Правая часть фрески посвящена плодам доброго правления в сельской местности, где мы опять же явно наблюдаем экономические последствия Обузданного Левиафана и порожденной им свободы. Над пейзажем парит фигура Безопасности со свитком в руках, надпись на котором прямо связывает процветание со свободой:

Фреска изображает сцену, согласующуюся с этими высказываниями. На переднем плане мы видим крестьян, обрабатывающих изобильные поля пшеницы. Из городских ворот по мощеной дороге выходит группа охотников, а навстречу им идут торговцы, доставляющие свои товары и свинью для продажи. Другие люди на заднем плане сеют, жнут и молотят зерно. Среди ухоженных полей и домов царят мир и процветание.

Идея ясна: одно из многих преимуществ хорошего правления – это экономическое благополучие. Действительно ли было так, или Лоренцетти просто выдавал желаемое за действительное? Существовала ли в реальности связь между коммунальным правлением и экономическим развитием?

Ответ на этот вопрос в какой-то степени предоставляет жизнь одного из самых известных святых Средневековья, святого Франциска Ассизского. Именно Франциск, прославившийся своей любовью к животным и природе, основал обычай сооружать изображение яслей на Рождество как один из величайших образов христианского вероучения. Слово «Ассизский» в его имени служит отсылкой к коммуне Ассизи в Центральной Италии, где он родился, предположительно в 1182 году. Часть же «Франциск» более загадочна. При рождении его звали Джованни ди Пьетро ди Бернардоне. Так откуда же взялось имя Франциск?

Отец Франциска, преуспевающий торговец шелком Пьетро ди Бернардоне, был как раз во Франции, когда родился Джованни. Жена Пьетро и мать Франциска, Пика де Бурлемонт, была родом из Прованса. По возвращении в Ассизи Пьетро предпочитал называть своего сына Франциском («Французом»), возможно из-за своей любви к Франции.

Любовь эта, очевидно, связана с коммерческим успехом Пьетро во Франции. В 1174 году, всего за восемь лет до рождения Франциска, итальянские купцы впервые приняли участие в шампанских ярмарках на севере Франции (см. карту 7). Эти ярмарки проводились шесть раз в году в четырех городах графства Шампань: Бар-сюр-Об, Ланьи, Провен и Труа. Каждая из этих ярмарок обычно длилась шесть недель, после чего наступала пауза, в течение которой купцы могли переехать в следующий город. В итоге шампанские ярмарки превратились в рынок, открытый почти круглый год.

В своеобразный магнит для торговли Шампань превратили несколько факторов. Одним из них было ее расположение: она стала местом встречи купцов со всей Франции, а затем привлекла внимание растущих городов Фландрии и Нидерландов. Но самое главное преимущество Шампани заключалось в ее экономических институтах, в огромной степени облегчающих торговлю. Графы Шампани прекрасно понимали, какое сокровище получили в своих владениях. Когда в 1148 году на пути в Провен были ограблены менялы из Везле, граф Тибо II писал регенту Франции с требованием выплаты компенсации менялам: «Я не позволю, чтобы безнаказанно совершались недостойные поступки, которые приведут к разрушению моих ярмарок». Графу Тибо нравились ярмарки, потому что он мог облагать их налогами. Нет купцов – нет налоговых поступлений. К 1170 году местные графы стали назначать особых «ярмарочных стражей», исполнявших охранные, регулирующие и судебные функции и обеспечивавших благоприятную институциональную среду. Вполне вероятно, что именно эти инновации побудили итальянцев, среди которых был Пьетро ди Бернардоне, пуститься в странствие через Альпы, чтобы посетить знаменитые ярмарки. Но благодарить за это требовалось не только графов. Три города Шампани, Провен, Бар-сюр-Об и Труа, имели привилегии коммун, что давало им право созывать на этот период свои муниципальные суды. Эти суды обеспечивали исполнение сделок и служили посредниками в торговых спорах.

Такие первоначальные инновации были призваны обеспечивать основной порядок и безопасность, а также предоставлять юридические услуги, такие как разрешение споров. По мере того, как в торговлю включались итальянцы, инновации добирались и до Италии. В 1242–1243 годах группу итальянских купцов по дороге на шампанские ярмарки похитили и ограбили жители Пьяченцы. Именно этого и не хотел видеть граф Шампани. Он написал властям Пьяченцы письмо с угрозами запретить всем купцам города торговать в Шампани, пока жертвам не выплатят надлежащую компенсацию. После того как спор был разрешен, местные власти стали проявлять большую активность, принялись улучшать дороги и построили канал между Сеной и Труа.

Шампанские ярмарки – один из самых известных примеров так называемой средневековой коммерческой революции. Итальянские коммуны находились в самом ее центре. И это было не простой случайностью. Коммунальная система правления породила законы и экономические институты, позволившие возродить экономическую активность после спада, последовавшего за крахом Западной Римской империи в конце пятого столетия. Италия занимала благоприятное положение, чтобы воспользоваться этим расцветом. На восток и к югу от нее располагались Византийская империя и новые мусульманские государства, с которыми мы познакомились в главе 4; они поставляли специи и многие предметы роскоши. На севере находились Англия и Фландрия. В Англии производили высококачественную шерсть, а во Фландрии – пользующиеся большим спросом ткани. Эта сцена словно специально была создана для широкой системы обмена. Южная Италия, которой с середины XII века управляли норманнские короли и Испания, также была хорошо расположена, но не обладала коммунальной системой правления. Так что никто больше так не воспользовался удачным случаем, как Северная и Центральная Италия. И это во многом связано с тем, как коммуны поддерживали необходимые для развития торговли установления.

Это очевидно, если рассмотреть финансовые инновации, ключевые для торговли. В этом итальянцы лидировали. Распространяясь по Европе, они учреждали свои аванпосты во всех местах, где торговали. Что еще более важно, они изобрели переводные вексели, ставшие основным методом организации средневековой коммерции. Представьте, что флорентийский производитель ткани хочет купить высококачественную норфолкскую шерсть в Англии. Он может отправиться в Англию с мешками итальянских дукатов, найти кого-нибудь в Лондоне, кто обменяет их на фунты, купить шерсть и на корабле отправить ее обратно. Либо же он может воспользоваться переводным векселем. Согласно стандартной терминологии у такого векселя четыре стороны: ремитент, в данном случае производитель тканей; векселедатель – банк ремитента во Флоренции, трассат – партнер флорентийского банка в Лондоне, и векселеполучатель – торговец шерстью в Лондоне, у которого производитель ткани хочет купить шерсть. Во Флоренции ремитент отдает дукаты векселедателю, чтобы оплатить вексель. Затем он отсылает вексель векселеполучателю в Лондон, который отдает документ трассату и получает английские фунты. Затем получатель отправляет шерсть во Флоренцию. На векселе, который был куплен за дукаты во Флоренции, указана сумма в фунтах, которую следует выдать за него в Лондоне.