Для начала он отрядил Майю в редакцию для сбора оперативно‑сплетеннойинформации. Затем заставил пригласить Люду в ресторан — вроде как вблагодарность за помощь в поисках «женщины из рекламы». Цель встречи быласформулирована Сильвестром предельно жестко — вытащить максимум сведений оместах работы Людмилы, взаимоотношениях с людьми, круге общения, по возможности— о ее мужчинах. А также о пристрастиях, слабостях и пороках — если онисуществуют.

Слегка обалдев от услышанного, Майя попыталась отказаться отзадания. Но шеф, грозно сдвинув брови, отчеканил:

— Даже не вздумай! Это — важно! Кроме тебя, кто этосделает?

— Половцев, — пискнула ренегатка.

— Половцев собирался ее в милиции допрашивать. Спристрастием. О чем ты говоришь? Стас хорош, когда надо пистолетом размахиватьили выслеживать бандитов. Тонкие материи — не его удел.

— А может, и не мой, — робко сопротивлялась Майя.

— Не ты ли толкнула меня на этот порочный путь?!

Заставила сотрудничать с живым оперативником! Ведь я честноотказывался. Нет, тебе привиделось, будто я страдаю от бремени одиночества, чтоя способен на большее, чем быть простым рецензентом… И так далее. Так вот, смеюзаметить, быть рецензентом гораздо приятнее, чем идти по следу преступника. Темболее если он оставляет за собой кровавый след. Разве ты не хочешь помочьпоймать изверга, который трижды поднял руку на человека?

— Хочу, — быстро сказала Майя, пораженная напоромСильвестра.

— Тогда отправляйся в редакцию, — совершенноспокойно закончил тот. — И будь, пожалуйста, внимательна и осторожна.

* * *

Доклад Майи получился долгим. Если не считать ядовитойреплики Яковкина «что‑то вы зачастили к нам, с чего бы это?», в стенахредакции все прошло относительно благополучно и не без пользы. Людмила Горенокобладала счастливой особенностью очаровывать как профессиональных ревнителейстиля, моды и сферы изысканных культурных ценностей, так и грубо‑материальныхтеток из бухгалтерии. Первые, закатывая глаза, с придыханием говорили, что она«стилист от Бога». Непременно вспоминали ее безупречный вкус, богатую фантазиюи редкую для мастера такого уровня добросовестность.

Вторые упирали на вежливость и бескорыстие, что в переводе скредитно‑финансового языка означало: «Горенок всегда приходит вбухгалтерию с шоколадками или тортиком, не устраивает истерик под дверью, еслимы на десять минут отлучились, и не грозит судом за несвоевременное начислениегонорара».

Майя, подражая Сильвестру, пыталась систематизироватьполученную информацию. Таким образом удалось разделить ее на три неравноценныегруппы. Наиболее впечатляющей по объему оказалась группа сведений овзаимоотношениях Людмилы с редакционным коллективом и его отдельнымипредставителями. Здесь преобладали: легенды о суперфотосессиях, отмеченныхмеждународными призами, байки о скандалах со звездами на съемках для журнала,доносы о гигантских доходах работников фешн‑индустрии, романтико‑эротическиеистории о доподлинно известных или предполагаемых интимных связях Люды Гореноккак минимум с пятью мужчинами и двумя женщинами журнала «Блеск».

Следующая группа. Сведения о тандеме Милованов — Горенок.Душераздирающие былинные сказания, в которых Милованов — злодей, скопидом исексуальный маньяк (Змей‑Горыныч, Кащей и Синяя Борода в одном лице),последовательно и сладострастно уродовал жизнь влюбленной в него очаровательнойдурочке Людмиле (Прекрасная царевна, Белоснежка — на выбор), изменяя ей совсеми подряд и обкрадывая финансово. Рассказчики мужского пола при этомрасправляли плечи и всем видом давали понять, что, обратись к ним Люда, и ониготовы решить проблему силовым методом. Благо у Змея‑Горыныча Миловановавсе‑таки не три головы, а одна, по которой, в случае необходимости, ему инастучит редакционный Микула Селянинович.

Самой хилой оказалась третья группа. Узнать в журнале что‑топро детство, юность, места работы, а также родителей, друзей, подругпрактически ничего не удалось. Кто‑то вспомнил, что Люда приехала вМоскву из Самары. Что вроде бы была замужем и развелась, что работала то ли вКазахстане, то ли в Киргизии, что знает всю театральную Москву, так как активноприглашается самыми популярными режиссерами и новомодными актерами… Корочеговоря, сведения представлялись общими и весьма неконкретными.

Поняв, что от сотрудников журнала она больше ничегополезного не узнает, Майя набрала номер Людмилы и предложила встретиться.Точнее, пригласила в ресторан «в виде благодарности за дружескую помощь». Людасначала очень удивилась ее звонку, долго отнекивалась, но в конце концовсогласилась. Правда, не на ужин в ресторан, а так, на чашку чая. Встреча прошлапрекрасно — они сидели в маленьком тихом кафе, пили чай, трепались о том о сем.

Люда действительно была очень легким и приятным в общениичеловеком. «Понятно, — думала Майя, — почему о ней даже злыдниговорят с симпатией». Люда охотно рассказывала о себе, о работе: красочно, сюмором, но без утомительных и ненужных подробностей. Она была с Волги, но не изСамары — из Саратова. Семья обычная, родители — отец на заводе, мама —воспитатель в детском саду. После института она много ездила и работала в самыхэкзотических местах, включая даже Индию, где участвовала в съемках знаменитыхмелодрам. А потом столица, служба на «Мосфильме», в двух небольших театрах,потом — в двух больших. Съемки, прогоны, репетиции, премьеры… Через нескольколет клиентами Люды были многие звезды театра, кино и шоу‑бизнеса, а такжеих жены, подруги и любовники.

Короче говоря, она жила насыщенно и интересно. У нее естьстарший брат — офицер, служит в Мурманске, и у него трое детей. А у нее детейнет, хотя вроде бы уже пора. Да и замуж пора. Она еще не была замужем — вот так‑тослухи собирать! Милованова чтит как звезду мировой величины, преклоняется, иготова все бросить ради творческого союза с ним. Да и он ее ценит, хотя Людазнает — ему постоянно подсовывают других кандидаток. В общем, работается имкомфортно, хотя человек он сложный. А что касается личной жизни, то здесьпроблема. Хотя, естественно, есть у нее кадры, проверенные и временем, и вбоях. Но — пока все не то. Майя осторожно намекнула:

— Может, Милованов — то?

Люда засмеялась и сказала, что она у него на втором местепосле любимого объектива, и больше на эту тему говорить не стала. Обсудили ипоследние печальные события в журнале. Майя аккуратно подвела разговор к тойфотосессии, в которой участвовали убитые женщины. Похвалила находку с тату.

— Ага, моя идея! — Люда, невзирая на трагичностьтемы, улыбнулась. — Такая пикантная штучка, эти татуировочки.

— И для каждой ты нашла свою, — попыталась развитьопасную тему Майя. — Мне безумно понравилось, как ты это сделала.

— Каждая получила то, что должна была получить, —туманно отреагировала на комплимент Люда. — Всем сестрам посерьгам. — Потом, помолчав, задумчиво добавила: — Все равно красиво вышло!