– Почему мы пришли именно в бар?

– В тату-салоне ты и глазом не моргнула, а бар для тебя чересчур?

– Я моргнула, может, разок.

Он бросает на меня невеселый взгляд.

– Ты умна. Знаешь наши порядки. Теперь сама скажи мне, почему мы здесь.

Я с минуту все разглядываю, размышляя о салонах Ширы. Бармен-кицунэ вслушивается в разговор двух женщин, которые говорят слишком серьезно, чтобы казаться непринужденными. Он слушает, склонив голову, и наливает им обеим в рюмки порцию напитка янтарного цвета.

– Еще одна сделка, – говорю я, быстро соображая. – Секреты? Боль? Истории? Ты найдешь их все здесь.

Он кивает.

– Старая концепция, в некотором роде фундаментальная. Народец управляет тавернами уже сотни лет. Именно это в первую очередь и вдохновило Ширу.

– И наш Двор больше никого не похищает? Никаких подменышей?

Он жестом призывает выпивку, и напиток оказывается перед ним в мгновение ока – виски со льдом на два пальца. Когда кицунэ проходит мимо меня, я слышу шелест тростника. Это заставляет меня вздрогнуть. Гейдж делает длинный глоток, прежде чем ответить:

– Не совсем. У нас принято забирать подкидышей. Но ты должна присматривать за Народцем. Они с той же вероятностью спасут бездомного, как заявят, что играющий на улице ребенок был «брошен» родителями. – Он вздыхает, и это забавляет его. – Не желаешь ли выпить, ясноглазка?

Я, нахмурив брови, смотрю на него.

– Нет, спасибо.

– Ты же пила фейское вино, – усмехается он.

Я ерзаю на барном стуле.

– Я и раньше пробовала алкоголь. – Я пожимаю плечами. – Не считаю уместным пить, пока Элли проходит через черт знает что.

Его лицо смягчается.

– Она в безопасности. Благие пусть и не так хороши, как они себя представляют, но не причиняют вреда людям, которых забирают. – Он колеблется, прежде чем добавить: – Во всяком случае, не напрямую.

– Меня это не утешает, – сообщаю ему, недовольно наморщив нос. – Почему Неблагие так сильно изменились? Что случилось со всеми кошмарами?

Он долго смотрит на меня.

– Ты все неправильно понимаешь, Фэй. Мы по-прежнему порождение всех кошмаров. Но и нечто большее. Мы умны. Хитры. Нашли новые способы проявлять свою чудовищную сущность. Все еще есть Народец, который способен на жуткие вещи, если их не контролировать. Поэтому тебе нужно стать монстром для монстров. – После этих слов в моем животе разверзается пропасть. Он делает паузу, чтобы посмотреть мне в глаза. – Как думаешь, ты справишься с этим?

Я качаю головой.

– Нет, – отвечаю я, задыхаясь. Мои руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони, выдавливая полумесяцы. Я качаю головой, пока паника нарастает во мне. – Не уверена, что смогу.

Разочарование, промелькнувшее на его лице, грозит разрушить внутри меня что-то очень важное.

– Ты научишься.

– Я все еще не понимаю, почему ты не…

– Потому что я не хочу! – шипит он, и тихое рычание в голосе гораздо страшней, чем если бы он кричал. – Ты думаешь, я хочу остаться здесь и быть твоей ручной собачонкой? – Он усмехается, холодно и жестоко. Гейдж допивает остатки своего напитка, и я не узнаю стоящее передо мной создание фейри. – Ты поймешь это. Или нет. Это уже будет не моей проблемой. – Он швыряет стакан на стойку и уходит.

Впервые за время наших занятий Исла не наставляет меня, пока я упражняюсь. В этот раз ее присутствие не является тем успокоительным эликсиром, в котором я нуждаюсь. Я глубоко вздыхаю, поднимаю руку над головой, а затем опускаю ее вниз, выбрасывая оружие из руки. Оно со свистом пролетает по воздуху и с приятным стуком попадает в деревянную мишень на противоположной стороне комнаты.

На дюйм правее сверкает серебряный топор.

– Черт! – Я стискиваю зубы, обхватываю рукоятку с помощью магии и выдергиваю ее из дерева, пискнув так, будто мне пришлось приложить физические усилия. Исла смотрит, как оружие возвращается в мои руки, и ее лицо напряжено. Я ловлю его, но выглядит все не так впечатляюще, как кажется, потому что магия направляет его прямиком на меня.

– Не многие фейри способны на такое, – говорит она. – Перемещать вещи с помощью чар.

Я издаю нечленораздельный звук. Сегодня я не в том состоянии, чтобы поражаться собственным умениям. Я даже не знала, что могу использовать свою магию подобным образом, но после стольких промахов моя вспыльчивость возобладала надо мной и продемонстрировала нам новый прием. Гейдж не разговаривал со мной после того вечера в баре. Поездка домой получилась самой неловкой за всю мою жизнь, а после он скрылся в своем кабинете, хлопнув дверью. Исла посоветовала не принимать все близко к сердцу. Но мне это не очень-то удается.

Я снова поднимаю руку, сосредоточившись на том, чтобы удержать локоть параллельно плечу, и на выдохе отпускаю. Делаю шаг вперед, и топор вылетает из руки и вонзается в центр с еще одним быстрым стуком. Исла вздыхает, как мне кажется, с облегчением. Я скриплю зубами. На этот раз я подхожу к мишени сама и выдергиваю маленький метательный топор из дерева. Гейдж был прав. У меня неплохо получается. Но от этого совсем не легче. Это не решает других моих проблем.

Я не создана для этого. Не могу быть для монстров еще большим монстром. Я могу стать одной из них, но никогда не буду принадлежать им. Как там говорил Келлан? Я – фейри с человеческим сердцем. Ни на что не годная.

Эмме не следовало забирать меня. Если бы она этого не сделала… ну, не увезла бы меня, мы обе могли бы быть мертвы. И эта мысль не приносит мне облегчения.

Я бросаю топор с негодующим гневным возгласом. Топор чуть ли не сбивается с пути, потому что я метнула его слишком сильно, но магия, самостоятельно вырвавшись из меня, направляет его прямо в центр. Исла свистит.

– Ну что ж. Это что-то новенькое. – Я бросаю взгляд на Ислу, но она уже направляется к небольшому шкафу, не обращая на меня внимания. Она поступила мудро, решив не развлекаться с моей горячностью. Она достает три коротких матово-черных лезвия из такого же небольшого патронташа, закрепленного на внутренней стороне шкафа.

– Вот, – говорит она мне, протягивая их. – Вы хорошо владеете топором. Думаю, и с кунаем вы поладите.

Я беру их, с раздражением наблюдая, как она достает топор из мишени и отступает назад. Лезвия в моих руках кажутся слишком хрупкими, чтобы навредить кому-либо. А сегодня я хочу причинять боль.

– Не смотрите на меня так. Ножи эффективны на близком расстоянии и смертоносны во время броска. Если правильно прицелиться. – Она кивает на мишень. Бросает мне вызов.

Я заношу нож, и при первой же попытке лезвие врезается под неправильным углом и отскакивает. С грохотом падает на пол. Я вздыхаю и бросаю взгляд через плечо на Ислу.