Нельзя утверждать обоснованно, что ранние мореходы плавали именно на двойных каноэ или на больших лодках с несколькими парусами. Нам известно лишь, что полинезийские мореплаватели совершали плавания на восток, в Тихий океан, одновременно с заселением Мадагаскара. Отплывая из Микронезии, они постепенно осваивали Фиджи, Самоа, Гавайи, остров Пасхи (Рапа-Нуи) и Новую Зеландию (последний по времени заселения участок земной суши, освоенный людьми приблизительно в 1300 году нашей эры). Повсюду сохранились характерные осколки глиняной посуды, позволяющие проследить маршруты этих путешествий; впрочем, относительно дат заселения конкретных островов споры не утихают.

В этих спорах обыкновенно сходятся приверженцы двух теорий: сторонники «долгой» хронологии, считающие, что поселения возникли давным-давно, и сторонники «короткой» хронологии, с точки зрениях которых заселение происходило сравнительно недавно. Например, заселение Новой Зеландии по мнению первых состоялось на рубеже 1000 года, но «короткая» хронология относит это событие к 1300 году. Расхождения между датировками обеих хронологий могут составлять тысячу лет. Радиоуглеродное исследование 2011 года (более 1434 образцов с 45 островов) позволило сделать вывод, что «короткая» хронология точнее в своих датировках, ибо ее сторонники опираются на «преходящие» материалы – семена, ветви и листья – со сроком жизни в несколько десятилетий, а «долгая» хронология использует уголь, способный сохраняться сотни лет и потому вводящий порой в заблуждение.

Итак, вот хронология событий, которой сегодня придерживается большинство ученых. Около 800 года до нашей эры древние полинезийцы отплыли из Микронезии, области к востоку от Филиппин, и достигли Самоа. Там они провели полторы тысячи с лишним лет, а в 1025–1120 годах нашей эры выдвинулись к островам Общества, расположенным в центре Тихоокеанского треугольника[84]. В промежутке между 1190 и 1290 годами они совершали плавания одновременно в трех направлениях: на север к Гавайям, на юго-запад к Новой Зеландии и на восток к острову Пасхи, или Рапа-Нуи.

Почему полинезийцы решили изучить бассейн Тихого океана сразу после 1000 года? Тут возможны разнообразные причины: и экологический кризис, и внезапный технологический прорыв (скажем, изобретение двойного каноэ) или даже влияние Эль-Ниньо – допустим, усиление ветров, облегчившее плавание к отдаленным островам. Эта новая хронология объясняет, почему инструменты вроде рыболовных крючков на разбросанных в Тихом океане островах выглядят едва ли не одинаково: люди, покидавшие родину всего столетием ранее, увозили с собой идентичные предметы.

В конце 1700-х годов моряки капитана Кука заметили, что полинезийцы покрывают большие расстояния в рыболовецких походах на крупных млекопитающих (вероятно, косаток или дельфинов-афалин); при этом британцы никак не могли понять, как местным удается прокладывать верный курс. Первая подробная информация о принципах полинезийской навигации появилась только в конце двадцатого столетия благодаря этнографам, которые трудились на отдаленных островах Тихого океана. Эти ученые записали сведения, благополучно исчезнувшие на более близких к современной цивилизации островах.

Один моряк, по имени Мау Пиаилуг, 1930 года рождения, вырос на микронезийском острове Сатавал (Каролинские острова) и обучался мореходству у старейшин своего народа. В 1983 году Пиаилуг изложил основные принципы традиционного мореходства Стиву Томасу (позднее телевизионному ведущему), американцу, который заинтересовался этими практиками. Без каких-либо навигационных инструментов Пиаилуг прокладывал курс, внимательно наблюдая за траекториями полета птиц и движения облаков, а также за бегом волн (по просьбе ученых он описал целых восемь разновидностей океанских волн).

Пиаилуг начал урок с того, что начертил на земле окружность, обозначавшую ночной небосвод, и положил в круг камни, чтобы отметить местоположение пятнадцати звезд. По его рассказу, он запоминал последовательности звезд на небе в плаваниях между Каролинскими островами, на Филиппины и Гуам, а также, благодаря полученным навыкам, мог перечислить порядок звезд для маршрутов, по которым сам никогда не ходил, – в Северную и Южную Америку, на Таити, Самоа и в Японию. Пиаилуг знал местоположение более 150 звезд и правила их сезонного перемещения по небосводу. Международная слава настигла микронезийца в 1976 году, когда он успешно преодолел 2600 миль (4200 км) от Гавайев до Таити на реплике двойного каноэ в честь двухсотлетия США. Этим маршрутом лично он плыл впервые, но никакими навигационными инструментами не пользовался.

Впрочем, затяжные бури становились испытанием даже для опытных мореплавателей, подобных Пиаилугу. В 2003 году, в возрасте семидесяти трех лет, этот моряк отправился в плавание на расстояние 250 миль (400 км) между двумя островами. Налетел тайфун; когда через две недели Пиаилуг не прибыл к месту назначения, его семья связалась с береговой охраной, которая взялась за поиски. Выяснилось, что путешественник жив – и, несмотря на бесчинство стихии, отлично знает, где находится. Отказавшись от помощи, он продолжил свой путь и благополучно вернулся домой.

Рассказы Пиаилуга о традиционной навигации объясняют, как древние мореходы могли добираться до Мадагаскара от Малайского полуострова. Выискивая взглядом конкретную звезду на рассвете и на закате, они двигались по широте приблизительно на шесть градусов южнее экватора. От пролива Сундра между Суматрой и Явой на запад, к островам Чагос, маршрут далее вел по прямой через Индийский океан к Сейшельским островам, лежащим севернее Мадагаскара. Перемещение осуществлялось либо на двойных каноэ под парусом, либо, если прав в своих предположениях Пьер-Ив Манген, на больших деревянных лодках с несколькими парусами.

Эти плавания обеспечили заселение множества отдаленных островов по всему Тихому океану, а также Мадагаскара. Мы знаем, что малайские лодки перевозили мужчин и женщин, крыс, свиней и собак; люди и животные заселяли многочисленные острова, которые встречались на пути. Переселенцы везли привычные им растения, скажем, сладкий картофель, плоды хлебного дерева (без косточек, при запекании получается этакое подобие хлеба) и таро (съедобный корень, который нужно растолочь перед употреблением в пищу); тем самым прежде пустовавшие острова, на которые они высаживались, включались в общее пространство человеческой цивилизации.

Те, кто остался в Юго-Восточной Азии, тоже продолжали бороздить моря и в этих плаваниях сталкивались с представителями всех важнейших соседних культур того времени, прежде всего индийской культуры. Даже сегодня влияние Индии на Юго-Восточную Азию очевидно в архитектуре и религиозной жизни, будь то в Индонезии или на материке, в Камбодже, Таиланде и Вьетнаме.

Появись у нас возможность путешествовать во времени, мы бы увидели, что местные жители издревле носили одежду из индийского сукна и употребляли пищу, испытавшую явное влияние индийской кухни. О раннем проникновении индийской культуры в Юго-Восточную Азию говорят санскритские и тамильские надписи и каменные изображения Будды, датируемые 300–600 годами нашей эры. Когда миссионеры из Северной Индии появились в Юго-Восточной Азии, их встретили люди, поклонявшиеся духам, которые, как считается, живут в горах, пещерах, деревьях, отдельных скалах и прочих приметах ландшафта. Еще духи-хранители (и духи предков) присматривали за отдельными домохозяйствами и целыми деревнями. После 600 года индуистские божества, в особенности два главных бога, Шива и Вишну, приобрели свою паству в этом регионе.