Лизетта напряглась в сладких судорогах экстаза, который опалил жарким пламенем все ее тело. Когда возбуждение несколько спало, она обнаружила, что Макс тоже удовлетворенно расслабился. Ею овладело странное чувство, немного горькое и в то же время радостное. Не в силах пошевелиться, она продолжала обнимать его, в то время как он перекатился наверх, не разжимая объятий. Ее глаза оставались закрытыми, когда она почувствовала, что он ласковым движением откидывает волосы с ее лица.

Макс расслабленно прижался к ее губам продолжительным поцелуем.

– Кажется, – хрипло произнес он, – с тобой невозможно быть умеренным.

Казалось, он не намерен вставать. Лизетта решила, что он собирается провести в постели весь день. Макс улыбнулся ей, и она осмелилась спросить его об этом.

– Ты хотела бы этого? – поинтересовался он, и она очень смутилась.

Макс поцеловал ее в лоб.

– Я прикажу подать завтрак и горячую воду для ванны, – сказал он. – Очень бы хотел провести весь день с тобой, но у меня есть обязанности, которые нельзя игнорировать.

Он встал и пошел к гардеробу за халатом. Высокий и мускулистый, Макс двигался с необычайной легкостью, чувствуя себя так же непринужденно обнаженным, как если бы был одет. Лизетта впервые почувствовала гордость оттого, что Макс ее муж. Недоверчивый, опасный, непредсказуемый, у него было множество недостатков… однако он обладал огромной силой.

Когда появилась Ноэлайн, неся большой поднос с едой, кофе и молоком, Макс находился около мраморного умывальника, где точил о ремень лезвие своей бритвы. Две служанки принесли котелки и вылили в ванну горячую воду. Лизетта сидела в постели, натянув на себя простыню, расчесывая пальцами волосы и заплетая их. Она слегка покраснела и улыбнулась, поздоровавшись с экономкой.

Глаза Ноэлайн светились от удовольствия, когда она ставила поднос на маленький столик у окна.

– Доброе утро, – спокойно ответила экономка. – Впервые вижу вас здесь, мадемуазель.

Макс начал бриться, а Лизетта занялась слоеным рогаликом, запивая его горячим кофе с молоком. Ноэлайн с радостью наблюдала за этой сценой.

– Теперь, – заметила экономка, – если будет угодно Богу, в доме опять появятся дети. Прошло уже много времени после рождения близнецов.

– Мне кажется, еще слишком рано думать о детях, – ответила Лизетта, с улыбкой глядя на хмурое, покрытое мыльной пеной лицо Макса, отражающееся в зеркале. – Можно еще кофе, пожалуйста? – попросила она, надеясь, что Ноэлайн больше не станет раздражать Макса своими замечаниями.

Ноэлайн налила кофе, поглядывая на готовую ванну и одежду, лежащую на постели.

– Вы снова уйдете сегодня, месье? – недовольно спросила она. – И оставите хорошенькую жену? У креолов мужчина прежде всего должен сделать жене ребенка.

Макс сердито посмотрел на экономку.

– Высказывай свое мнение о моих брачных делах где-нибудь в другом месте, Ноэлайн.

– Хорошо, месье, – ответила экономка и уходя проворчала:

– Не знаю, как она сможет завести детей, если муж все время отсутствует.

Подчеркнуто громко захлопнув за ней дверь, Макс сбросил халат и залез в ванну. Размышляя в дымящейся воде, он со вздохом откинулся назад. Уголком глаза заметил, что Лизетта подняла брошенный им халат. Макс повернул голову, чтобы посмотреть, как она надевает его, и улыбнулся, увидев, что край волочится по полу.

Лизетта энергично закатала длинные рукава и подошла к ванне, протянув руку к мылу. Макс наклонился вперед, принимая ее заботы как должное.

– Макс, неужели ты действительно обиделся на то, что сказала Ноэлайн? – Лизетта намылила его широкую спину и плечи. – Она ведь не хотела досадить тебе.

– Я не допущу, чтобы кто-то вмешивался в наш брак, не важно, с какими намерениями. – Макс нахмурился и мрачно добавил:

– С меня достаточно того, что каждый совал свой нос в мою жизнь с Корин.

Лизетта с любопытством посмотрела на него, размышляя, почему его брак с Корин оказался таким неудачным.

– Макс… а почему Корин… – начала она, но замолчала, ощутив глухую стену, выросшую между ними.

Макс коснулся мокрой рукой ее подбородка, глядя в карие глаза Лизетты.

– Спрашивай все, что хочешь, – разрешил он, – хотя я не обещаю, что отвечу.

Она отстранилась, так что его пальцы соскользнули с ее подбородка.

– Почему Корин связалась с другим мужчиной?

– Она разозлилась на меня.

– За что?

– Потому что я оказался не тем мужем, какого она вообразила себе, и брак представлял собой совсем не то, чего она ожидала.

Лизетта на мгновение замолчала.

– А чего же она ожидала? – наконец спросила Лизетта, не уверенная, что имеет право задавать подобные вопросы. Однако она сгорала от любопытства.

– Бесконечные перемены и беззаботную жизнь. Она требовала, чтобы ей постоянно уделяли внимание. Во многом она хотела оставаться ребенком. Вскоре я понял, что Корин считает брак тюрьмой… – Он нахмурился и пожал плечами.

– Ты знал… что она завела себе любовника? – спросила Лизетта.

Макс печально улыбнулся:

– Конечно.

– И что же ты сделал? Ты сказал ей…

– Я ничего не сделал. Но с того времени мы оба были разочарованы друг в друге. Мне стало все равно, чем она занимается.

Лизетта кивнула, хотя почувствовала, что это не совсем правда. Он продолжал любить ее, подумала она, хотя бы потому, что Корин была матерью его детей.

Внезапно Макс нахмурился, заметив воспаленные следы на ее нежной коже. Он распахнул край халата и обнаружил красные полосы на ее груди.

– В чем дело? – спросила Лизетта, удивляясь, почему он смотрит на нее с таким раздражением.

Макс не стал объяснять причину своего недовольства, однако молча упрекнул себя и решил в дальнейшем действовать более аккуратно. Отпустив халат, он облокотился на края ванны, не переставая хмуриться.

– Макс, а Корин…

– Хватит, – резко прервал он. Воспоминание о первой жене омрачило его настроение.

Лизетта стала сокрушенно смывать мыло со спины мужа, понимая, что слишком рано начала интересоваться историей его первого брака. Чтобы заслужить доверие Макса, требовалось время и терпение.

– Почему ни один из твоих братьев до сих пор не женился? – спросила она в конце концов.

– У них нет в этом необходимости. Они имеют все, что хотят: все выгоды брака и никакой ответственности.

– Нет необходимости? – повторила Лизетта с оттенком негодования. – А как же дети?

Макс насмешливо посмотрел на нее:

– Похоже, наблюдая за близнецами, у моих братьев сложилось отрицательное впечатление о радостях отцовства.