– А Томас какого мнения? – Мне странно произносить вслух его имя, как будто на это имеет право только Саша. На самом деле наша реальность такова, что он играет ведущую роль.

– Ему тут нравится. – От Саши не ускользает даже мимолетная гримаса на моем лице. – И не надо удивляться, ему тоже было непросто. Он очень принципиальный…

– Принципы не мешают ему брать деньги твоего отца… Когда он придет?

– С минуты на минуту, – улыбается Саша. – И мне бы очень хотелось, чтобы вы…

В замке поворачивается ключ, и из коридора доносится голос Томаса. Я отвожу взгляд, чувствуя, как воздух наполняется его присутствием. Кровь бросается в лицо. Напрасно я пришла – слишком рискованная затея.

Спустя некоторое время любопытство побеждает, и я с удивлением вижу, что Томас изменился: он избегает смотреть в глаза не только мне, но и остальным. Томас опускается на диван рядом с Сашей, Роб пересаживается ко мне. Муж уткнулся в телефон; затем, почувствовав мое недовольство, прячет телефон в карман и начинает изучать свои ногти.

– Ты им сказала? – спрашивает Томас.

Как ни странно, его привычная насмешливая улыбка куда-то исчезла.

– Конечно нет! Я ждала тебя. – Саша с улыбкой берет Томаса за руку.

До этой минуты я была сосредоточена на себе и Томасе, анализировала каждый его жест и боролась с тягой к нему. Теперь в моей голове как будто зазвучала тревожная сирена. Я не вижу никого, кроме дочери. Она так счастлива, бравирует перед нами своим парнем и выступает с ним единым фронтом, хотя даже ей должно быть ясно, что разумнее было бы лучше продумать нашу встречу. А Томас? Почему он не отказался?

– Ты беременна, – произношу я, и с каждым словом мир вокруг меня словно разлетается на куски. – Какого черта?!

Я смеюсь глупым визгливым смехом. Новость не укладывается в голове. Справедливое возмездие. Теперь эта история никогда не кончится. И хотя мой поступок куда страшнее, чем новость Саши с Томасом, я прежде всего злюсь на Роба за то, что поселил их сюда, обеспечил им условия для размножения.

– Мама, не надо! – со слезами на глазах восклицает Саша. Она оборачивается к Томасу, но тот смотрит мне в глаза и вроде бы даже пожимает плечами, как бы извиняясь.

– Это правда? – надтреснутым голосом спрашивает Роб.

– Порадуйтесь за нас, – умоляет Саша.

– Порадоваться?! – кричу я. – А как же твоя работа, твое будущее? – Я отталкиваю Роба, который пытается меня успокоить. – Да это кромешный ужас! – Я вскакиваю и отвожу руку, которую Роб протягивает ко мне. – И виноват во всем ты!

Я шагаю по парку, не разбирая дороги и ничего не видя из-за слез. На меня оглядываются прохожие. Неожиданно над ухом раздается голос Роба. Я резко оборачиваюсь и барабаню кулаками по его груди, по плечам и по голове. Он перехватывает мои руки и крепко держит. Обессилев, я падаю на колени и рыдаю.

– Что ты наделал?! – кричу я. Роб садится рядом, молча сочувствуя моему отчаянию. – Ты обеспечил ей все условия, чтобы создать семью. Семью, Роб! С этим жутким типом!

– Джо, перестань. Возьми себя в руки. Ты ей нужна. Ей нужна наша поддержка.

– Зачем она это сделала? – сквозь рыдания спрашиваю я. – Зачем? Она красавица и умница, а он… полный ноль!

– Не знаю, – отвечает Роб. – Не имею понятия.

Мы возвращаемся к Саше и стараемся вести себя взвешенно и разумно – а как иначе? Уверяем дочь, что готовы помогать, не обращая внимания на Томаса. И даже выдавливаем из себя некое подобие улыбки: как же, мы будем бабушкой и дедушкой. Да и Фин обрадуется, он давно мечтал стать дядей. Срок еще маленький, сообщает Саша. Беременность запланированная. Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать: «Запланированная? Ты сознательно решила родить ребенка от Томаса? От человека на пятнадцать лет старше, без амбиций и моральных устоев? Господи, какая же ты глупая!» Но я молчу. Томас тоже молчит, глядя в окно. Прежняя спесь сменилась скрытой враждебностью, как будто мы трое – единое целое, а он вынужден вписываться в новую семью вопреки своему желанию. Но в его поражении есть и небольшая победа, ведь рано или поздно он оставит своего ребенка. Это вопрос времени. В глазах Томаса заметен страх. Я улыбаюсь ему – широко и самоуверенно, как он когда-то улыбался мне. Зато Саша радуется – думает, что я оттаяла. Ей невдомек, что на самом деле эта улыбка исполнена ненависти и угрозы.

Наконец, утомленные накалом страстей, мы прощаемся и уезжаем. Дома и Роб и я изо всех сил делаем вид, что все идет своим чередом. Ужинаем, даже выпиваем по бокалу вина в надежде чуть расслабиться и, устав от бесконечных обсуждений главной темы, включаем телевизор. Правда, у меня не фокусируется взгляд, а Роб пялится в телефон и набирает сообщение. Кому пишешь, спрашиваю я. Сотруднику, отвечает он, по какому-то пустяковому вопросу. Мы по очереди идем в ванную, ложимся в постель и желаем друг другу спокойной ночи. Моя агрессивная интонация не ускользает от Роба, но он предпочитает не реагировать. Разговор окончен, нам обоим больше нечего сказать.

Теперь, оправившись от первого потрясения, я начинаю сожалеть о своей реакции на шокирующую новость.

– Роб! – Я наклоняюсь к нему и трясу за руку. – Проснись, пожалуйста.

– Да? – Он подползает ко мне в темноте. – Джо, я устал спорить.

– Я и сама устала. – Я касаюсь пальцами мощного плеча, затем сильной мускулистой руки. – Прости. Я обвинила тебя в том, что ты снял эту квартиру, но до меня дошло только сейчас. – Я сажусь и включаю ночник. От неожиданности Роб прикрывает глаза рукой. – Ты сделал это ради меня. Ты обещал, что любой ценой уладишь конфликт с Сашей, и поэтому снял квартиру. Я понимаю.

Роб оборачивает ко мне измученное лицо, моргая на ярком свету. В его глазах стоят слезы.

– Да какая разница? В итоге я все испортил. – Он закрывает лицо руками. – Саша беременна… какой кошмар!

– Не такой уж и кошмар. Многое зависит от нас.

Роб роняет слезу. Я обнимаю его и снова и снова прошу прощения.

– А я думал, ты наконец вспомнила. – Роб отстраняется. Не успеваю я спросить, о чем именно, как он вынимает из тумбочки коробочку в подарочной упаковке. – Поздравляю с годовщиной, Джо. – Вручая мне подарок, он грустно смеется. – Двадцать четыре года. Надеюсь, не самых плохих.

В коробочке лежит золотой ажурный браслет. Я благодарю мужа за чудесный подарок и снова прошу прощения – на этот раз за то, что забыла о годовщине. Мы целуемся и обещаем друг другу преодолевать все трудности рука об руку. Роб поворачивается на бок, вскоре до меня доносится его размеренное дыхание. Свет уже погашен, но, несмотря на убаюкивающую темноту, мне не спится. Я не могу отделаться от ощущения какой-то неправильности, как будто мы пытаемся склеить разбитую вазу. Казалось бы, все осколки на месте, однако ваза уже никогда не будет такой, как прежде.

Семнадцать дней после падения