Повреждения, нанесённые кораблям корсаров, былинезначительны. Подгоняемая хорошим южным бризом, эскадра Блада миновала узкийпроход и вышла в море.

А дон Мигель, оставшись на острове, мучительно переживалказавшуюся такой прекрасной, но, увы, уже утраченную возможность расквитаться сБладом и думал о том, какими словами он доложит высшему совету католическогокороля обстоятельства ухода Питера Блада из Маракайбо с двумя двадцатипушечнымифрегатами, ранее принадлежавшими Испании, не говоря уже о двухстах пятидесятитысячах песо и всякой другой добыче. Блад ушёл, несмотря на то что у донаМигеля было четыре галиона и сильно вооружённый форт, которые позволялииспанцам держать пиратов в прочной ловушке.

«Долг» Питера Блада стал огромным, и дон Мигель страстнопоклялся перед небом взыскать его сполна, чего бы это ему ни стоило.

Однако потери, понесённые королём Испании, этим неисчерпывались. Вечером следующего дня у острова Аруба эскадра Блада встретила«Санто Ниньо». Корабль на всех парусах спешил в Маракайбо на помощь донуМигелю. Испанцы решили вначале, что навстречу им идёт победоносный флот донаМигеля, возвращающийся после разгрома пиратов. Когда же корабли сблизились и нагрот-мачте «Арабеллы», к величайшему разочарованию испанцев, взвился английскийвымпел, капитан «Санто Ниньо», решив, что храбрость не всегда полезна в жизни,спустил свой флаг.

Капитан Блад приказал команде испанского корабля погрузитьсяв шлюпки и отправиться на Арубу, в Маракайбо, к чёрту на рога или куда имтолько заблагорассудится. Он был настолько великодушен, что подарил имнесколько пирог, которые всё ещё шли на буксире за его кораблями.

— Вы застанете дона Мигеля в дурном настроении.Передайте адмиралу привет и скажите, что я беру на себя смелость напомнить емуследующее: за все несчастья, выпавшие на его долю, он должен винить толькосамого себя. Всё зло, которое он совершил, разрешив своему брату произвестинеофициальный рейд на остров Барбадос, воздалось ему сторицей. Пусть онподумает дважды или трижды до того, как решится снова выпустить своих дьяволовна какое-либо английское поселение.

С этими словами он отпустил капитана «Санто Ниньо» иприступил к осмотру своего нового трофея. Подняв люки, люди «Арабеллы»обнаружили, что в трюмах испанского корабля находится живой груз.

— Рабы, — сказал Волверстон и на все ладыпроклинал испанцев, пока из трюма не выполз Каузак, щурясь и морщась от яркогосолнечного света.

Бретонец морщился, конечно, не только от солнца. И те, ктовыползал вслед за ним — а это были остатки его команды, — последнимисловами ругали Каузака за малодушие, заставившее их пережить позор, который заключалсяв том, что их спасли те самые люди, кого они предательски бросили и обрекли нагибель.

Три дня назад «Санто Ниньо» потопил шлюп, подаренный имвеликодушным Бладом. Каузак едва спасся от виселицы, но, должно быть, лишьтолько для того, чтобы на долгие годы стать посмешищем «берегового братства».

И долго потом на острове Тортуга его издевательскирасспрашивали:

«Куда же ты девал своё маракайбское золото?»

Дело в Маракайбо должно считаться шедевром корсарскойкарьеры капитана Блада. Хотя в любом из многих его боёв, с любовнойтщательностью описанных Джереми Питтом, легко сразу же обнаружить проявлениявоенного таланта Питера Блада, однако ярче всего этот талант тактика и стратегапроявился в боях при Маракайбо, завершившихся победоносным спасением изкапкана, расставленного доном Мигелем де Эспиноса.

Блад и до этого пользовался большой известностью, но еёнельзя было сравнить с огромной славой, приобретённой им после этих сражений.Это была слава, какой не знал ни один корсар, включая даже и знаменитогоМоргана.

В Тортуге, где Блад провёл несколько месяцев, оснащая зановокорабли, захваченные им из эскадры, готовившейся его уничтожить, он сталобъектом поклонения буйного «берегового братства». Множество пиратов добивалисьвысокой чести служить под командованием Блада. Это дало ему редкую возможностьразборчиво подбирать экипажи для новых кораблей своей эскадры, и, когда онотправился в следующий поход, под его началом находились пять прекраснооснащённых кораблей и более тысячи корсаров. Это была не просто слава, но исила. Три захваченных испанских судна он, с некоторым академическим юмором,переименовал в «Клото», «Лахезис» и «Атропос»[65], будто длятого, чтобы сделать свои корабли вершителями судеб тех испанцев, которые вбудущем могли встретиться Бладу на морях.

В Европе известие об этой эскадре, пришедшее вслед засообщением о разгроме испанского адмирала под Маракайбо, вызвало сенсацию.Испания и Англия были обеспокоены, хотя у этого беспокойства были разныеоснования, и если вы потрудитесь перелистать дипломатическую переписку тоговремени, посвящённую этому вопросу, то увидите, что она окажется довольнообъёмистой и не всегда корректной.

А между тем дон Мигель де Эспиноса совершенно обезумел.Опала, явившаяся следствием поражений, нанесённых ему капитаном Бладом, чуть несвела с ума испанского адмирала. Рассуждая беспристрастно, нельзя непосочувствовать дону Мигелю. Ненависть стала ежедневной пищей этогонесчастного, а жажда мщения глодала его, как червь. Словно одержимый, металсяон по волнам Карибского моря в поисках своего врага и, не находя его, нападална все английские и французские корабли, встречавшиеся на его пути, чтобыкак-то удовлетворить эту жажду мести.

Говоря попросту, прославленный флотоводец и один из наиболеезнатных грандов Испании потерял голову и, гоняясь за пиратскими кораблями, сам,в свою очередь, стал пиратом. Королевский совет мог, разумеется, осудитьадмирала за его корсарские занятия. Но что это значило для человека, которыйуже давно был осуждён без всякой надежды на прощение? А вот если бы ему удалосьсхватить и повесить капитана Блада, то Испания, быть может, болееснисходительно отнеслась бы к тому, что сейчас делал её адмирал, и к тому, чтоон натворил прежде, потеряв несколько превосходных кораблей и упустив из своихрук знаменитого корсара.

И, не учитывая того обстоятельства, что капитан Бладрасполагал сейчас подавляющим превосходством, испанец настойчиво искал дерзкогопирата на непроторённых просторах морей. Однако целый год поиски были тщетными.Наконец ему всё же удалось встретиться с Бладом, но при очень странныхобстоятельствах.

15 сентября 1688 года три корабля бороздили водыКарибского моря.

Первым из них был одинокий флагманский корабль «Арабелла».Ураган, разразившийся в районе Малых Антильских островов, оторвал капитанаБлада от его эскадры. Порывистый юго-восточный бриз этого душного периода годанёс «Арабеллу» к Наветренному проливу; Блад спешил к острову Тортугаединственному месту встречи мореплавателей, потерявших друг друга.