— Разумеется. Но это еще не все. Знаете, кто инициатор«клубничных» татуировок?

— Кто?

— Люда Горенок, ассистентка Милованова. Вся фотосессия— их, от идеи до воплощения. Но «присваивала» сотрудникам определенныетатуировки именно Люда.

— Как вам удалось это выяснить?

— Ну, я же все‑таки руководство, тем болеевременно исполняю обязанности главного редактора. Да, и еще один момент. К вамскоро приедет редакционный курьер, привезет запечатанный конверт. Вы вближайшее время будете дома? Ох, дурацкий вопрос! Так вот, в конверте — мойежедневник, в нем — желтого цвета закладка, не спутаете. Посмотрите, что назаложенной странице написано. Это Алла Белоярова писала. И позвоните.

Когда курьер привез конверт, Майя принесла его в кабинет испросила:

— Можно мне тоже посмотреть?

— Почему ты спрашиваешь? Мы же работаем вместе, —удивился Сильвестр. — Секретов от тебя у меня нет. Пожалуй, я могуспрятать от тебя коробку конфет, чтобы ты не объелась. А в остальном…

Они извлекли на свет толстенький, исписанный убористымпочерком ежедневник и раскрыли на той странице, которую Клебовников отметилзакладкой. На странице крупно и красиво было написано: «Коля, это былаклубника?»

Майя и ее босс долго рассматривали запись, потом уставилисьдруг на друга в немом изумлении. Сильвестр немедленно перезвонил Клебовникову ипринялся бомбардировать его вопросами:

— Когда вы это увидели? Почему вы молчали? Почему несказали милиции? Что это значит? Почему вы прислали ежедневник мне?

— Я запись обнаружил только сегодня. Незадолго досмерти Аллы в ее кабинете состоялись переговоры с нашими партнерами. Мыизнурительно долго слушали одного типа, который отличался невероятнымзаднудством. Я сидел с раскрытым ежедневником на коленях. Алла незаметнопротянула руку, взяла его, перевернула несколько страниц и что‑тонаписала. Ну, знаете, как это делают школьники на уроках, когда учительобъясняет новую тему. Потом нас отвлекли, ежедневник закрылся, и я об этомнапрочь забыл. А сегодня позвонили те самые партнеры, и я неожиданно вспомнил…Полистал ежедневник и нашел эту запись. Если честно, я не понял, что онаозначает.

— Вы уверены, что здесь почерк Аллы?

— Абсолютно. Кроме того, я видел, как она это писала.

* * *

Стас Половцев приехал весьма оперативно и с порогапотребовал:

— Показывайте.

Потом положил ежедневник на стол и стал внимательнорассматривать страницу, на которой, среди множества мелких каракулей,предположительно являвшихся нормальным почерком Клебовникова, выделяласьстрочка, написанная крупно, красиво и твердо: «Коля, это была клубника?»

Полюбовавшись на нее и полистав ежедневник, Стаспоинтересовался:

— Что сам он говорит?

— Почти ничего. — Сильвестр пересказал историю спереговорами. — Что она имела в виду, он не знает. Даже не обратилвнимания, а потом и спросить забыл. Смысл этой строки для него темен.

— Интересно, интересно, — протянул Стас. —Теперь хорошо бы убедиться, что почерк принадлежит именно Белояровой. Ладно, япопрошу графолога посмотреть… Кто‑то должен будет мне бутылку. Кстати,какого черта вы выложили Клебовникову мою клубничную версию? С ума сошли?Разбазариваете следственную информацию направо и налево. Мы такнедоговаривались.

— Он в редакции был самым близким для Белояровойчеловеком, мог что‑нибудь знать. Кроме того, нам же хотелось выяснить —чья идея с татуировками. Вам могли всего и не сказать. К тому же эта слежка. Ярешил с помощью вашей версии немного разговорить Клебовникова.

— Да уж, он разговорился на всю катушку. Вот и думайтетеперь, что делать с этой чертовой клубникой. Сам придумал, сам не рад.

— Будем надеяться, что клубничный след приведет настуда, куда нужно, — бесцветным голосом ответил Сильвестр.

Майя знала, что он говорит таким голосом только в тех случаях,когда еще не пришел к определенному выводу. Стас между тем поднялся и бодронаправился в коридор за курткой.

— Я с вами забегался, честное слово. Может, вам стулвыделить в моем кабинете? Дело быстрее пойдет.

— Во‑первых, у вас нет собственного кабинета, —заступилась за босса Майя, следуя по пятам за старшим лейтенантом.

— А во‑вторых, — добавил Сильвестр, —ваши коллеги выкурят меня оттуда в прямом смысле этого слова.

— Тогда черт с вами, оставайтесь в своей норе. Хотяради вас я мог бы объявить в отделении месячник борьбы с неприятными запахами.

— Когда будут результаты? — спросил удаляющуюсякожаную спину Сильвестр.

— Позвоните мне завтра к вечеру, — скрываясь задверью, ответил Половцев.

На следующий день, и даже не к вечеру, а уже днем старшийлейтенант, который мог, когда хотел, быть очень настойчивым, получилзаключение. Фразу «Коля, это была клубника?», обнаруженную в ежедневникеКлебовникова, написала Алла Белоярова.

Когда Половцев впервые озвучил свои плодово‑ягодныенаблюдения, Сильвестр не придал им особого значения — любопытно, однако бываютв жизни совпадения еще более странные и экзотичные. Именно случайныесовпадения, а не система координат, определив которую, можно найти убийцу. Нозапись в ежедневнике Клебовникова заставила его по‑иному взглянуть наклубничную версию Стаса. «Коля, это была клубника?» Из двух человек, способныхпролить свет на причину и смысл загадочного вопроса, один мертв, а второй непонимает, что сие может означать.

Когда Майя вошла в кабинет Бессонова с телефонной трубкой,он задумчиво разгуливал по комнате и негромко, но отчетливо напевал: «Ягодаклубника нас к себе манила». Причем народный шлягер был извращен Сильвестром нетолько поэтически, но и музыкально.

— Вас. Половцев, — прервала Майя творческоехулиганство шефа. — Возбужден. Вероятно, с похмелья.

— Я все слышал, — заявил Стас Бессонову,приложившему трубку к уху. — Это — клевета. Я не пью уже несколько дней. Ктому же — абсолютно спокоен. Думаю, стоит вплотную заняться этой Горенок.Допросим ее, как следует, глядишь — что‑то и всплывет.

— Допрашивать рано, — категорично заявилСильвестр. — Сначала нужно расспросить по‑дружески. А если вы сразудопросите, там от души одно пепелище останется. Дайте хоть немного времени,чтобы понять, что эта Люда за человек, чем живет, дышит, и так далее.

Пожалуйста, — не стал возражать Стас, — у меня идругих дел полно. Исследуйте личность. Я вам могу исходные данные подбросить.

Сильвестр такому предложению обрадовался, но справка,которую передал ему Половцев, оказалась практически бесполезной бумагой.Содержащаяся в ней информация позволяла утверждать лишь то, что Людмила Горенок— женщина, в тюрьме не сидела, правительственных наград не имеет. Корочеговоря, документ носил до отвращения общий характер и помочь Сильвестру никакне мог. Пришлось Бессонову взяться за дело с другого конца, не официального.