переживайте. Со мной всё в порядке, — старик улыбнулся и кивнул головой в ту сторону, откуда он только что пришёл. — Пойдёмте. Думаю, нам есть, о чём поговорить.

Он остановился и вопросительно посмотрел на Женю, которая от удивления словно забыла, как двигать ногами. Она открыла рот, намереваясь, по всей видимости, задать какой-то вопрос, но тут же его закрыла, поджала губы и, наконец, сдвинулась с места.

Они пошли вдоль моря — глубокий старец и молодая девушка, неспешно и молчаливо. Мягкий песок не обжигал и не таил в себе ни колючек, ни острых веточек. Казалось, весь этот мир был создан только затем, чтобы не причинять боли.

— Что… что это за место? — разрушила тишину Женя, неловко косясь на фамильяра. Тот хмыкнул.

— Первый вопрос — и сразу сложный. Ну, я иного и не ждал. У этого мира нет названия, — пояснил старик, щуря глаза, — можете называть его так, как заблагорассудится. Например, Серое пространство — по понятным причинам, — его губ коснулась хитрая улыбка. — Я предпочитаю звать его родиной. Или Нулевым миром. В конце концов, именно этот берег стал первым, что я увидел в своей долгой жизни…

— Это твой… дом?

— В какой-то мере. Но и здесь я ведь как-то появился, только не знаю, откуда. А может, просто не помню.

— А…

— Тс-с, — Оддманд поднял руку. — Смотрите. Дом.

Женя перевела взгляд туда, куда указывал старик, и замерла.

Впереди действительно стоял Дом — не роскошная постройка в несколько этажей, не полуразвалившаяся хижина, не крепкий кирпичный домик с приветливыми окошками, а… Дом. Странное здание, напоминающее раковину рака-отшельника. Серое дерево местами отслоилось, крыша, причудливо закрученная вверх, была покрыта мхом и лишайником, двери и окна оказались наглухо забиты; казалось, за ним никто не ухаживал уже долгие-долгие годы.

Фамильяр словно понял мысли Жени и тяжело вздохнул.

— Да, зрелище печальное. Раньше здесь было посвежее. Но время, понимаете ли, беспощадно…

Старик слегка усмехнулся и присел на стоящую перед Домом скамейку. Та, в отличие от постройки, выглядела неплохо и даже не косилась.

— Садитесь, садитесь… Вам теперь торопиться некуда. Да и мне тоже…

Женя послушно опустилась рядом с Оддмандом. Перед её глазами теперь расстилалось бескрайнее чёрно-белое море, по поверхности которого то и дело проходили лёгкие волны, не нарушающие всеобщего спокойствия. Остро запахло солью и водорослями.

— А почему вообще… — снова начала девушка, и снова фамильяр распознал её вопрос прежде, чем тот был произнесён до конца:

— Я давно за ним не следил. Давайте так — я расскажу всё, что помню, а потом вы сами уточните то, что покажется вам неясным.

Женя кивнула. Когда к твоим ногам ластится море, можно и впрямь никуда не спешить.

Оддманд аккуратно отложил трость, чтобы та не свалилась в песок, и со вздохом сложил руки на коленях.

— Я не всегда был таким, каким вы видите меня сейчас, — начал он. — Когда то и я, и Дом — мы были молоды… Но всё ещё серы, предвкушая ваши расспросы о цветовой гамме этого места. Я ухаживал за Домом, Дом ухаживал за мной. Всё необходимое появлялось здесь само по себе. Казалось бы, живи и радуйся… Но я ощущал себя пленником. В сущности, в тот момент моя сила стала моим проклятием. Я мог многое, но покинуть это пространство у меня не получалось. Пока не появилась Рогнеда… — Оддманд мечтательно поднял глаза к небу. Женя поёжилась. — Однажды я закрыл глаза здесь, а очнулся уже по ту сторону. И вокруг всё было таким ярким… Никакой серости. Я сначала решил, что умер, — старик усмехнулся, — а потом увидел её. Она ведь была тогда чуть старше тебя. Амбициозная ведьма, стремившаяся познать тайны природы. Правда, её целью было не бессмертие — вечную жизнь она презирала, — а поиск иных миров. Целыми днями что-то придумывала, читала, проводила призывы… Так и отыскала меня, а вместе со мной и Дом. Правда, на той стороне мы стали выглядеть совсем иначе… Ну, вы и сами знаете. Я был счастлив. Немудрено — спустя практически вечность выбраться из однообразного мирка куда-то, где твоя сила ценится по достоинству, где есть кто-то, кто понимает тебя… Это дорогого стоит. И я поначалу был даже рад. Тот факт, что я перевоплотился в птицу, меня особенно не беспокоил. Первые двадцать лет. Потом стало тяжелее. Мы сильно ругались… — Оддманд замолчал. Его глаза наполнились тоской. — Но уйти я уже не мог. Потому что поклялся, понимаете? А для старого ворона нарушить собственное слово смерти подобно… Да и в некоторой степени я полюбил Рогнеду, как сестру или, может быть, дочь. А потом появились вы. И, когда она умерла, я стал оберегать вас. Потому что она меня попросила. Видимо, не уберёг…

Старик усмехнулся и тут же закашлялся. Женя осторожно коснулась его спины, но фамильяр лишь махнул рукой.

— Не переживай лишний раз. Не помру. Не для того был рождён…

— Почему ты снова оказался здесь?

Оддманд ненадолго задумался.

— Видимо, моя задача исполнена. Больше мне не нужно никого защищать. Буду приводить в порядок Дом, слушать море… Стар я уже.

Они вновь погрузились в молчание.

— А куда… куда отправлюсь я?

— Не знаю, — честно ответил старик. — Но ты сделала правильный выбор.

— Ты знал?

— О проклятии? Нет. Как и вы, я полагал, что, если отыскать артефакты, всё вернётся на круги своя. Скажем так, мне всё стало ясно после того, как я увидел ритуал. Говоря начистоту, я относился к нему скептически. То, что случилось с Ярополком, было слишком похоже на то, что пережил я. Привязанный к одной-единственной душе, без возможности уйти… Это действительно страшная участь. Но я не имел права бросать вас. Поэтому помогал. А когда вы оказались наедине с… хм, как бы их лучше назвать…

— Осколочники, — робко проговорила Женя.

— Осколочники? — фамильяр удивлённо вскинул брови, а затем хрипло рассмеялся. — Хорошее название. Пусть будут осколочники. Когда вы оказались с ними наедине, всё зависело только от вас. Я не имел власти в том мире, где они обитают.

— А если бы я не ушла? — спросила Женя, и голос её наполнился горечью. — Если бы я осталась с ними? Что бы было тогда?

Оддманд пожал плечами.

— Всего навсего лишились бы души. Справедливая цена за вечную жизнь, как считаете?

Женя промолчала.

— Вы слишком выросли, чтобы снова повторять старые ошибки, поэтому я не переживал. Рано или поздно каждая история подходит к концу…. Рад, что вы это поняли.

— И что, получается, всё было зря? — вопрос прозвучал резко. Женя этого не хотела, поэтому добавила