— Я хочу, чтобы все знали, как ты меня любишь! — заявила уверенно, глядя в его черные, чуть мерцающие глаза. — Ты же меня любишь?

Лицо магистра окаменело. Взгляд стал ледяным, и Риан хрипло произнес:

— Подло, Дэя.

На глаза навернулись слезы. Подбородок задрожал, но я сдержалась. Спрыгнув с его колен, отошла, а после… Почему сразу «подло»?!

— Знаете что, — я развернулась, — а как же «И все узнают, что ты моя невеста»?

Риан молча скрестил руки на груди и продолжил пристально смотреть на меня.

— Это не было подло? Допрос на корабле не был подлостью? Или, может быть, твои слова о том, что я от страсти потеряю голову и забуду как о гордости, так и о жизненных приоритетах, тоже были нормальными?! То есть, это все подлостью не было! А мое требование вернуть кольцо, чтобы те же вампиры убедились, что ты не участвуешь в заговоре — это подлость?!

Чувствую, как по щекам потекли слезы и от обиды, и от несправедливости происходящего.

— Значит, тебе можно обо мне беспокоиться, а с моей стороны подобное «подлость»?!

— Дэя.

Молча развернувшись, я просто вышла из лаборатории лорда Риана Тьера. На пороге остановилась, подумала и вернулась. Магистр продолжал сидеть, пристально глядя на меня, а я… подошла к столу, забрала стопку исписанных им же листов, подошла к доске, посрывала все, до чего могла дотянуться, и, прижимая к груди толстую пачку, вышла на этот раз окончательно.

В лаборатории за своим письменным столом сидел лорд Тьер-старший. Увидев меня, молча достал платок, протянул.

— Спасибо, — взяв клочок ткани, вытерла мокрое лицо, потом спросила: — Где дощечка с описанием ритуала и где… Унар?

В ответ на мои слова появилась та самая маленькая черная красноглазая змейка. Я невольно улыбнулась… зря, змейка тут же заползла по платью и заняла место на удерживаемой мной стопке листов. А потом неожиданно свернулась сначала в знак поцелуйчика и следом сразу в знак вопроса. Решив, что это тоже почти Унар, я попросила:

— Мне бы стол письменный, и чтобы окно рядом имелось, то есть посветлее было. — Змейка кивнула, указала направление движения и вдруг ткнула хвостиком куда-то за мою спину. Но обернуться я не успела.

— Пожалуйста, давай избежим в наших отношениях двух вещей — шантажа и жалости… — подумал и добавил: — По отношению ко мне.

И так как лорд Тьер-старший продолжал сидеть за своим столом, что-то старательно изучая, я имела возможность проследить, как на его аристократическом лице промелькнуло не просто удивленное — скорее недоуменное выражение, однако он даже головы не поднял, продолжая делать вид, что его тут нет. Меня это вполне устраивало, а вот слова Риана нет.

— То есть, по отношению ко мне жалость и шантаж допустимы? — мрачно поинтересовалась я.

Глухой стон.

Дернув плечами, избавилась от его прикосновения, развернулась, решительно взглянула в черные глаза и просто не сдержалась:

— Ты же мне до сих пор простить не можешь, что я тебя тогда в контору не пустила! — Не вопрос — утверждение.

Лорд-директор просто стоял и смотрел на меня. Поздно, я сорвалась.

— Ты каждый раз не даешь мне ничего сделать! Постоянно! Мы с Юрао нашли деревянную пластину с описанием ритуала? Так?! Но стоило тебе появиться, и доступ к ней был для нас закрыт! Лорд Тьер и Юр договаривались расшифровать ее совместно, и что? Ничего!

Мы обнаружили Логера — и я его больше не видела! А где книги, которые мне дали волхвицы? Тоже нет. Хочешь сказать, что ты меня жалеешь?! Так это не жалость, Риан, это издевательство!

Он молчал. Я не стала:

— Ты все решаешь сам. Всегда. С самого начала. Ты даже с кольцом все решил сам, связав меня раньше, чем я ответила согласием! Ты…

Риан прервал меня глухим:

— Кто сказал о кольце?

Активно не подающий до этого момента признаков жизни лорд Тьер-старший, хмыкнув, подметил:

— Твой драгоценный Эллохар.

— Папа.

Сказано это было тихо и очень спокойно, но Тьер-старший мгновенно встал и вышел из лаборатории, оставив нас одних… со змейкой.

— Вон! — прошипел Риан.

Змейка, обиженно всхлипнув, поползла вслед за лордом. Когда дверь за ними захлопнулась, магистр повторил свой вопрос:

— Кто сказал про кольцо?!

В ответ на его вопрос я все же поинтересовалась:

— Меня здесь вообще слышат?!

Лорд Риан Тьер стремительно отвернулся от меня. Несколько минут просто стоял, только слышалось его шумное дыхание, а затем сорвался уже он:

— Не пускаю? Да! — Он отошел на несколько шагов, развернулся и теперь смотрел на меня прямо, не мигая. — А ты ожидала иного?! Я вчера ночью упокоил двух магистров Темного Искусства. Это были сильнейшие маги, Дэя! Опытные, в возрасте — достаточном для того, чтобы обзавестись столь важным качеством, как осторожность. И оба были Бессмертными, родная! Оба! — На красивом лице проступают черные вены. — Ироган, тот инкуб, с которым ты уже знакома, сообщил, что они исчезли из лаборатории в Гарском заповедном лесу. Их искали, но не нашли и, когда братья не вышли на след, обратились ко мне. И я нашел, Дэя, спустя шесть часов обнаружил сначала одного… и спустя еще час второго.

И что-то было в лице магистра, что я даже не рискнула спросить, как именно погибли те магистры Темного Искусства.

— Мне пришлось упокоить обоих, — глухим, неестественным каким-то голосом произнес Риан. — Мы пытались вернуть их. Бессмертные обладают дополнительным ресурсом для возвращения к жизни. И я метался в потустороннем мире, пытаясь найти хотя бы тень, хотя бы отблеск… Ничего. А они были сильнейшими, Дэя! В Темном Искусстве им не было равных.

Он замолчал, отвел взгляд и уже значительно тише сказал:

— Когда Агранр, глава ордена, воззвал, возвращая меня в мир живых, в глубине души я был ему благодарен. Я бы не смог уйти сам. Это все равно, что потерять друга в океане. И ты ныряешь, раз за разом, чувствуешь, как слабеешь, а остановиться не можешь, потому что не отпускает надежда, что, нырнув в следующий раз, сможешь найти… спасти… вернуть к жизни. И вот я возвратился, чтобы узнать о твоем исчезновении! — Вены проступают сильнее. — А ведь ты даже не Бессмертная, Дэя, вернуть тебя у меня не будет и шанса! И знаешь что, — он вдруг стремительно подошел, схватил за талию, приподнял на уровень своего лица и прорычал: — Берёг, берегу и беречь буду, родная!

В ужасе смотрю на магистра.

— И ограждать от всего так же! — рык.

Вздрогнула, но промолчала.

— И кольцо не отдам, — вдруг успокоившись, прошептал он, опустил на ноги, сжал в объятиях и совсем тихо добавил: — Что бы ни происходило в империи, что бы ни происходило со мной, ты для них очередной жертвой не станешь, потому что, родная… я не уверен, что смогу защитить.