– Пожалуйста, – отчаянно повторила Лизетта и с облегчением почувствовала его руки на своей спине.

Несколько мгновений Макс не шевелился, затем как будто что-то встрепенулось внутри его. Он крепко обнял Лизетту и зарылся лицом в ее волосы. Его била дрожь, а пальцы с такой силой впились в ее мягкую кожу, что на ней остались синяки. Лизетта изгибалась, прижимаясь к нему и позволяя ласкать себя.

Макс жадно отыскал ее губы. Она не противилась, когда он своим страстным поцелуем раскрыл ее рот. Его дыхание обжигало ей щеку. Он прижал голову жены к своему плечу, не выпуская губ и целуя так, словно хотел вытянуть душу из ее тела. Лизетта чувствовала сквозь одежду его горячее, напряженное мужское естество и вдруг подумала, не собирается ли он овладеть ею прямо здесь. Руки Макса лихорадочно блуждали по ее спине, он стонал, прижавшись губами к ее губам. Внезапно неистовое возбуждение охватило и ее, и она уже не заботилась о том, что будет дальше, пока он не выпустил ее из своих объятий.

Максу стоило нечеловеческих усилий оторваться от ее уст, однако он сделал это, понимая, что если не обуздает свою страсть, то, как животное, повалит Лизетту на этот гнилой пол. Недовольный своей несдержанностью, он прижался подбородком к ее голове.

Лизетта долго слушала, как он взволнованно дышит, сначала прерывисто, затем более ровно.

– Ты раньше не приходил сюда? – спросила она. – С тех пор как обнаружил ее здесь.

Едва заметно он покачал головой.

– Почему ты не снес этот дом? – прошептала Лизетга.

– Это ничего бы не изменило.

– Нет, изменило. Он является постоянным напоминанием…

– Я и без него все помнил бы, – прервал он. В его голосе прозвучала нотка, предупреждающая, что не следует спорить с ним. Лизетта замолчала, но про себя пообещала в будущем дом непременно снести, даже если ей самой придется сделать это, разбирая доску за доской.

– Какой же ты упрямый, – проворчала она.

– Да. Но будем надеяться, что ты не такая, – сказал Макс, наконец размыкая объятия. – Разумнее всего не противоречить моим желаниям, милая. Я ничего не забываю.

* * *

Они ехали верхом рядом друг с другом, но казалось, их разделяли целые мили. Макс стал более далек от нее, чем раньше. Едва отвечал на ее слова, почти не глядя на жену. Когда они приехали домой, он с безразличным видом помог ей спрыгнуть с лошади, а когда вошли в дом, ни разу не взглянул на нее.

За обедом Макс старался не встречаться взглядом с Лизеттой, методично жуя, в то время как члены семьи болтали вокруг него. Еда, как всегда, была очень вкусной: тушеная капуста, перец, пшеничный хлеб, жареная свинина и свежий картофель. Привыкшие к угрюмому настроению Макса, остальные Волераны тщательно выбирали слова, так как никто не хотел привлекать его внимание. Ирэн и Лизетта обменялись продолжительными взглядами, одна – вопросительным, другая – тревожным.

Пожилая женщина вздохнула, не зная, чем помочь своей невестке. Порой Максимилиан бывает невыносим, отказываясь прощать перечащего ему. В таких случаях с ним ничего нельзя поделать, кроме как позволить поступать по-своему. «Будь терпеливой, – хотела она сказать Лизетте. – Ты и так сделала для него больше, чем можешь себе представить».

Раздосадованная поведением мужа, Лизетта решила, что последний раз терпит это. Возможно, он ищет повод поругаться? Что же, он получит то, чего хочет. В конце концов, она не сделала ничего предосудительного. А он несправедлив к ней, выражая свое неудовольствие!

Как бы угадав ее намерение, Макс наконец взглянул на нее. Его губы тронула насмешливая улыбка. Бросив на стол салфетку, он поднялся из-за стола и вышел, не произнеся ни слова. За столом наступило облегчение. Все снова сосредоточились на еде. Лизетта подняла бокал с виноградным вином и медленно повертела его за ножку, вглядываясь в светло-золотистый напиток.

Бернар посмотрел на нее и медленно проговорил:

– Должно быть, ты ездила сегодня к старому дому надсмотрщика.

Жюстин заговорил раньше Лизетты:

– Какой ты умный, дядя Бернар. Я бы никогда не догадался.

– Наглый щенок, – проворчал Бернар. Жюстин хотел было ответить, но Филипп толкнул его локтем.

Бернар снова повернулся к Лизетте:

– Я бы мог подсказать тебе, как Макс среагирует на это.

– Мне не нужны советы, касающиеся моего мужа. – Лизетта встала и, как Макс, стремительно вышла из комнаты.

Жюстин усмехнулся ей вслед, довольный тем, что мачеха проявила характер. Филипп посмотрел на Ирэн серьезными голубыми глазами.

– Бабушка, почему отец сердится на Лизетту?

Ирэн улыбнулась:

– Это часто бывает с молодоженами, Филипп. Они должны приспособиться к жизни друг с другом. И… Максимилиану не нравится, что Лизетта заставляет его переживать некоторые вещи.

– Я никогда не женюсь, – мрачно заметил Жюстин. – Что в этом хорошего?

– У каждого мужчины должна быть супруга, – ответила Ирэн. – Когда-нибудь ты поймешь это. Плохо, если человек живет без любви.

Бернар с досадой посмотрел на мать.

– Макс не любит девушку, мама.

– Тогда почему он так злится на нее? – заметила Ирэн. Сын ничего не ответил ей.

* * *

Лизетта нашла Макса в библиотеке с бокалом вина в руке. Он притворился, что не замечает ее, и, проглотив спиртное, налил себе еще. Она стояла в двери, ожидая, когда он обратит на нее внимание.

– Ты пытаешься наказать меня за что-то, – сказала Лизетта сдержанно. – Неужели еще недостаточно? Что я такого сделала?

– Позволь объяснить тебе кое-что. Я ни перед кем не отчитываюсь ни за свое настроение, ни за то, что делаю, ни за то, что говорю.

– Деяние Корин уже в прошлом, и я…

– Не смей! – яростно прервал ее Макс. – Не смей упоминать ее имя, или я… – Он отвернулся и уставился в окно.

– Не понимаю тебя, – пожала плечами Лизетта. – Ты говоришь как-то путано и бессвязно… В чем дело? – Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты.

В холле Лизетта натолкнулась на Бернара. Он уже закончил обед и направлялся в небольшой дом для гостей, где часто ночевал. Оглянувшись и убедившись, что их никто не слышит, Бернар заговорил таким тоном, от которого ей стало не по себе:

– Хочу предупредить, Лизетта, не только ради тебя, но и ради Макса. Перестань любопытствовать относительно Корин. Это опасно, понимаешь? Оставь в покое прошлое… или я лично прекращу твое вмешательство.

Она была настолько поражена, что ничего не могла ответить.

Темные глаза впервые выражали неприязнь, глядя на нее, Бернар повернулся и зашагал к входной двери.

Было уже довольно поздно, когда Лизетта наконец услышала шаги Макса на лестнице. Как сильно он пьян? Сердце ее тревожно билось. Ей очень хотелось извиниться, так как она не могла уснуть с такой тяжестью на душе. Сев на кровати, она пригладила волосы и расправила свою ночную сорочку.