– Они тут всегда были, сколько я помню, – продолжал Вами. – О них мало что известно – сколько их, чем занимаются, – но время от времени сталкиваемся. Думаешь, они тоже причастны?

– Не исключено.

– Занятно.

Я подровнял листы на коленях и отдал обратно, решив, что вряд ли выясню больше.

– Что ж, раз на этом все, я, наверное, пойду, – бросил я небрежно.

– Вот так сразу? – Вами не двинулся с места. – А я думал, ты останешься и мы еще поболтаем.

– А смысл? Вы ничего не знаете, я тоже. Зачем отнимать друг у друга время?

– Ты знаешь, где я живу, – произнес он без выражения.

Я сжался:

– Знаете, я не собираюсь делать вид, будто понял вас. Я в свое время успел повстречать достаточно отмороженных извращенцев, но ни один не хранил отрезанные головы в холодильнике и бог знает что еще в морозилке. Что у вас самого в голове, я даже думать боюсь. Если хотите меня убить, убивайте. Но если намерены оставить меня в живых, тогда мне еще много куда надо успеть и много чего сделать.

Вами поджал губы и задумчиво кивнул:

– Ты интересный человек. Не такой, как остальные. Странный. В тебе есть искра, которой я не видел в других. Я оставлю тебя в живых. Думаю, так будет выгоднее.

– Спасибо, – сухо поблагодарил я и на негнущихся ногах пошел к двери. Перед самым выходом оглянулся. Вами даже бровью не шевельнул. – Если что-нибудь выясню, могу дать вам знать.

– Меня не так просто будет найти снова. Отсюда я уберусь в течение часа. Засиделся я тут, в городе. Пора двигать дальше. Но как-нибудь я тебя проведаю, если еще будет кого. – Он, наверное, ничего такого в виду не имел, но у меня все равно душа ухнула в пятки.

Допив пиво, он пошел за новой банкой к холодильнику и, нагнув голову, начал вглядываться в его недра. Змеи на подсвеченных лампочкой щеках будто извивались. Я выскочил за дверь и едва сдержался, чтобы не метнуться по лестнице бегом.

Остаток вечера мы с Амой провели в бесцельных скитаниях по городу. Я рассказывал ей про Вами, про его список и провалы в памяти. Заодно припомнил, как примерно то же самое мне говорила недавно Леонора. Ама, как и я, терялась в догадках, что бы это все значило. Мы строили самые разные предположения под негромкое урчание скутера, но так ничего и не добились. Наконец заехали поужинать в тихий ресторанчик, но толком даже не поели, потому что мысли были заняты другим.

– Теперь можно никуда не лезть, – сказала Ама. – Ты же видел список Вами. Из того, который хранится в архиве Дворца, ты ничего нового не узнаешь.

– У Вами старый. А я хочу посмотреть обновленный.

– Зачем?

– Может, среди добавленных окажется кто знакомый.

– Капак, ты когда-нибудь… ты бы смог… как думаешь, ты способен убить? – Ама посмотрела мне в глаза.

– Нет, пока не доводилось, но да, если придется, то смогу, – ответил я не раздумывая.

– А так, как Вами? Женщин? Детей?

– Нет, конечно. Он маньяк. Врага, того, кто встанет мне поперек дороги, я убью – но ребенка? Никогда.

Аму этот ответ, кажется, устроил, а вот меня нет. Я не мог за себя ручаться.

Я почувствовал оторопь, внутренне содрогнулся, когда заглянул в холодильник Вами, но это лишь отчасти. А другая часть меня испытала восторг. Как ни тяжело признаться, но где-то в глубине души, не так глубоко, как мне бы хотелось, шевельнулась зависть перед его необузданной жестокостью.

Сняв номер в дешевом мотеле, мы решили слегка освежиться. Мне надо было в душ. После визита к Вами я пропотел насквозь. Я уже стаскивал брюки, когда почувствовал пристальный взгляд Амы:

– Что такое?

– Тогда, на днях, я тебя как следует и не рассмотрела.

– Вот и нечего на меня пялиться, – проворчал я.

Она звонко рассмеялась:

– Стесняешься?

Я улыбнулся:

– Сниму, если ты тоже снимешь.

Она улыбнулась в ответ и, лукаво кивнув, стянула с себя все разом. Мы устроились под душем вдвоем и дали волю рукам, как тогда во Дворце. Только в этот раз все было медленно и плавно, пальцы путешествовали по обнаженной коже, а губы сливались в поцелуе. Я ласкал грудь Амы, а ее ладони в это время творили что-то невообразимое ниже моего пупка, но до секса мы доводить не стали, оставили на потом.

Отправившись сушиться в комнату, мы сдвинули кровати и продолжили исследования. Я снова поразился необычайной красоте Амы. Не знаю, как бы оценили ее другие – для мужских журналов она бы вряд ли сгодилась, – но в моих восхищенных глазах она была само совершенство.

Мы занялись любовью – медленно, но так же страстно, как и в первый раз. Несмотря на новизну, мы как будто до этого изучали друг друга не один год – точно знали, что кому нравится, не задумывались над движениями, положились целиком на интуицию. Кончили мы одновременно, взорвавшись до боли сладким блаженством.

– Если бы можно было продавать наше счастье в розлив, – сказала потом Ама, когда мы нежились в объятиях друг друга, – мы бы озолотились.

– Кому нужны деньги? – щекоча носом ее шею, возразил я. – Ни с кем не хочу делиться. Остальные пусть идут на хер.

– Грубиян! Плохой мальчик, – хихикнула Ама.

– А кто сказал, что я хороший? – улыбнулся я.

– Правда? Ты плохой? – уже серьезно спросила она.

– Сомневаешься во мне?

– Просто хочу знать. Я тебя люблю, но не понимаю за что, чем именно ты мне нравишься. В тебе столько загадочного. Я хочу знать, кому себя вверяю.

Вздохнув, я приподнялся на локте и, вычерчивая пальцем невидимые круги на животе Амы, начал рассказывать:

– Я гангстер. Граблю, запугиваю, терзаю. Убиваю, если потребуется. Без нужды никого не трогаю. Верю в семью и дружбу. Но я совершал страшные поступки, Ама, и буду совершать еще более страшные.

Она грустно кивнула:

– Я догадывалась.

– Тяжело такое принять? – тихо спросил я.

Она пожала плечами:

– По крайней мере, ты был честен.

– Ты сможешь любить человека за одну честность?

– Да, – после короткого раздумья ответила Ама. – Но вот сможешь ли ты любить женщину, которая любит такого?

– Я готов проверить. – С этими словами я закрыл ей рот поцелуем, и она откликнулась.

Вскоре мы уже снова занимались любовью, растворяя в страсти все сомнения и тревоги.

* * *

Выписавшись из мотеля, мы проехали через весь город обратно, а потом разделились за несколько кварталов до Дворца. Ама подобралась с тыла, а я прошел через вестибюль и отметился у стойки регистрации. Сказал, что пришел поработать за компьютером. Это было в порядке вещей. Сдав обувь вместе с носками, я двинулся вверх по лестнице. Неторопливо, обдумывая предстоящее дело и то, что узнал от Вами. Перед рассеянным внутренним взглядом тут же возник отчетливый образ той женщины. Я попытался, уцепившись за него, отомкнуть засовы, не пускающие меня в прошлое, но они не поддались.