* * *

Выпил он, видимо, прилично. Пока сидел за столом, это никак не ощущалось, а вот теперь понимал. И в голове шумит, и ноги словно чугунные, и перед глазами все плывет и покачивается. Он привалился спиной и затылком к прохладной стене. Так чувствовал себе крепче и увереннее.

– Максим, я объяснить хочу всю эту ситуацию. Я понимаю, что со стороны это выглядит плохо. Даже, наверное, ужасно. Я с Денисом стала встречаться до того, как ты сюда вернулся. И он мне помогал. Во всем. Он очень хороший, добрый, заботливый. Он столько всего сделал для меня, поэтому я не могла с ним сразу просто порвать. Такое трудно сказать человеку. Но я собиралась, правда собиралась. Просто не успела.

Максим смотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы, откинув голову назад, а сам думал: как часто она с Яковлевым была? Как давно? Или тот пьяный раз – единичный случай? Мутило ужасно, и неизвестно, от чего больше – от выпитого или от этих навязчивых мыслей.

А вообще, хорошо, что он так надрался. Хоть расслабился. Иначе один черт знает, что бы он мог натворить и каких дров наломать. Вот ей бы сейчас вполне мог высказать все, что думает, и даже больше.

И хорошо, что Яковлев уехал. Хотя и плохо, конечно. На кого теперь излить нерастраченную злость? Но будь он здесь – разбитым носом точно бы не отделался. Короче, могло бы произойти всякое. И там, в универе, Яковлеву повезло, что успел уйти, пока Максим приходил в себя от такой потрясающей новости.

– Честное слово, я собиралась с Денисом поговорить и все ему объяснить. Просто так получилось… – продолжала Алена. – Максим, почему ты молчишь?

Максим пожал плечами:

– Мне нечего сказать.

Она потянулась к нему, хотела взять за руку, но он уклонился. Завел руки за спину. Неужели она не понимает, как невыносимы сейчас ее прикосновения? Нет, поняла. Отступила. В лице ее проступило на миг замешательство, а затем боль.

– Прости меня, – всхлипнув, промолвила она, – я знаю, что виновата, очень виновата…

«О, только без слез, пожалуйста», – поморщился Максим.

– Не надо. Ни в чем ты не виновата. Сам дурак. Вообразил всякое, не понять с чего. Придумал там что-то про тебя, про какие-то отношения между нами… Тебя придумал, – Максим усмехнулся, – а ты такая, какая есть. И совершенно не виновата в том, что я представлял тебя другой. Мои ожидания – это мои проблемы, не твои. Так что, Ален, не парься и не извиняйся. Живи, как жила. Ну, давай, счастливо!

Он оттолкнулся от стены, намереваясь вернуться в комнату. Она поймала его за локоть, но тотчас отпустила, убрала руку, смутившись.

– Максим, пожалуйста!

Он хотел уйти. Зачем она вообще пришла? Зачем душу травит и себе, и ему? Но не мог. В глазах ее стояли слезы, она пыталась их сморгнуть, отворачивалась, закусывала дрожащие губы, но получалось не очень.

– Я не умею говорить красиво и убедительно, и мне очень сложно все объяснить, но… я не хотела тебя обманывать. Не хотела, чтобы так все получилось. Прости!

– Да перестань ты!.. Говорю же, ты тут ни при чем. Тебе не за что просить прощения, а мне не за что тебя прощать. Это я тупил, зачем-то навязывался тебе. А ты ведь мне и правда ничего не обещала. Я даже не спрашивал, как ты ко мне относишься, надо ли тебе все это. Просто свалился на голову…

Максим отвернулся. Черт, у него и самого зажгло веки! Ну только этого еще не хватало! Надо скорее заканчивать этот бессмысленный, мучительный разговор.

– Ситуация, конечно, отстой, но если кто в ней и виноват, так это я. Не стоило быть таким идиотом. И нечего было придумывать того, чего нет. Так что не загоняйся. Все норм.

– А мы… Мы еще… – Она опустила глаза в пол. – У нас все кончено, да?

– Ален, чтобы что-то кончилось, оно хотя бы должно быть…

Дверь распахнулась, и в коридор вышла Марина.

– Максик, мы все тебя уже заждались! Идем! – Она подхватила его под руку и потянула в комнату.

Алена молча отступила. А ему… Ему удалось вполне себе благожелательно улыбнуться ей на прощание и не показать, даже виду не подать, что сердце рвется в клочья. Сам от себя не ожидал такой удивительной выдержки.

После нее стало вдруг совсем тоскливо. Грубил даже. На просьбу еще спеть огрызнулся:

– Я что, нанимался вас развлекать?

– Максик, что ты такой злой стал? – скуксилась Марина.

– Да брось. Разве я злой? Я добрый. Как Лунтик.

И водка уже не шла совсем. И даже в разговоры никак не удавалось включиться – все видел лицо ее, молящее, отчаянное, глаза, полные слез. Что за дикость! Когда уже это пройдет?

– А зачем подружка Дэна приходила? – как назло спросила Оксана.

– Не будем про нее, – отсек Максим. И к счастью, этого хватило: никто не стал больше лезть с расспросами и действовать на нервы.

Примерно через пару часов нагрянуло пополнение: Костян и Серый. Максим сразу засобирался к себе.

– Да ты чего? – засуетился Вадик. – Нормально же сидим.

– Тебе что, Доцент, в падлу с нами выпить? – спросил Серый.

– Именно.

Максим вышел в коридор, не обращая внимания на возмущенную ругань Серого. Как все это мелко и незначительно! Особенно сейчас.

По пути в комнату он завернул в умывалку. На душевую с контрастным душем геройства его не хватало, тут уж хотя бы ополоснуть лицо холодной водой. Он пустил кран на весь напор, склонился над умывальником, набирая пригоршни воды. Холодные струйки затекали в уши, стремительно убегали за воротник, заставляя зябко ежиться, но это помогало взбодриться.

Вдруг он почувствовал на пояснице, под футболкой, чьи-то теплые ладони. Они гладили спину, вычерчивая круги вдоль позвоночника. Затем опустились ниже, скользнули к животу. Максим выпрямился, прислушиваясь к ощущениям. Движения чужих рук становились все смелее. Вот уже сзади к нему кто-то прижался грудью и проник под ремень джинсов. Максим приподнял край футболки, наблюдая за ловкими, беззастенчивыми пальчиками с вишневым маникюром.

– Марина? – узнал он.

– Тш-ш, – горячо выдохнула она ему в спину, ровно между лопаток и запустила руки под резинку боксеров.

– Марин, – поймал он ее руки, – подожди.

Развернулся, посмотрел в глаза, слегка затуманенные алкоголем.

– Ты классная. Просто я сейчас… Короче, меня мутит. Прости, давай в другой раз?

– Я знаю средство… – игриво сказала она, выводя зигзаги по голой коже и норовя проникнуть ниже.

– Я тоже знаю средство, – мягко отстранился Максим.

– Я тебе совсем не нравлюсь, да? – спросила она обиженно.

– Да ну ты что? Я от тебя без ума. Только в другой раз, Марин, все в другой раз.

Он поспешно покинул умывалку и столь же поспешно добрался до своей комнаты.