперативниковвывели его из машины.

— Мы тебе, голуба, сейчас наручники снимем в целяхчистоты эксперимента," но только чтобы у нас без фокусов!

Пока один из парней возился с наручниками, второй, чутьотступя, держал арестованного под прицелом. Чиф смотрел равнодушно, но вдруг,резко наклонившись, оттолкнул опера, снимавшего с него наручники, так, чтобытот прикрыл его от ствола «Макарова», резко подпрыгнул, юркнул за «Жигули» и,пригибаясь, бросился в проходной двор. Оперативник, следуя инструкциямЧистякова, несколько раз выстрелил вслед, забирая чуть выше цели, убедился, чтоЧиф исчез из поля зрения, и связался с Чистяковым, которому доложил, чтооперация прошла как по маслу.

Чиф пробежал несколько дворов, убедился, что погони нет, иперешел на шаг, чтобы отдышаться и подумать. Думалось плохо — вместо мыслей вмозгу клокотала ярость. Как ни безумно это звучало, он должен был убратьКастета. Для этого были две причины: его предательство, подлая подставка, ноеще важнее — то, что Кастет знает про Англию, и, пока он жив, сын Чифа,единственное дорогое ему существо, тот, ради которого он жил сам и убивалдругих, не будет в безопасности. Чиф знал только один способ решения всехпроблем, и этот способ он знал хорошо. Кастета надо убить. Плохо, конечно, чтонет оружия и инструментов и никак нельзя заходить ни по одному из своих адресов— везде могут быть засады, милицейские или, что еще хуже, бандитские.

Чиф огляделся и подошел к мусорному контейнеру. Брезгливопоморщившись, он вытащил из контейнера разбитую гитару.

Коля-Бубна потер затекшее плечо, он уже третий час торчал наэтом чердаке, не шевелясь и не отрывая взгляда от парадной напротив. Правильноему братки говорили: чтобы снайпером быть, мало стрелять хорошо. Нужно такоетерпение иметь, какое у одного на тысячу. Стрелял-то он классно, за это ивляпался. Теперь сидит здесь час за часом, ни тебе размяться, ни тебе отлить,ни тебе покурить:., а курить страшно хочется.

Хорошо Барсуку, он внизу, на прикрытии, ходит себе по улице,то в машине посидит, то пройдется.., нет, снайпером быть — это не лафа. Нуконечно, не своя воля, ведено ждать — будешь ждать, под Кастетом не забалуешь.Конечно, людей Кастета уважают, боятся — Кастет крут, круче некуда — но волипод ним никакой, дисциплина хуже, чем в армии. Бубна чуть пошевелился, разминаязатекшую ногу, и ему послышался какой-то шорох. Он скосил глаза, стараясь в тоже время не потерять из виду парадную напротив. Должно быть, крыса… Неожиданноот груды пустых ящиков к нему метнулась серая тень. Гитарная струназахлестнулась у Коли на горле, он судорожно забился, захрипел…

Людей Кастета в городе уважали, но жили они недолго.

Чиф осмотрел трофеи. Винтовка снайпера, хоть и неплохая,была ему сейчас не очень нужна, хотя позже, может быть, и пригодится.Револьвера он не нашел, зато нашел хороший немецкий нож. Он выглянул в окно,осмотрел улицу. Напарника снайпера вычислил моментально — тот так откровенноскучал, разглядывая отражение противоположного подъезда в витрине булочной…

Чиф разобрал винтовку, подвесил ее к плечу под пальто,положил в карман коробку патронов и спустился на улицу.

Барсук лениво, нога за ногу, плелся по Шпалерной, поглядываято на подъезд — нет ли каких подозрительных движений, — то в конец улицы,откуда должна была подъехать машина «клиентки». Его роль — вспомогательная,когда Колька-Бубна уложит бабу, Барсук должен пару раз шмальнуть для контроля иобеспечить себе и Кольке отход. Машина стояла наготове, мотор он не глушил,чтобы без всяких неожиданностей.

Навстречу ему по улице брел какой-то помятый мужик, совсемнеопасный с виду, то ли поддатый, то ли с крутого похмелья.

Барсук поравнялся с ним, и вдруг произошло что-тонепонятное, левую руку пронзила жуткая боль, а под ребро уперлась холоднаясталь ножа.

— Тихо, — сказал ему худой мужик, — хочешьжить — не рыпайся, иди, как шел.

Барсук попытался перехватить руку с ножом, но от страшнойболи чуть не потерял сознание. Мужик шел рядом, держа его руку каким-то хитрымболевым приемом, и нож под ребром не давал вздохнуть. Черт, ну и влип!

— Ты кто, мужик? Ты мент, что ли? Не похож ты на мента.Да кто бы ты ни был, Кастет тебя с потрохами съест. Ты подумал, на кого тытянешь?

— Ты сейчас о себе думай, как тебе живым остаться хотябы на сегодня, а что завтра будет — это мы завтра и посмотрим.

Со стороны казалось, что два приятеля идут, обнявшись, имирно беседуют. Вот они подошли к серому «опелю», сели на переднее сиденье. Чифнакинул на шею Барсука струну, перехватил ее поудобнее, чуть натянул.

— Чувствуешь? Только попробуй что-нибудь надумать — итебе конец. Напарник-то твой с этой удавочкой уже познакомился, так и лежиттеперь на чердаке.

Барсук выругался, насколько позволяла удавка.

— Ну че тебе от меня надо? Хочешь кончать — кончай, атебе все равно после не жить, Кастет тебя где угодно достанет!

— Это мы посмотрим.

Чиф проверил его карманы, нашел револьвер за пазухой,гранату в «бардачке» машины.

— А теперь поезжай к Кастету на дачу.

Барсук изумленно скосил на него глаза.

— Совсем, что ли, сдурел?

Струна слегка натянулась, и Барсук послушно тронулся сместа.

— На всякий случай я тебе напоминаю, чтобы вел тымашину ровненько, без рывков и не слишком гнал, а то неровен час, дернешьмаленько — удавочка-то и затянется.