– Серьезно? Сколько он с тебя денег слупил? Тысячу долларов? Завтра верну.

– Прекрати! – рявкнул он. – Ты прекрасно понимаешь: дело не в деньгах. Ты меня обманула. Ты даже словом не обмолвилась об этом типе…

– Ты тоже не подарок. Врал про любовь, а на самом деле поспорил, что меня трахнешь.

– Ты теперь всю жизнь мне будешь об этом напоминать?

– Нет, только в редких случаях. Есть предложение: давай не будем прощать друг друга и разбежимся.

– Даже не мечтай, – буркнул он сквозь зубы, косясь на меня. – Что это за тип?

– Жаль, что этот вопрос ты ему не задал.

– Я пытался. Но он не особо разговорчив.

– Не поверишь, но я к беседам тоже не склонна.

Он так дал по тормозам, что машину слегка занесло. К счастью, в тот момент мы находились в переулке, особо не обремененном движением.

– Что происходит, черт возьми? Почему ты ведешь себя так по-дурацки? Врешь мне, вламываешься в чей-то дом… Тебе, кстати, не приходило в голову, что это уголовно наказуемо?

– Приходило, – кивнула я. – Но все мудрые мысли ко мне обычно являются с опозданием. Мы будем стоять или продолжим движение?

– Что ты от меня скрываешь? – глядя на меня с большим недовольством, спросил он.

– Ничего, – пожала я плечами.

– Прекрати врать! – Он опять повысил голос, и мне это очень не понравилось.

– Ты кто такой, чтоб на меня орать? – ласково спросила я. – Думаешь, я от твоего признания в любви раскисну и размякну, став твоей комнатной собачкой? Я тебе уже сказала: твое обаяние на меня не действует.

– Спасибо, милая. То, что я тебе на фиг не нужен, до меня уже дошло. А то, что тебе шею могли свернуть, тебя не волнует? Меня, к примеру, это сильно беспокоит. Извини, если сгоряча повысил на тебя голос, – закончил он с сарказмом.

– Эк тебя ломает за тысячу баксов, а вроде парень не бедный.

Я не успела договорить, он резко повернулся и, схватив меня за плечи, легонько тряхнул. Мгновение я была уверена, что он меня ударит, и замерла, уставившись в его глаза, в которых вдруг появились светлые блики, я не сразу сообразила, что вижу свое отражение в его зрачках.

– Зачем ты это делаешь? – тихо спросил он.

– Делаю что?

– Гонишь меня в шею, когда так нуждаешься в помощи. Это из-за отца? Боишься, что я воспользуюсь ситуацией?

– Боюсь, – кивнула я.

– Дурочка, – покачал он головой в большой печали. – Расскажи, что это за тип и почему ты вломилась в его дом.

Я тоже головой покачала, однако молча.

– Хорошо, – кивнул Берзинь. – Предлагаю сделку: твои сведения против моих. Я, кстати, за это время тоже кое-что успел.

– Ты первый, – сказала я.

– Я знаю, кто эта баба, изображающая твою мать. То есть я почти уверен – это она. И собирался к ней наведаться сегодня вместе с тобой.

Признаться, я растерялась.

– Но… как ты смог?

– Немного сообразительности, немного удачи…

– Не тяни, – взмолилась я, а он усмехнулся:

– Твоя очередь.

– Берзинь…

– В отличие от тебя, я слово держу.

Пришлось уступить. Пока я рассказывала, он то зубы стискивал, то головой качал в великой досаде.

– Даже не жди, что я теперь хоть на минуту тебя оставлю. Еще и отцу твоему позвоню.

– Только попробуй. – Для большей убедительности я кулак продемонстрировала.

– Ты понимаешь… – начал он и устало махнул рукой. – Не понимаешь…

– Хватит меня воспитывать. Лучше расскажи, кто эта женщина.

– Сестра Анастасии Лопахиной, – огорошил он.

– Девушки, что проходила практику у отца и чей труп нашли под мостом?

Вопрос, само собой, риторический, Лео кивнул.

– Увидев фото убитой Лопахиной, я подумал, что она похожа на твою мать. Ну а когда наводил справки, узнал, что сюда приезжала сестра на ее поиски. Старшая. У них разница в двенадцать лет. Ну и подумал… чем черт не шутит. Попробовал ее разыскать. Она не замужем, жила с матерью, пока та не умерла. Три недели назад дамочка вдруг спешно уволилась и покинула родной город. По бывшему месту работы сообщили: вроде бы в Москву уехала, за лучшей долей. Я решил проверить: может, не доехала она до Москвы. И оказался прав. Она здесь, в нашем городе. Снимает квартиру на окраине, нигде не работает. Зачем все эти перемены, скажи на милость?

– И когда ты все это успел? – с искренним изумлением ахнула я.

– Старался. Пришлось обратиться в детективное агентство в ее родном городе. А с рассказом не торопился, ждал, когда будет что рассказать. Кстати, в детективном агентстве деньги отработали сполна. И сообщили интересную деталь. По словам соседки, незадолго до отъезда Лопахиной-старшей, зовут ее, кстати, Альбина, у нее появился гость. Мужчина лет пятидесяти, очень импозантный. Она еще подумала: повезло бабе, солидного жениха отхватила.

«Три недели назад, – прикидывала я. – Примерно три недели назад папа был в командировке. Летал в Новосибирск на пару дней. Но что его могло связывать с этой Альбиной? Вдруг она действительно помогла ему с алиби? Но с какой стати, если к тому моменту ее сестра была уже убита? Деньги? Все дело в них? Или есть еще причина? Например, Альбина считала, что ее сестра погибла по маминой вине. Но, если верить Илье, сестра обратилась в полицию уже после исчезновения мамы. Обратилась – да, но узнать могла раньше. От моего отца?» В общем, по спине прошел холодок, и я спросила с вызовом:

– Ты на моего отца намекаешь?

– Давай у Альбины спросим, – сказал Берзинь. – Прямо сейчас, если застанем ее дома, конечно.

Он завел машину, и мы поехали.

Квартиру Лопахина снимала в новенькой высотке на окраине. Вид с верхних этажей открывался прекрасный. Со всем остальным хуже. Один магазин на весь район, и добраться сюда без машины совсем непросто. Подъездная дверь распахнута настежь, в некоторых квартирах еще шел ремонт. Лифт, как водится, не работал. Поднимаясь на четвертый этаж, я ворчала:

– Снять здесь квартиру – себя не любить.

– Зато платит сущие копейки. Опять же, тут на нее внимание никто не обратит. Вокруг ремонт, народ бродит толпами, и никому нет до соседей никакого дела.

Звонка рядом с дверью нужной нам квартиры не оказалось. Берзинь принялся стучать. Грохот стоял по всему подъезду, но открывать нам не спешили. Лео хмуро прислушивался, а я сказала:

– Идем. Ее здесь нет.

Однако, проявив завидное упрямство, он вновь стал барабанить в дверь. С тем же успехом. Это вызвало величайший гнев, и он так пнул дверь, что она внезапно открылась. Скорее всего, была не заперта, не мог же он выбить ее одним ударом.