— И все это Илье, значит, Аркадий сказал?

— Ну да, я же вам объясняю… Не знаю, что это за штуковина такая: как я ни старалась, не смогла выведать у Илюхи! А он все твердил, что нужно убрать ее из квартиры и отдать Аркадию: он, дескать, снимет с нее порчу и вернет.

— Порчу снимет?

— Ну да, я же говорю, что этот Аркадий — чудик: он называет себя «черным колдуном» и «ведьмаком», и Илюха ему верит, прикиньте!

— Вы заходили в квартиру Гагиных? — строго спросила Алла.

— Нет, что вы ни ногой!

— Но ведь у Ильи был свой комплект ключей?

— Да, но мы не заходили, правда! Да как тут зайдешь-то — там же папаша Илюшкин!

— А после смерти Гагина?

— Так вы же опечатали хату! Нет, Пашка, правда, предлагал пошарить там, но я застремалась: соседи могли увидеть. Решили, что потом с Ильей придем, когда все уляжется…

Отпустив Елену, Алла позвонила Антону.

— Как успехи по Аркадию?

— Пока по нулям, Алла Гурьевна, но я не сдаюсь: он обязательно найдется!

— Конечно, найдется, — согласилась она. — Не может человек просто так исчезнуть! Он нам нужен просто кровь из носу, Антон: тут случайно выяснилось, что он плотно общался с Ильей и в последний раз они встречались незадолго до убийства Гагина!

— Да ну?

— Мне кажется, дело было так. Аркадий каким-то образом прознал, что у дяди есть баснословно дорогой бриллиант, — скорее всего, о нем ему рассказал Илья. Аркадий провентилировал информацию и понял, сколько может стоить такая вещичка, однако Гагин ни за что не впустил бы племянничка в квартиру: он и так-то старался никого туда не допускать, а уж такого неоднозначного персонажа точно бы не потерпел!

— Думаете, он грохнул дядьку?

— Не знаю, но это вполне возможно. Все, включая его мамашу, говорят, что с ним было невозможно сладить, так что все может быть… В любом случае надо его разыскать, и побыстрее!

— Принято, Алла Гурьевна. Дамир не объявлялся?

— Нет, он все еще в колонии — надеюсь, к вечеру будет какой-то результат. Ладно, не буду вас отвлекать: найдите мне Аркадия, Антон, и лучше побыстрее!

— Ну как вы, получше? — спросила Лера, когда они на заднем сиденье такси ехали домой со съемок.

— Коньяк — лучшее лекарство, — усмехнулся он.

— Вы так сопьетесь!

— Надеюсь, долго «лечиться» не придется.

— Зачем вы это сделали, Роман?

— Сделал что?

— Ну, взяли Анну за руки, позволили ей питаться вашей энергией — это ведь именно то, что вам делать категорически противопоказано, если верить вашему психиатру!

— Проблема в том, что я не могу с этим бороться, понимаете? Вот потому-то я и избегаю людей, общения…

— То есть вас тянет к людям, страдающим от боли?

— Да. И я не могу пройти мимо и как-то избежать контакта — это как магнит!

Лера вспомнила собственные ощущения, когда сидела в павильоне, вжавшись в кресло, не в силах пошевелиться. Это здорово походило на гипноз!

— Получается, как люди пытаются высасывать из вас энергию, вы стремитесь ее отдавать?

— Не то чтобы стремлюсь, просто у меня не получается этого не делать… Сложно объяснить, но я… я как будто зеркалю эмоции, иногда усиливая их в разы!

— А как вам Зарета?

— Странная женщина!

— А по-моему, она крута: сразу просекла, что с вами не так! И про девочку все правильно рассказала. Если бы я верила в экстрасенсов, то решила бы, что она действительно обладает сверхспособностями!

— Если бы я не читал «шпаргалку», то тоже бы в это поверил.

— Вы и сами не вполне обычный человек, и ваши способности тоже можно назвать в некотором роде сверхъестественными!

— Гиперчувствительность не сверхспособность.

— Возможно, но то, что вы можете поделиться энергией с другим человеком…

— Против воли, прошу заметить!

— Неважно! Вы можете утолить боль, успокоить, заставить людей почувствовать облегчение…

— Или наоборот. Разве вы считаете дальтоников необычными людьми?

— При чем здесь это? Дальтонизм — болезнь, отклонение от нормы!

— Но они видят мир по-другому, разве не так? Есть люди с суперслухом, а еще те, кто чувствует любые запахи, даже самые тонкие, едва уловимые. Это никакая не суперспособность, а всего лишь, как вы выразились, отклонение от нормы. А в то, что кто-то может читать мысли или общаться с покойниками, я не верю!

Они замолчали, и некоторое время каждый смотрел в свое окно.

— Как они теперь будут? — после долгой паузы спросила Лера, снова повернувшись к Роману.

— Кто?

— Ну, Анна и Сергей?

— У них есть еще один ребенок, сын, — пожал плечами ювелир. — Может, они найдут в себе силы примириться со случившимся и продолжать жить?

— Думаете, Сергей простит жену?

— Она ни в чем не виновата, поэтому ее не за что прощать.

— Он тоже так считает?

Роман ответил не сразу.

— Нет, — произнес он наконец. — Он винит Анну в том, что случилось, — это должно быть очевидно даже вам!

— Вы правы, — согласилась Лера. — Как вы догадались, что на самом деле произошло с девочкой? Было похоже, что вы читаете мысли Анны!

— Глупости, я просто сделал предположение, и оно оказалось верным!

— Но никто другой не смог и близко предположить ничего подобного!

— Все дело в чувстве вины.

— Объясните?

— Вина — самое страшное чувство, особенно перед теми, кого уже нет. У них не попросишь прощения, вот в чем проблема! Когда человек чувствует себя виноватым, от него исходят волны негатива, он постоянно находится в состоянии сильного стресса, и ничто не может облегчить его ношу. Так что с Анной все понятно: ее муж просто горевал, а она буквально поедала себя, рвала на части…

— И вы вините себя?

— В чем?

— В том, что случилось с вашей мамой?

— Вы стали моим психиатром?