Я украдкой посмотрел в уставшие красные глаза Наташи. Эта девушка была сильной хотя бы потому, что решилась приехать сюда, заранее представляя, что ее ожидает. Она резко обернулась, и кончики волос полоснули меня по лицу, а зрачки уставились в мои, пустые и ненадежные. Я настолько отучился оперировать понятием «стыда», что, как бы ни ответил, это все равно было бы ложью. Но одно знал точно — я восторгался этой девушкой.

Мы еще долго шли и молчали, пытаясь задавить усталость и ненависть всеми органами восприятия, концентрировались на тихом постукивании капелек. Через какое-то время Шанхай сжалился над нами и подсунул остановившийся автомобиль с англоговорящим китайцем. Телефон заряжен — спасение пришло. Мы ввалились в уютный уголок Ильи за час до рассвета. Душ, чай, видео гонок в Сочи — это то, что было нужно, чтобы спасти эту тленную ночь.

Городу удалось встретиться с нами только после двух часов следующего дня. Мы сразу проверили наличие рюкзаков в вентиляционной шахте, и — о чудо — они преспокойно ждали своих хозяев, невзирая на непогоду. Там же мы и решили снова оставить их до лучших времен, предварительно узнав время закрытия офисов. Пошатываясь по рыбным рынкам, вонючим трущобам и туристическим переулкам, ни Наташа, ни я не смели даже поднимать глаз в сторону крыш — были сыты ими по макушку.

Вечером пришло сообщение: «Вот номер промоутера, свяжитесь с ним». Мы зарегистрировались в Wechat и спросили у указанного товарища о наличии работы в клубе. Он в свою очередь дал нам адрес, контакты нужного человека по имени Сергей и попросил явиться в клуб в наших лучших одеждах. Он попал четко в цель: мы уже были в них. Более белых футболок во всем Китае было не сыскать.

Огромное количество девушек из России, Украины и Беларуси работали в Шанхае в Karaoke TV. Они занимались консумацией — стимуляцией клиентов к покупкам товаров и услуг в ночных заведениях путем ненавязчивого общения. Конечно, каждая из них понимала, что это была работа на грани. Многие девушки учились в университетах и, чтобы иметь деньги для существования, пытались попробовать легкий заработок на один раз, обещая себе никогда не заниматься подобным впредь. Но затем вкус легких юаней дурманил, они приходили еще и еще, втягиваясь глубже, уходя из университетов, и в дальнейшем не могли остановиться.

Наша задача была немного другой. Шанхай кипел разнообразием ночной жизни, бары и клубы боролись за богатых китайцев. Как и везде в Азии, чем больше в заведении было европейцев, тем более высокого уровня оно считалось, а значит, привлекало более состоятельных клиентов. Мы должны были торговать своим лицом на входе. Для этого нам выделили стол и бесконечное количество выпивки. Каждый из нас должен был завлечь как можно больше китайцев, а после вести с ними светские беседы и громко веселиться. Наташе следовало больше общаться с мужчинами, мне — с женщинами, но это было необязательным условием. Я всегда считал клубы последними заведениями в городе: слишком противно в них вылезали инстинкты — чужие и мои. За всю прошлую жизнь мне удалось сходить в клуб один раз. Это было одно из самых крупных московских заведений. После этого было решено, что клуб и я — антонимы.

Однако в этот раз мы не привередничали и с лихвой ворвались в распростертые двери клуба в центре Шанхая. Нам предстояло кутить с китайцами, корейцами, поляками, филиппинцами, малазийцами. Мы могли делать, что хотели, а за это нам еще платили деньги. Однако ни Наташе, ни мне веселиться не хотелось — ритмы заведения никак не пересекались с нашими. Люди поглощали алкоголь в огромных количествах, на что мы и подвигали их, и это было противно. Напитки здесь стоили в несколько раз дороже, чем в Москве. Китайцы совсем не умели пить, часто вываливались из клуба в состоянии полного неадеквата. Пару раз за вечер к нам подходил промоутер Сергей и настаивал, чтобы мы делали больший упор на общении с клиентами, а не друг с другом. Мы кивали головами. Нам не было весело, но мы строили пару, которая отрывалась в этом прекрасном заведении во славу китайских богов.

Спустя три часа мы зашли в маленькую комнатку за барной стойкой. «Одежда у вас хреновая, несолидная, и клиентов вы привлекли в два раза меньше, чем должны были», — буркнул нам наш промоутер, протягивая сто двадцать юаней на двоих вместо обещанных двухсот сорока. Мы пожали ему руку, не имея ни малейшего желания спорить. Теперь в карманах были китайские деньги. Мы побрели по городу, сняв с себя улыбки, обнимая друг друга за плечи, как двое скитальцев, изображавших праздную жизнь, хотя она никогда такой не являлась. В голове играл трек Paternoster — Blind Children. В тот момент я как никогда раньше понимал людей, опускавшихся на самое дно, торгующих своим телом и эмоциями для простой цели — сохранения жизни. Это были не они — их альтер эго, которое отделялось от сущности, выполняло работу, а потом возвращалось вновь. Некоторые верили, что эти действия были совершены ими, иным казалось, что это происходило в другой жизни совсем не с ними. Суть оставалась одной — в таких случаях все терпят личные угрызения, потуже сдавливают челюсти и нарушают нормы морали для того, чтобы продолжать жить.

Какое ж человек несовершенное существо — то ему еду подавай, то воздух, то сон, а с утра надо заново запускать нейронную машину, чтобы она вспоминала набор действий. Я поругался на себя за то, что моя нейронная машина барахлила, но из палатки вылез.

Стояло раннее утро, около пяти часов. Вокруг ездили повозки, запряженные лошадьми и баранами, кудахтали куры, улепетывавшие друг от друга, веники отмахивали дорожную пыль, а торговцы — насекомых от разложенных фруктов и овощей. Начинался обычный китайский день, резко и уверенно, словно ровно в пять утра кто-то нажал переключатель, запускающий жизнь. Муравейник снова начинал вертеться.

Мы добрались до какой-то деревни, где у первого попавшегося огорода разбили палатку. Наутро оказалось, что она расположилась чуть ли не на центральной площади. Все крутилось вокруг нашей палатки, рядом стояли хозяева огорода, вытаращившие глаза и абсолютно не понимающие, что делать с этим космическим кораблем. Они смотрели на инопланетян, и единственное, что хотели сообщить им, что у китайских землян достойная миссия. Я громко сказал хозяевам: «Хао-нихао!» Оказалось, это было лучшим, что мог транслировать в их уши инопланетный организм. Уровень в колбе «радость» вскочил до отметки «удивление». У меня же не было времени на межпланетное общение. Пока китайцы всплескивали руками и звали соседей, инопланетянин будил инопланетянку и запаковывал летающую тарелку в чехол. Наконец, когда собралась толпа из зрителей, я попросил у местных жителей воду из термоса и, взяв в одну руку свою спутницу, а в другую стакан с жидкостью, зашагал прочь из огорода.

Нам осточертели разросшиеся китайские мегаполисы, и единственным местом, достойным посещения, казались горы. Так как Желтое море уже было опробовано, мы выбрали местечко под названием «Желтые горы», а китайскими словами — Хуаншань. Добираться до него было решено проверенным способом — на дешевых китайских поездах, которые пыхтели медленно, но гарантированно. В перебежках от одного поезда к другому мы и остановились в этой глуши, а сейчас возвращались обратно на вокзал.