Следующую ночь мы провели в палатке, расставленной на побережье в самом центре города, на левой стороне залива, противоположной даунтауну. Только открылась «молния» тента, в него бусинками запрыгнули огоньки уже ставшего близким Циндао — огни, соскакивающие с последних этажей многоэтажек, освещения олимпийских колец и блеска улыбок богатых китайцев, взявших под руки неуверенных, но фигуристых кореянок. Мы болтали ногами в соленой воде, доедая очередную порцию похищенной лапши, и убеждали себя, что финансовым состоянием можно поступиться, ведь человек умеет быть счастлив в любую секунду своей жизни, тем более если он сидит на берегу моря. Это были прекрасные моменты единения нас и китайской реальности, которую мы хотели взломать. Но, как известно, первый этап изменения системы — интегрироваться в нее, так что нам предстояло заняться именно этим.

Чтобы доехать автостопом до Шанхая, мы решили выбраться на экспресс-вей G15, проходивший по окраинам Циндао. В Китае настолько гигантские агломерации, что понятие города столь же туманно, как Пекин в декабре. Сорокаэтажные высотки понатыканы и здесь и там, и снова здесь, и края им нет. Кажется, наконец заканчивается город, сменяющийся зелеными пятнами, а тут уже начинается другой — и так чуть ли не до самых Гималаев. Выбирались мы из этой агломерации на пяти городских автобусах в течение четырех часов, махая кредитной картой водителям. После шли по рисовым полям, подлезали под заборами, переходили непереходимые мосты, пели задорные песни, прыгали по канавам и траншеям, словно преодолевали уровень в аркаде с надеждами попасть на следующий. Жесткое палящее солнце заставляло останавливаться в каждом теньке, но я был очень рад, что наконец не промерзаю, словно пельмень в морозилке. Наконец мы скинули рюкзаки, как бурлаки скидывают лямки от баржи. Для начала я спрятался в кусты, а Наташа принялась трясти рукой. По плану водители должны были охотнее сбавлять ход при виде девушки, а как только они бы остановились, вылетал я и рассказал, в чем дело. Полчаса прошло безуспешно — никто и глазом не моргнул ни при виде нас вместе, ни по отдельности. Затем вдоль трассы были замечены еще несколько китайцев, с тюками и рюкзаками, с женщинами и детьми — все старались запрыгнуть в какое-нибудь авто и сделать это быстрее соседа.

Все же удача заулыбалась нашим кислым лицам и приостановила грузный автобус. В этот раз мы были начеку — в руках сразу же вертелись бумажки с иероглифами «счастья вам» и «Шанхай», которые под аккомпанемент наших мычаний показывались водителю. Взамен мы получили от него набор китайских высказываний, который почему-то восприняли как однозначное одобрение. Автобус уже медленно набирал ход, но у нас все же получилось втиснуться в него и заскользить по идеальному китайскому асфальту. Кажется, куда-то поехали.

Нас окружили убранства «слипинг баса», где вместо сидений в три ряда и два этажа расположились койки, пригодные для сна во время езды. Среди всех пассажиров был выявлен единственный англоговорящий, сумевший перевести фразу водителя: «Автобус идет до Шанхая. Давайте по 230 юаней». Мы объясняли ему на всех языках мира, что едем автостопом, денег не дадим и лучше выйдем. Как обычно бывает в Китае, люди сразу вскочили со своих мест. Собралась целая толпа, где каждый понимал ровно столько же, сколько сосед — ровным счетом ничего, но зато с завидным авторитетом давал тысячу и один совет всем вокруг. Люди размахивали конечностями, смотря в нашу сторону то с сочувствием, то с интересом, то с негодованием, иногда с отвращением или желанием помочь. Внезапно молодая девушка протянула телефон, из трубки полилась речь ее подруги на английском, невыносимо корявая, но ныне очень приятная для уха. Потребовалось полчаса, чтобы влить в трубку, переварить на китайский и вылить в китайские уши пассажиров все наши идеи. Толпа бурлила и ругалась, пускать белых бесплатно или нет, но водитель категорично решил, что это исключено. Мы настаивали на том, что готовы выйти из автобуса прямо сейчас, но нам был поставлен ультиматум: вы едете и платите, другого варианта быть не может.

Пока каждый из нас сомневался, в какое окно он будет выскакивать, молодая девушка обругала водителя и принялась торговаться о цене за двух белых. Ей удалось сбить финальную стоимость до двухсот юаней, она достала из заднего кармана мятые бумажки, бросила их водиле в лицо и легла обратно. Взамен мы долго кричали ей по-китайски «сьеся», обнимали и угощали дешевой лапшой.

Вся страна была исполосована хайвеями с идеальным асфальтом, и по одному из них пролегал маршрут нашего автобуса. Наши лежачие тела сосчитали все камни на дороге — их было ноль. Спалось ровнее, чем на крыше у завода. Дышалось лучше, чем в ромашковом поле. Пальцы на ногах шевелились проворнее, чем в Желтом море. Пролетающие за окном деревья были похожи на репродукции. Все шмотки дребезжали где-то на верхних полках. Китайцы в кои веки молчали. Лежа на белых койках, мы понимали — каждый вздох приближает нас к Шанхаю.

Ровно в полночь спросонья мы оказались на окраине самого большого города этой страны, а возможно, и всего мира. Местность ничем не отличалась от привычных жилых массивов: широкие дороги, серые многоэтажки, грязные кафе со столами у проезжей части и харкающими под ноги китайцами. Решив основательно рассмотреть все это дело с утра, мы попытались по накатанной залезть на ближайшую крышу, дабы разбить там палаточку. Сунулись в один двор — закрыто, сунулись в другой — пустота, залезли в небоскреб — на вершине встретила охрана. За два часа мы так и не сумели найти ничего дельного и, будучи готовыми падать на картонки рядом с бомжами, отправились на поиски самых подходящих картонок и не менее подходящих бомжей.

Навстречу нам вырулила стройная китаянка в сандалиях и черной юбке, которая была короче моего носа. Она буквально родилась из пустоты, в которой никого больше не было.

— Excuse me, guys! Can I help you? — обратилась она к нам с идеальным британским произношением, которому безуспешно стараются обучить все московские языковые курсы. Странно, почему ее первыми словами не были: «London is a capital of Great Britain». После разъяснений она поманила нас за собой и посоветовала ставить палатку на территории дома правительства, ведь «там всегда просят убежища беженцы типа вас». Дама сняла сандалию и стала долбить ей в ворота охранников правительственного здания. Ребята в будках еле протерли глаза и выскочили смотреть на буянку. Та в ответ обругала их, потому что они до сих пор не пустили беженцев с России ночевать к себе на территорию. Охранники послали даму вместе с беженцами подальше и продолжили дрыхнуть, прикрывшись газетой. Никогда раньше я не чувствовал себя так близко к состоянию изгоя, но если бы его надо было описать, то подошла бы фраза «Чужой среди чужих, чужой среди своих».

Мы обошли еще три будки, но так и не получили ответа. Тогда Шанхай услышал наш крик: «Задолбааааались!» Напротив дома правительства расположилась прекрасная клумба с разнокалиберными цветами. Прямо посередине нее мы и решили поставить палатку. Девочка в юбке, увидев это, распрощалась с нами, а мы распрощались с прошедшим днем и закрыли за собой «молнию» в китайский мир где-то на окраине Шанхая.