Ну да ничего. Покончим с Лукоморьем – займемся его поисками. Остальные компоненты для возвращения ему волшебной силы лежат наготове. И тогда можно будет подумать о том, чтобы однажды вернуться в старый обрыдший замок в царстве Костей и сделать новый Камень Силы. И тогда… и тогда…

Стоп.

Почему так долго нет вестей от беды?

И с той стороны ворот не доносится ни звука, хотя трудно представить, чтобы даже пятнадцать умрунов могли абсолютно бесшумно открыть городские ворота…

И к тому же если бы они их открыли, он бы уже заметил.

Костей поджал тонкие бесцветные губы и повернул голову налево, к генералу Кирдыку.

– Что там ваши люди… генерал? – выделил он недобрым голосом последнее слово, и с удовлетворением увидел, как глаз Кирдыка быстро задергался.

– Всё идет по плану… ваше величество… – взял под козырек шлема и торопливо зашептал он. – Донесений нет… ваше величество… Скоро откроют ворота… ваше величество… Надо подождать… ваше величество… еще… еще…

– Еще… сколько? – поморщился царь. – Они скрылись из виду…когда?

– Десять минут назад, ваше величество, – любезно подсказал справа первый советник Нелюб.

– И ты хочешь мне сказать, генерал, что за десять минут пятнадцать умрунов и сержант не смогли открыть ворота, которые обычно открывают за две минуты три-четыре человека? Я тебя верно понял?

Костей ошибался. Кирдык вовсе не хотел ему это говорить, но вариантов у него было немного. Чтобы не сказать, не было вовсе.

– Я… мы… полагаю… ем… полагаем… то есть… – стараясь казаться уверенным и компетентным и в то же время понимая, что проигрывает эту игру, даже не начав ее, заговорил военачальник, не сводя глаз с не подающих признаков жизни ворот. – Может, они встретили подавляющие силы противника и были подавлены… потому что силы подавляющие… или ввязались в боестолкновение… в результате чего понесли серьезные потери… понесли…

– Не издав ни звука? Не вскрикнув, не звякнув, не стукнув?

– Н-ну… в городе, где-то… собака выла… вроде…

– А кошка там не мяукала? – почти ласково поинтересовался царь. – Хомячок не пищал?

– Не знаю… никак… не могу знать… нет… ваше… величество…

– Я хочу знать, что там произошло, генерал, – тихий, угрожающий голос Костея леденил сильнее ночного заморозка. – Не знаю, как ты, но я, стоя ночью на морозе по колено в грязи перед запертыми воротами, когда никто не обращает на меня внимания… я чувствую себя жалким попрошайкой!

– Мы… можем предпринять попытку штурма! – пришла в голову Кирдыку спасительная идея. – Да! Эй, кто-нибудь захватил лестницы?

Сперва молчание было ему ответом. Потом донеслись нерешительные голоса капитанов.

– Дык… никто не взял…

– Приказа не было, вашпревосходительство…

– И, по-моему, у нас целых лестниц не осталось…

– Но можно послать солдата разбудить мастеровых, чтобы они к утру сколотили…

– Или спросить у других частей…

– Только они, наверное, сейчас уже спят…

– Да вы что, издеваетесь надо мной?!.. – взвизгнул Костей, и офицеры и советники шарахнулись от него, как от огня. – Вы все надо мной издеваетесь?!.. Вы, сборище идиотов, имеющих такое же отношение к военному делу, как ежи к вышиванию!.. Вы, бездари, дебилы, лентяи и бездельники, неизвестно за что получающие мои деньги!.. Вы не стоите и подметки того тупого солдафона, который руководит обороной этого мерзкого, вонючего, жалкого городишки! Он хоть не понаслышке знает свое дело, в то время как вы только и способны, что юлить и пресмыкаться предо мной, заглядывая в глаза, как побитые собаки, и пытаясь угадать, что я хочу услышать!.. «Да, ваше величество!», «Будет сделано, ваше величество!», «Слушаемся, ваше величество!», «Так точно, ваше величество!»… Сброд, толпа бестолочей и бездарных подхалимов!.. Вы!.. вы!.. вы!..

Со стен, соседних с башней, привлеченные страстным монологом, стали высовываться заинтересованные головы, сопровождаемые луками, арбалетами и одним паровым самострелом. Вслед за этим раздались крики «браво!» и бурные непрекращающиеся аплодисменты, переходящие в интенсивный обстрел.

Со всех сторон взметнулись щиты, прикрывая не столько царя, сколько самих офицеров от несущихся на них снарядов, и Костей не выдержал.

– Я вам покажу сейчас, как надо штурмовать города! – тонко выкрикнул он, побелев от ярости. – Я научу вас!..

И обрушил всю мощь Камня Силы на ненавистные ворота.

Огненная струя, вырвавшаяся из пальцев Костея, ударила в старые заслуженные доски и обратила их в пепел и дым в одно мгновение. Пламя такой силы должно было пронестись до самого царского дворца, сжигая и сметая всё и всех на своем пути, прокладывая новые улицы и проспекты, вымощенные головешками и золой…

Если бы не налетело на каменную стену в трех метрах от своего источника.

Раздался оглушительный, раздирающий барабанные перепонки, грохот, свежая кладка задрожала, завибрировала, треснула, брызнула раскаленными камнями, окутанными огненными нимбами волшебного пламени…

Но выстояла.

Каменный дождь смел генштаб Костея, как цунами – песчаные скульптуры. Зверолюди в объятых огнем доспехах бежали, сломя голову,[104]спасая свою жизнь, побросав оружие. Они неслись, сбивая и давя друг друга, скидывая в ощерившиеся кольями ловушки замешкавшихся неудачников и прокладывая себе зубами и клыками путь на дорожке, узкой и скользкой для армии, еще несколько минут назад находившейся в шаге от триумфа. А под ногами у них рвались, осыпая врагов прожигающими всё на своем пути каплями, горшки с «коктейлем кузнецов», подожженные горящими камнями арки, героически устоявшей перед натиском величайшего колдуна всех времен и народов.

Утро для Митрохи началось около двух часов ночи, через десять минут после того, как он, наконец, добрался до кровати.

С выпученными глазами, полуодетый, в шапке задом наперед, на взмыленном коне без седла в поисках «князя Граненыча» прискакал шальной посыльный и своими заполошными криками перебудил полдворца.

Весь дворцовый гарнизон был срочно переведен на осадное положение начальником стражи, решившим спросонья, что враг прорвал оборону, и князю Грановитому потребовалось предпринять свой собственный, персональный штурм заставленных каретами ворот, чтобы выбраться наружу и также – полуодетым, в шапке задом наперед и на полусонном коне без седла – лететь к Сабрумайской башне. Вслед за ним с остатками княжьего туалета и тубусом с картами, нахлестывая своего солового, несся верный Ефим – полуодетый и в шапке задом наперед. Через десять минут после них на Масдае, полуодетый,[105]без шапки, но зато в тапочках с помпонами, вдогонку или на перехват – как получится – вылетел специалист по волшебным наукам.