В общем, дверь открылась с противным скрипом, а мы переглянулись.

– Пошли отсюда, – нерешительно сказала я, вдруг испугавшись.

Но Берзинь, распахнув дверь шире, уже шагнул в квартиру, громко позвав:

– Альбина!

Я пошла за ним, с тоской подумав: «Вряд ли она поспешит ответить, если недавний грохот оставил ее равнодушной».

Квартира была однокомнатной. В комнате на диване лежала женщина, укрывшись пледом, из-под него виднелась лишь макушка, волосы светло-русые с рыжиной.

«Это не она», – успела подумать я, но тут увидела парик, лежавший на спинке кресла. Темно-каштановый. Стрижка каре, которую в последние годы любила мама.

– Альбина, – замерев в нескольких шагах от дивана, вновь позвал Берзинь.

Увиденное ему явно не нравилось. Мне, кстати, тоже. Женщина не пошевелилась, не издала ни звука. В эти несколько секунд тишина в квартире была такая, что биение наших сердец слышалось совершенно отчетливо.

Берзинь подошел и решительно сорвал плед, сбросив его на пол. Лицо женщины было бледным и абсолютно отрешенным. Неживым. Она лежала, вытянув руки вдоль тела, голова чуть запрокинута назад. А я подумала, что теперь с коротким ежиком волос она мало похожа на мою мать, хотя сходство, конечно, оставалось. При таких данных умелый мастер без труда добьется удивительного сходства. И все-таки она не рисковала и появлялась в темноте либо держалась на почтительном расстоянии.

Размышляя об этом, я забыла о самом главном. Берзинь напомнил.

– Твою мать, – выругался он, я перевела взгляд на него, он вновь выругался и добавил: – Ее убили совсем недавно, около часа назад. Рука еще теплая.

– Убили? – повторила я.

– Должно быть, шею сломали.

Если на меня находка произвела гнетущее впечатление, то Берзинь, казалось, и вовсе не в силах поверить в такое. Он был поражен, но вовсе не испуган. Я потянулась за мобильным, он перехватил мою руку.

– Надо позвонить в полицию, – сказала я, заподозрив: он попросту не понимает, что делает.

– Нет, – отрезал он, настроен, кстати, был весьма решительно. – Лучшее, что мы можем сделать, – поскорее убраться отсюда.

– И оставим ее здесь?

– С собой возьмем. Извини. Ей мы ничем не поможем, – заговорил он мягче, – а неприятностей огребем лопатой.

– Не знаю, что ты имеешь в виду…

Договорить я не успела, держа меня за руку, Лео направился к входной двери. Вскоре мы уже были в машине и спешно покинули двор.

– Мне не нравится, что мы сбежали, – сказала я.

– Мне тоже. Лично у меня на это есть очень серьезная причина.

– Какая?

– А ты не догадываешься?

– Ненавижу твои дурацкие недомолвки.

– Подозреваю, что мои слова понравятся тебе еще меньше.

– Теряюсь в догадках, что ты имеешь в виду.

– Вполне возможно, что эта баба – алиби твоего отца. Не успели мы выйти на нее, как она уже лежит со свернутой шеей. Я узнал ее адрес чуть больше часа назад, примерно тогда ее и убили.

Я сидела и хлопала глазами. То, что он пытался донести до моего сознания, в моей голове упорно не укладывалось.

– Ты спятил, – наконец ответила я. – Хочешь сказать, это мой отец… Останови машину, сволочь…

– Прекрати, – рявкнул он. – Если б я хотел засадить твоего отца за решетку, вызвал бы ментов, рассказал о том, что узнал от тебя и раскопал сам, и большие проблемы ему были бы обеспечены. Вместо этого я выслушиваю твои оскорбления и, скорее всего, наживаю неприятности, потому что если кто-то обратил на нас внимание… Дальше продолжать?

– Тогда нам лучше вернуться и позвонить.

– Кому здесь плевать на родного отца? Нюська, я не утверждаю, что он виноват. Но именно так, скорее всего, решат товарищи в погонах.

– Для этого как минимум нужны доказательства.

– Главное, что все отлично складывается в приемлемую версию.

– Альбина была связана с типами, что пытались схватить меня. По-твоему, они действовали по приказу отца?

Для меня подобное было абсолютно невероятным, но Лео лишь усмехнулся.

– Допустим, твоему отцу не понравилось, что ты везде суешь свой нос, и он решил тебя ненадолго изолировать. Я этого не утверждаю, милая, но подобная мысль, вполне возможно, явится следователю.

– Мне надо поговорить с отцом, – твердо сказала я.

Лео в досаде покачал головой.

– Послушай меня, я должен встретиться с одним человеком и решить, как действовать дальше, если вдруг полицейские выйдут на нас. Но я не в состоянии всем этим заниматься, зная, что тебе грозит опасность. Очень прошу, дай мне немного времени, просто пережди несколько часов в моей квартире. Я уже говорил, о ней практически никто не знает.

– Почему бы нам не заняться всем этим вместе? – нахмурилась я.

– Потому что я не хочу и не буду тобой рисковать.

– То есть ты в разведку, а мне дома сидеть?

– По-моему, разумно. Мужчина обязан защищать свою женщину.

– Не увлекайся, я вовсе не твоя женщина.

– Это ты так считаешь. У меня другое мнение.

Своего он, конечно, добился. Зародил в душе сомнения. Теперь возразить ему значило быть упрямой дурой, на которую доводы разума не действуют. Я бы, конечно, предпочла ехать с ним, но, похоже, на такое рассчитывать не приходится.

– Ладно, – неохотно кивнула я. – Поехали.

– Спасибо, – без тени иронии заявил он.

На светофоре мы свернули и вскоре оказались возле небольшого трехэтажного дома в тихом переулке. Территорию окружал кованый забор с видеокамерами по периметру. В подземный паркинг попасть с улицы можно через ворота, которые открывались с пульта. Через минуту мы уже были там. Я заметила спортивную тачку Лео, ту самую, с открытым верхом. Место рядом пустовало. Оставив там машину, мы на лифте поднялись на второй этаж.

Я попыталась представить тайное жилище Лео, думая с неприязнью: небось, девок сюда таскает. Кровать гигантских размеров, наверняка круглая, и торжество дурного вкуса – зеркало на потолке, чтоб любоваться собственным отражением.

Оказалось, со вкусом у Берзиня проблем нет. Квартира, безусловно, принадлежала мужчине, но поражала она не величиной и богатством отделки, а отличной работой дизайнера. Удобно, стильно и ничего лишнего.

Я прошлась по кухне-гостиной. Черное дерево, угольного цвета камень, белые стены, глянцевая плитка под ногами. Кажется, что идешь по водной поверхности, а под ней скрыты темные глубины.

– Класс, – не удержалась я, а Лео улыбнулся.

– Рад, что тебе понравилось. Моя работа.