– Пойдёмте пока ко мне, – предложил он. – Соберусь с мыслями.

На этот раз он шёл медленнее, размышляя про себя, и пару раз ошибался с направлением. Однако через несколько минут мы всё же оказались в комнате Вам Кого. Я тут же зашёл в туалет, а когда вернулся, обнаружил его на диване с бутылкой водки и всклокоченными волосами.

– Вот ведь интересно как развиваются события, – бормотал он. – А ведь мне, возможно, день или два придётся пробыть Председателем Конгресса.

– Может быть, поедим? – робко предложил я. – Не завтракали ведь.

– Да мне алкоголя хватает, – ответил Вам Кого. – Он калорийный. Хотите?

– Нет.

– А огурчик?

В рот Вам Кого попал клок его же собственной бороды.

– Тьфу ты! – сплюнул он. – Осточертела мне эта треклятая борода. Сбрить её, что ли?

– Ну, сбрейте, – отозвался я, извлекая из узкого горлышка банки маринованный огурец.

– Нет, – Вам Кого отхлебнул водки, – у меня без бороды лицо глупое.

– А с бородой лучше? – не понял я. – То есть, я не то имел в виду....

Вам Кого бросил на меня хмурый взгляд, но промолчал.

Минут через пять тишины, прерываемой бульканьем, он встал с дивана и потянулся:

– Ну что же, пойдёмте. Побываете на первом в своей жизни заседании Конгресса. Вам надо привыкать – вы же теперь почётный член.

Он поставил бутылку на стол и не вполне твёрдой походкой вышел из комнаты. Я вздохнул и поплёлся за ним, дожёвывая второй огурец.

– И доктор липовый… – продолжил бормотание Вам Кого, шагая по коридору. – Странно всё это…

– Действительно, странно, – согласился я. – У вас тоже есть доктора наук и диссертации. Прямо как на Земле.

– Ну, а что же, – возмутился Вам Кого, – мы, по-вашему, тут лаптем щи хлебаем?

Мы входили в просторный сверкающий зал, от которого я испустил дух. То есть, я хотел сказать, дух у меня перехватило. Он был не так уж и велик – примерно как в приличном земном кинотеатре – но поистине великолепен. Ряды жёлтых ворсистых кресел с гнутыми пластмассовыми подлокотниками и уютными сиденьями, глядя на которые тотчас хотелось плюхнуться на них и задремать, поднимались кверху причудливой дугой. Светлые занавеси вдоль стен зала ниспадали ровными, тщательно подобранными складками, их ткань переливалась и блестела. На стенах то там, то здесь, сверкали металлические светильники, украшенные россыпями стеклянных многогранников. Президиум, представлявший собой сложное сооружение из дерева и металла, заполнял сцену, не считая небольшого пятачка спереди, где располагалась крохотная металлическая трибуна. Над залом висела роскошная стеклянная люстра с подвесками, переливавшаяся желтоватым цветом, настолько яркая, что на неё больно было смотреть.

– Не хватает только зелёных очков, – заметил я.

Вам Кого никак не отреагировал на мою реплику, махнув рукой в левую часть зала:

– Вот там наше место, возле прохода.

Едва мы успели примостить свои филейные части в подобающие для них вместилища, как над залом раздалась пронзительная трель колокольчика и зычный голос Так Его, сидящего посередине президиума:

– Дамы и господа! Прошу разрешения начать заседание.

Когда шум несколько приутих, он продолжил:

– Я не вижу смысла выносить на голосование повестку дня, поскольку она известна. У нас всего один вопрос – объявлять ли лакам войну в свете последних событий, происходящих на Земле и в её окрестностях. Прошу выступать в порядке возрастания численности фракций. Доктор Ле Сист, вы первый, как обычно.

По проходу медленно двигалось к трибуне необычное существо, с ног до головы замотанное в синюю мятую накидку. Сама же голова, торчащая из кокона, напоминала не то череп мутировавшей лошади, не то приплюснутый мяч для регби, который кто-то для смеху выкрасил в фиолетовый цвет. Движения существа были неровными, дёргаными, а взгляд маленьких темных глаз – бегающим и слегка безумным. Поднявшись на трибуну, Ле Сист выпростал из-под плаща костистую длиннопалую лапу и высоким, нервным голосом заговорил:

– Пробил час, господа! Вы чувствуете это? Все фибры наших душ должны трепетать! Кто мы? Жалкие подобия тварей, не годные убирать собственные испражнения. Но дайте только срок, и всё в нас убоится собственных деяний…

– Что он несёт? – прошептал Вам Кого себе под нос, так что я едва услышал его слова. – Заболел, что ли?

– Конец близок, – верещал Ле Сист, – но это и есть возрождение. Вглядитесь – не мы ли сами брезжим на горизонте, слегка подпрыгивая от каждого порыва ветра? Не нас ли ждут сегодня великие дела? О да, и мы уже не можем их скрывать. Придём же с миром и вырвем у них сердца! – Рука Ле Систа сжалась в кулак и поднялась над головой. – И языки вырвем, – добавил он, увеличив громкость. – И левый глаз! И правый! – Из-под плаща показалась вторая рука, побольше. – И бедренные кости! – уже почти проорал он. – На свет показалась ещё одна рука и обрубок отвратительного щупальца. Ле Сист затрясся, и его речь перешла в яростные выкрики: – И уши оторвём! И шеи! И зубы изгрызём! Война! О война! Священная! С лаками! Не будет у них крыльев! Всё вырвем!

– Боже, что с ним? – пробормотал Вам Кого, а к трибуне уже бежали люди, хватавшие Ле Систа за руки. Они что-то говорили, видимо, успокаивая его, но он всё ещё махал своими конечностями и продолжал выкрикивать почти нечленораздельное:

– У! Много! Много! Яйца, кровь! Барабаны!

Зал шумел, звенел колокольчик Так Его, Ле Систа уводили из зала.

– Врач прибыл? – уточнил Так Его, повернувшись в сторону бокового выхода. – Хорошо, помогите ему. Прошу прощения, – обратился он уже к залу. – Как вы знаете, у доктора бывают подобные приступы. Надеюсь, всё обойдётся. Партия конструктивных бюрократов, вы готовы? Господин Тута Сидим, прошу.

Над трибуной показалась голова коротенького, толстенького человечка с огромной лысиной.

– Доброе утро, – сказал он, тяжко вздохнув. – К сожалению, у нас во фракции не сложилось единого мнения по данному вопросу. Как известно, война с лаками стоит денег. Денег всегда не хватает. С другой стороны, нельзя не отметить смелое решение господина Председателя защитить Землю с помощью маразматического пространства, что бы это ни значило. Должно быть, мы должны его всячески поддержать. С третьей стороны, вряд ли кто-то задумывался о том, что войну можно не только выиграть, но и проиграть. Учитывая всё вышеизложенное, предлагаю немного порассуждать…

Я вдруг осознал, что на самом деле слышу не слова докладчика, а перевод. Мне захотелось узнать, как на самом деле звучит этот язык. Я оторвал от виска таблетку психотранслятора.

– Сам нье знам, зе повьеджьеч, – говорил Тута Сидим, вытирая пот платком, – але тылко длатего, же жле розумьей свойя власна барбарзиньска мове.

Я приклеил устройство на