Лишних встреч с Дикими нам не надо, поэтому мы поворачиваем налево и входим в длинную портретную галерею.

* * *

Здесь всегда было не так много людей и из экспонатов – только висящие на стенах портреты династии Романовых, представители которой наблюдали за нами с Варей. Нередко мы любили устроить забег наперегонки, но всегда откуда ни возьмись появлялась «сидунька». Так маленький Кристофер назвал в свое время милых женщин, восседавших на стульчиках в каждом зале музея, а его сестра потом унаследовала право на это слово…

Заливистый смех Вари, кажется, вновь раздается где-то рядом, и я, ведомый подсознательной глупой надеждой, оборачиваюсь. Прищуренный взгляд Хёрда возвращает меня на землю.

– Что-то не так? – спрашивает он.

– Просто показалось, – бормочу я и разворачиваюсь обратно, уставившись на шагающего впереди Барди.

Широкоплечий, метра под два ростом и весом за сотню килограмм, он идет на удивление легко. Его движения плавные, выверенные, однако, не лишены жесткости. Конечно, среди людей часто встречаются представители таких размеров, но от Барди, в отличие от них, исходит некая первобытная, дикая мощь, как и от Эйрика, оставшегося в вертолете. Странно, что от других членов группы такого ощущения нет…

Под взглядом Романовых мы пересекаем галерею и заходим в полностью пустой зал. Ни тел, ни картин, ни скульптур… Ничего.

Дверь слева заперта. Это обрекает нас на дополнительный крюк. Во мне поселяется чувство, что они закрыты не просто так.

– Думаешь, подстроено?

– Скорее всего.

– Что «скорее всего»? – интересуется Хёрд, а Барди разворачивается и застывает с вопросительно поднятой бровью.

– Слушайте, – я решаю поделиться догадкой, – днем здесь ни у кого нет ключей, чтобы запирать двери. Тем более, судя по телам, смерть почти у всех наступила в одно время и довольно быстро, а значит паника не успела начаться. Если кто-то из службы безопасности и выжил тогда, то вряд ли бы он побежал в залы, где происходило… Мысль, в общем, вы поняли.

– Поняли… – Хёрд мрачнеет. – Если так, то вполне возможно, что мы идем в ловушку.

– И кому это нужно? – я отдаю себе отчет в том, что замешаны не люди.

– Тем, кто следил за твоим родом. Не знаю, кого выбрали для такой длительной задачи… Но ждать хорошего не стоит, – Барди намного спокойнее к этому относится.

Мне бы его выдержку.

– Нет у нас времени разжевывать. Просто будьте начеку, – Хёрд ведет нас.

– Им можно доверять. Я за ними наблюдал.

Я киваю и получаю косой взгляд Барди. Видимо, мне они не очень доверяют…

А если Голос – это и есть та личность…

Надо же… Целая лекция от Голоса. Давно он не был таким разговорчивым…

* * *

Насколько я помню, то следующий зал именуется Малой столовой, и он действительно небольшого размера: шагов десять в длину и в ширину столько же, если не меньше. Стоящий в центре белый мраморный стол обычно пустует, но сейчас на нем лежит три свежих тела, сверху которых спиной к нам сидит Дикий. Занятый пережевыванием плоти, он нас не замечает и иногда лишь дергает в сторону головой, словно у него нервный тик.

Тик… Я тебя понимаю.

Барди негромко щелкает пальцами, привлекая внимание твари. Реакция следует моментальная: Дикий, резко оглянувшись, с хрипами бросается к Барди, но тот уходит под его вытянутую вперед правую руку, перехватывает за волосы и втыкает нож в шею.

Повторяет Хёрда?

Одно движение – лезвие перерезает шею изнутри и вместе с хлещущей кровью выходит наружу. Барди тихо опускает тело на пол.

Голова практически отрезана… Силы у него немерено.

* * *

Из следующего зала доносится кашель и громкое, тяжелое дыхание с прерывистым хрипом. Не теряя ни секунды, мы вбегаем через открытые двери: у дальнего окна на четвереньках стоит Дикая, захлебываясь нескончаемым потоком рвоты, и спустя мгновение падает. Образовавшаяся тишина давит на уши.

В зале, помимо умершей твари, лежит еще несколько гниющих трупов и один свежий.

– Видишь? Сами по себе дохнут, – Хёрд подходит и пинает Дикую в бок.

Я пожимаю плечами. Дохнут – хорошо, но неизвестно, сколько живых впереди.

Живых Диких… Активных Диких? Не совсем понятно живы они или мертвы…

Перед выходом из зала на стульчике я замечаю тело старушки с наполовину обглоданным лицом и полностью съеденной плотью с шеи. Все четыре ножки стульчика стоят в луже крови, натекшей с бывшей смотрительницы музея.

– Сидунька! – внезапно раздавшийся рядом голос Вари, заставляет меня вздрогнуть и вновь обернуться.

На вопросительный взгляд Барди я просто качаю головой, стараясь угомонить взбесившееся сердце…

* * *

Следующие восемь залов совсем небольшие. Дикие нам не встречаются. Ни одной твари. Только неподвижные гниющие мертвые.

Мы идем молча, и у меня выдается немного времени обдумать информацию последних нескольких часов. Но в голове свербит одна назойливая мысль…

Людей больше нет. Человек уничтожен. Правда ли это? Что тогда делать дальше… Жить с Евой среди этих Существ? Они, вроде бы, сами-то не в лучшем положении… Из-за неизвестности настоящего я не могу выстроить примерную картину будущего… Это не дает покоя.

О покое можно забыть на ближайшее… На ближайшие… Если не навсегда.

* * *

Тем временем мы заходим в девятый маленький зал, и идущий впереди Хёрд застывает на месте. Из-за приоткрытых дверей впереди доносятся хрипы и шарканье далеко не одной твари. На слух определить их количество невозможно. Но мне оттуда слышатся еще и чьи-то голоса…

Голоса…

– Ух ты! Когда вырасту, то у меня будет такая же библиотека!

– Обязательно будет, Кристофер. Наверное, Николай Второй тоже с детства мечтал о ней и вот, она у него появилась… А в каком году она появилась, Варюш?