– А мне любопытно, – признался ей Витольд. – Очень хочется посмотреть, что можно сделать из гостиницы в маленьком провинциальном городе.

– Сходи, – улыбнулась ему Элла. – Тут действительно есть на что посмотреть. Удальцова обладает отменным вкусом, кроме того, этот отель ее детище, выстраданное и долгожданное, так что постаралась она на славу. Да и «ЭльНор», признаться, хорошо поработал. Этим объектом мог бы гордиться любой строитель.

Последние слова прозвучали у нее с легким оттенком горечи. Отель «История» завершал большую и славную эпоху «ЭльНора». В нем были любовь, дружба, здоровый авантюризм и непомерные амбиции, огромное количество труда и вера в успех. Теперь Элла точно знала, что впереди ее ждет новая, не менее счастливая жизнь, но, как и на любом значимом рубеже, она испытывала грусть. Отель «История» – высокое здание из стекла и бетона, в котором было много воздуха и света, оказался памятником ее ушедшей безвозвратно молодости.

Неспешно бредя по пустынным коридорам, Элла направилась в сторону ресторана, в котором уже были накрыты столы в ожидании церемонии открытия. Стук ее каблучков отдавался гулким эхом, и внезапно она осознала, что в этом эхе слышны не только ее шаги. Кто-то шел вслед за Эллой, и ей внезапно стало так страшно, что волоски вдоль позвоночника встали дыбом. Паника залила грудь. Стараясь не совершать резких движений и не выдавать своего страха, она повернулась и практически столкнулась с Норой, насмешливо смотрящей на нее.

– Для циничной стервы и подлой предательницы ты слишком пуглива, – безмятежно пропела Нора. – Что, грехи не дают чувствовать себя в безопасности? То ли еще будет, дорогая моя.

Обойдя Эллу, как неодушевленный предмет, Нора двинулась дальше по направлению к ресторану. Элла запоздало подумала, что бывшая подруга тоже не пошла на экскурсию по отелю, и по той же самой причине, что и она сама.

Глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз, чтобы унять бешено колотящееся сердце, Элла взяла себя в руки. В зал ресторана она уже входила с высоко поднятой головой, и никто даже заподозрить не мог, как сильно и унизительно она испугалась всего несколько минут назад.

Вечер тек своим чередом. Закончилась экскурсия, зал наполнился людьми, среди которых было полно знакомых лиц. Элла то и дело раскланивалась, здоровалась, улыбалась, пожимала чьи-то руки.

– Почему у вас в городе принято пожимать руки женщинам? – недоумевал вернувшийся к ней Витольд, рядом с которым Элла чувствовала себя в полной безопасности. – Дикость какая-то.

– Потому что для большинства окружающих, да что там для большинства, для всех, кроме тебя, я – не женщина, а совладелица крупного бизнеса, деловой партнер, акула капитализма, да еще и в такой чисто мужской сфере, как строительство, – объяснила она, внимательно следя за происходящим в зале.

Каким-то седьмым чувством она ощущала, какую неловкость испытывают сейчас их общие с Норой знакомые. Они словно раздумывают, к кому из совладелиц «ЭльНора» подойти, а если к обеим, то в какой последовательности. Разговаривая с Бжезинской, суетливо оглядывались на Бутакову и наоборот. Опускали глаза, сворачивали разговор и отходили, радуясь, что с честью выпутались из неловкой ситуации.

Элла подумала, что еще вчера, пожалуй, сильно расстраивалась бы из-за такого положения вещей, но сегодня ей было совершенно безразлично, достаточно ли она блистает в свете. В этом зале ее интересовало мнение о ней только одного человека. А он стоял рядом и, судя по всему, был именно от нее в полном восторге. Витольд. Тося. Ее первая, детская любовь.

Она с нетерпением ожидала окончания церемонии, чтобы уехать домой и наконец-то остаться с Витольдом наедине. Судя по его затуманенному взгляду, он думал о том же самом. Разнесли холодный брют, и Элла, которая любила очень сухое шампанское, вовремя вспомнив, что она не за рулем, взяла холодный запотевший бокал, в котором весело танцевали пузырики.

– Твое здоровье, – сказала она Витольду и улыбнулась.

Слово для торжественной речи взял председатель совета директоров шведской фирмы, в мировую сеть которой входила «История». Элла сделала глоток и приготовилась слушать. Шипучая дорожка бежала у нее по пищеводу, от нее становилось тепло и щекотно внутри.

Где-то, видимо недалеко, громыхнул мощный взрыв, от которого жалобно задребезжали стекла. Первым делом Элла подумала о том, как некстати будет сейчас Удальцовой заниматься окнами, но тут же прогнала от себя эту глупую, ненужную, лишнюю сейчас мысль. Что же взорвалось? Есть ли жертвы? Как узнать, что случилось? Похоже, все присутствующие в зале сейчас думали об одном и том же. Витольд непроизвольно схватил ее за руку, словно для того, чтобы не потерять. От нехорошего предчувствия у Эллы сжалось сердце, и она вцепилась в эту теплую надежную руку, будто прося защиты.

Она видела, как опрометью выскочила из зала журналистка Инна Полянская. К уху она прижимала телефон. Если и мог кто быстрее других получить нужную информацию, то несомненно это была она, и Элла начала двигаться к выходу, таща за собой Семенова, чтобы первой перехватить журналистку, когда та будет возвращаться в зал. Краем глаза она заметила, что то же самое делает и Нора.

С Инной они столкнулись практически у самых дверей. Та, увидев Эллу, остановилась, будто принимая какое-то важное решение, и жестом позвала ее за собой в коридор. Толстая дверь из натурального дуба мягко закрылась за их спинами, отсекая ресторанный шум. Там продолжалась вечеринка, прерванная непонятным взрывом.

Инна Полянская смотрела на Эллу как-то странно. В ее взгляде смешались жалость, решимость и еще что-то неведомое. Нехороший это был взгляд, тяжелый, чужой.

– Элеонора, – Элла мимоходом отметила, что впервые в жизни Инна назвала ее по имени, не прибавив обязательного доселе отчества, – Элеонора, вы не волнуйтесь, пожалуйста. – Она взяла Эллу за вторую, свободную руку, и Витольд, внимательно посмотрев в глаза этой маленькой рыжеволосой женщины, вдруг крепко обнял Эллу и прижал ее к себе. – Этот взрыв, который мы все сейчас слышали… Это взорвали машину. Вашу машину, Элеонора.

– Но я здесь без машины, – прошептала Элла, до которой смысл происходящего доходил с трудом. – Меня привез Витольд Михайлович. Это взорвалась его машина?

– Нет, именно ваша. Вы оставили ее на офисной парковке, правильно?

– Да. Я уехала утром на работу и оставила машину. Мне обещали к вечеру перегнать ее к дому. – Элла выталкивала из себя слова, которые падали к ногам, словно тяжелые горячие камни.

– В вашу машину сел человек, включил зажигание, после чего раздался взрыв. Это просто счастливая случайность, что в машину сели не вы, Элеонора. Понимаете, вас хотели убить.

– Олег, – помертвелыми, непослушными губами прошептала Элла. Она побелела так сильно, что сквозь просвечивающую, словно фарфоровую кожу стали видны сосуды. – Олег Меркурьев. Он согласился перегнать мою машину. Я попросила его об этом, и он обещал помочь. Боже мой, что с Олегом?

За ее спиной громко захохотала Нора. Ее смех, надсадный, вызывающий, истерический перешел в икоту. Теперь он уже был больше похож на рыдание и в пустом коридоре звучал неуместно и страшно. От Нориного хохота кровь начинала стыть в жилах. Витольд повернулся к ней и с размаху ударил ее по щеке.