Майю уже начало потихоньку колотить от всех этих ужасов, ноПоловцев сидел спокойно и только сосредоточенно хмурился, не делая попытокпрервать монолог Бессонова.

Второй эпизод из жизни Людмилы, который заинтересовалСильвестра, оказался менее криминальным, но более загадочным, интригующим идраматичным. Один из его телефонных собеседников на условиях полной анонимностирассказал историю, случившуюся год назад на съемках мистического триллера «Да,мы вампиры!». Главным стилистом была приглашена Горенок, а на роль главноговампира — модный актер по фамилии… Аршанский. И у них, как рассказывает этотчеловек, начался роман. Хотя это было и не в стиле господина Аршанского. Какправило, он заводил интрижки с исполнительницами главных ролей, чего никогда нескрывал. А паузы почти демонстративно заполнял сексуальными контактами смногочисленными поклонницами. Однако в этот раз добычей нашего Казановы сталаЛюдмила.

Но через две недели, наконец, прибывает на съемкиприпозднившаяся героиня. И Аршанский традиционно переключается на нее. Ситуациянеприятная, но довольно банальная. Кстати, бывали случаи, когда поклонницыАршанского кончали жизнь самоубийством — топились, травились… К счастью, Людане помешалась от любви и ничего с собой не сделала. Сумела справиться с собой.

Сильвестр замолчал. Некоторое время в комнате стоялазвенящая, ничем не нарушаемая тишина. Наконец рассказчик поинтересовался:

— Вопросы есть? Я закончил.

Вопросы у Стаса были, но немного. Во‑первых, насколькоСильвестр уверен в своих источниках. Ведь могут быть и сплетни, и даже оговор.

— Я всех перепроверил. Информацию подтверждали какминимум три‑четыре человека, только тогда я включал ее в свои расчеты какпредполагаемо объективную. Подчеркиваю — предполагаемо.

— То есть теоретически эта Людмила до сих пор можетбыть связана с наркоторговцами? — уточнил Стас.

— Теоретически может быть все. Практически — вряд ли. Явообще считаю, что если вся среднеазиатская эпопея — правда, то девушку скореевсего по‑тихому отпустили, чтобы не устраивать международных разборок —регион нам все‑таки дружественный. Но проверить, наверное, стоит. Еслитут нечисто, мотивы для всех последующих действий у Людмилы могут быть оченьразные. В общем, Стас, это вам работенка. И, конечно, насчет ее романа сАршанским, смертью актрисы и так далее.

— Спасибочки, — ответил Половцев. — А я,дурак, хотел сегодня выспаться!

Одной из обязанностей Майи, возложенной на нее шефом, былежедневный утренний мониторинг прессы, где в той или иной степени освещалисьпроблемы кино, театра и телевидения — Сильвестр хотел быть в курсе наиболеезначимых событий и знать все главные новости. Поэтому каждое утро она совершаланабег на два‑три окрестных киоска, торгующих печатной продукцией. Затем,за завтраком, бегло просматривала купленную прессу, делая пометки и закладкидля Бессонова. А после утреннего чая Сильвестр часа на два погружался визучение творчества коллег и конкурентов.

Обычно Майя, перелистывая газеты и журналы, воздерживаласьот комментариев, зная, что шеф не любит выслушивать предварительные оценки иустные анонсы новостей. Но в этот раз, рассматривая обложку популярногоглянцевого издания, удержаться не смогла:

— Какой же он все‑таки классный! Великолепныйактер!

— Это ты про кого еще? — брюзгливо проворчалБессонов, которого раздражали мнения дилетантов в тех областях, где он почиталсебя корифеем. — Очередное порождение богатого спонсора? Попел, поплясал,диск записал. А уж после этого самое время сняться в кино — самого себяталантливо сыграть!

— Шеф, — вздохнула Майя. — Не будьте злым.Все люди, всем жить надо. Но я ведь знаете о ком? Смотрите!

Она развернула журнал лицом к Сильвестру, тот не удержался иприсвистнул — на обложке красовался Игорь Аршанский, собственной импозантнойперсоной. Он сидел в явно антикварном кресле, одетый в смокинг.

На шее — бабочка, в одной руке — пара белых перчаток, вдругой — потрясающей красоты, словно взятая из музейной витрины, трость.Фотография была действительно роскошной.

— В связи с чем реклама? — не унимался Бессонов.

— Премьера спектакля, он — в одной из главных ролей. Нет,действительно, есть в нем что‑то аристократическое, — продолжалалюбоваться актером Майя. — У него и имидж такой — классические костюмы,смокинги. И трость. Супер!

— Майя, ты — дитя своего времени. Супер… Какоебессмысленное слово! Мне кажется, свое восхищение можно выразить как‑тоиначе. То есть нормально. Кстати, этот имидж — трость, а также цилиндр, которыйтвой любимец надевает гораздо реже, и плащ, уже практически им не используемый— не изобретение актера Аршанского, а подарок судьбы. Точнее — одной, ужепокойной, театральной примы.

— А я и не слышала, — мгновенно оживилась Майя,которая считала, что знает про Аршанского все. — Вы мне ничего такого неговорили.

— Это же не Кевин Костнер, — буркнул Сильвестр.

— Ну, расскажите.

Майя сто раздавала себе слово, что не будет реагировать назамечания босса о Костнере.

— Дело давнее, хотя тогда в театральных кругахнекоторое время с удовольствием обсуждалось. Была такая актриса — СофьяНадеждина. Умерла она в более чем почтенном возрасте — ей было больше ста лет.Так вот. Ее некогда связывали любовные отношения с великим актером немого киноСеребрянским. Остались всякие памятные вещи. Вот она их и презентовалаАршанскому — он ей очень напоминал ее самую большую любовь. Прямо напраздновании своего юбилея вручила ему цилиндр, трость и какой‑тоантикварный плаще подкладкой чуть ли не из леопарда. Эти вещи некогда быличастью имиджа гениального Серебрянского. Теперь Аршанский с удовольствиемиспользует их для укрепления уже собственного имиджа. Особенно любит таскатьсяс тростью.

— С тростью я видела его часто. По телевизору, нафотографиях в журналах, — отозвалась Майя. — Но не знала, что все такизысканно. Как в романе.

— Там можно и роман сочинить. Только не вполнелюбовный.

— Какой же? — заинтересовалась Майя новым для неепластом жизни актера.

Однако Сильвестр не поддержал ее порыв, а вполне будничносказал:

— Ладно, давай прессу. Надо работать.

— Шеф, так что за роман? — продолжала канючитьМайя. Как всякая женщина, она до ужаса любила необыкновенные истории.

— Авантюрный. Или даже криминальный, — загадочноответил тот.

* * *

Половцев позвонил как всегда неожиданно и спросил, может лион заехать ненадолго — видимо, нужна была консультация, причем срочная. Так иоказалось. Стас рассказал, что среди вещей убитой Ирины Аршанской был найденнебольшой цифровой фотоаппарат. Исследуя содержащиеся в памяти снимки,обнаружили несколько кадров, где с разных ракурсов было сфотографировано кольцоили, скорее, перстень. Игорь Аршанский утверждает, что такого перстня он у женыне видел и о происхождении снимков не догадывается. Кадры сделаны дома уАршанских — на фото хорошо просматривается старинный резной комод в ихгостиной. И вот что самое интересное — эксперты сочли, что кольцо, если неподделка, — старинное, вероятно — музейной ценности. То же сказал иювелир, приглашенный для консультации. Ювелир осторожно предположил, что этоизделие «с именем». Иными словами, оно может принадлежать драгоценностямизвестной фамилии. Но по фотографии установить это доподлинно невозможно. Нужносамо кольцо, а его не нашли.