На лестничной площадке мне в ноздри ударил серный смрад. Я торопливо проверила каждый настенный светильник и потолочную лампу. Газ нигде не шел. В ванной тоже. Я с криками забарабанила кулаком в дверь к мистеру Ингланду, а потом и к миссис Ингланд. Хозяин выбежал на лестничную площадку, на ходу запахивая халат. В руке он держал незажженный фонарь.

– Сэр, нет! – Я отобрала у него фонарь и поставила на столик. – Мэм!!! – орала я, колотя в дверь спальни миссис Ингланд.

– Что за вонь?

– Это газ! Чувствуете? Не могу понять, где утечка!

– Боже милосердный!

Мистер Ингланд кинулся к себе в спальню, повернул регулятор газа потолочного светильника, одновременно принюхиваясь, а затем выключил его.

– У меня все в порядке.

– Значит, утечка в комнате миссис Ингланд. Или где-то внизу.

Я помчалась в гостевую спальню на первом этаже. В комнате царил холод и мрак. В камине валялась горстка старого пепла. В незашторенное окно светила луна.

Я побежала обратно наверх и вновь стала стучать в дверь к хозяйке.

– Миссис Ингланд! Проснитесь! Только не зажигайте лампу! – В тот момент меня совершенно не заботило, что я стояла перед хозяином в ночной рубашке, с распущенными волосами и орала как безумная. – Вам придется открыть дверь, сэр.

Он понял, что я имею в виду, и нырнул в свою комнату. Запах усиливался. Встав на колени, я склонилась к щели под дверью в спальню хозяйки и тут же скривилась от вони.

– Миссис Ингланд! – Я закашлялась.

Мгновение спустя мистер Ингланд отпер замок своим ключом и рывком открыл дверь спальни миссис Ингланд. Комната была густо заполнена газом. Меня сразу замутило, начала кружиться голова, и я прикрыла ладонью рот. Хозяйка спала. Под покрывалами едва угадывался изящный силуэт.

– Лилиан! – Мистер Ингланд тряс жену за плечо. Она лежала безвольно обмякшая, словно тряпичная кукла. – Лилиан, проснись!

Хозяин отшвырнул одеяло и поднял супругу на руки, а я кинулась к настенным светильникам. Газовая трубка, идущая к лампе в ногах кровати, тихонько шипела. Звук был неотличим от шума реки. К счастью, миссис Ингланд спала с открытым окном. Я отключила подачу газа и распахнула окно настежь.

Мистер Ингланд вынес жену наружу, а я, выйдя следом, закрыла за собой дверь. Первым делом я вынула из бельевого шкафа простыню и подоткнула ее под дверь спальни миссис Ингланд, а затем открыла все окна в комнатах второго этажа.

Скрип оконной рамы разбудил Милли.

– Что ты делаешь? – Она села в кровати, сонно моргая.

Я взглянула на Чарли. Малыш мирно спал, закинув ручки, сжатые в кулаки, над головой.

– Ш-ш-ш! – Я приложила палец к губам. – Спи.

– Ты всегда говоришь «спи».

– Потому что сейчас ночь.

– А почему окно открыто так широко? Я замерзла. Давай разожжем камин?

– Не сегодня. Я скоро закрою окно, но сначала ложись спать.

Я взяла одеяло с кровати Саула и укрыла Милли еще одним слоем. У меня из головы не шла миссис Ингланд, обмякшая, словно тряпичная кукла. Я думала, как она спала все эти часы рядом с трубкой, из которой утекал газ. С каким трудом брела вечером в ванную, будто каждый шаг причинял боль.

Мои часы лежали в кармане фартука, который висел на вешалке. Стрелки показывали половину двенадцатого. Ночи здесь были длинными и темными. По вечерам дом Рэдлеттов потихоньку замирал, будто механическая игрушка, у которой закончился завод, скрипя и вздыхая перед сном, пока окна соседних домов гасли одно за другим. Но в Йоркшире тишина и беспросветный мрак царили всегда.

Милли прижалась ко мне, и я снова вспомнила о Декке: бедняжка далеко от дома, в неуютной постели. А вдруг она не спит и думает о нас? За прошедшие дни я не раз пожалела, что не пошла с Деккой в ее комнату и не помогла распаковать вещи.

Запах серы почти исчез, и я с содроганием представила, что могло бы случиться, если бы Чарли не вскрикнул во сне. Я укрыла заснувшую Милли одеялами и осторожно вышла на лестничную площадку. В доме не слышалось ни звука, и я гадала, куда мистер Ингланд унес супругу.

Я обнаружила миссис Ингланд в гостиной на диване в ночной рубашке. Она лежала с открытыми глазами, осоловело глядя на меня в тусклом свете луны, будто существо из потустороннего мира. В холле раздались шаги: мистер Ингланд принес из кухни стакан воды.

– Как вы себя чувствуете, мэм? Мне разбудить Тильду?

– Не стоит, утром я пошлю за доктором, – ответил мистер Ингланд, вкладывая стакан в дрожащую руку жены. – Дети в порядке?

– Да, – кивнула я.

В воздухе повис вопрос: кто открыл газ? По вечерам лампы зажигала Тильда, но никто не ждал приезда миссис Ингланд, которая, без сомнения, ушла к себе до того, как горничная успела приготовить комнату. Я туда не заходила и разговаривала с хозяйкой, стоя на лестничной площадке. Неужели газ утекал уже тогда? Возможно, пока миссис Ингланд принимала ванну, Тильда открыла клапан, а потом ее что-то отвлекло? Бродли отнес чемодан наверх. Стал бы он включать свет?

Мистер Ингланд стоял возле дивана с непривычно пустыми руками. Я знала, что хозяину страшно хотелось чиркнуть спичкой и закурить сигару. Таким взволнованным я видела его лишь в Кроу-Нест.

– Я открыла окна наверху, – сообщила я.

– Спасибо.

Миссис Ингланд пошевелилась, и ее лицо исказила гримаса.

– Вам постелить здесь, мэм?

– Я все сделаю, – вмешался мистер Ингланд. – А вы пока принесите моей жене халат и тапочки.

– Слушаюсь, сэр.

Халат абрикосового цвета был наброшен на столбик кровати. Дрожа от холода, я стала искать тапочки, но на полу их не оказалось. Под окном я заметила чемодан, упакованный Тильдой тем же утром, и открыла его. Почти вся одежда лежала аккуратно сложенной, а в уголке нашлись тапочки, прикрытые листком бумаги с цветными квадратиками. Я поднесла листок к глазам и в свете луны рассмотрела почтовые марки. Одной марки не хватало. Странно. Для чего Тильда стала бы класть в чемодан марки? Я вернула листок на место и захлопнула чемодан с вещами миссис Ингланд.

Следующие несколько дней хозяйке нездоровилось. Вызванный на дом доктор определил отравление газом. Он сказал, что единственное лекарство от этого – отдых и свежий воздух. Хозяйка страдала от головокружения и тошноты, и Тильда бегала в постирочную и обратно с ночными горшками, прикрытыми тряпицей. Мы проветривали дом целые сутки и пригласили инженера для проверки газовых трубок на предмет повреждений, но он ничего не нашел. Следующим вечером, когда наконец были зажжены камины и лампы, мы с детьми надели на себя в два раза больше одежды, чем обычно.

Письма ни от Элси, ни от Декки не приходили, и на душе у меня появилось тягостное, муторное чувство, будто я тоже отравилась газом. Снова приехал доктор. Он осмотрел детей, а потом меня, прижимая холодный стетоскоп к моей нижней сорочке, и попросил мистера Ингланда сразу же сообщить, если кому-то из нас станет плохо.