Тогда Тор, Тьяльви и Рёсква-Резвушка стали оглядыватьсякругом и заметили, что Ас-изгнанник, злокозненный Локи, тоже куда-то исчез.

– Утгардалоки, – первой сообразила проворнаяразумом Рёсква. – Утгарда-Локи, Локи из Утгарда! Это он нас морочил!

Тор только сокрушённо покачал головой и ничего не сказал. Имолчал всё время до тех пор, пока они не вернулись домой.

Когда Тюр не смог больше быть Богом Справедливых Законов – аслучилось это после того, как Тюр пошёл на обман, помогая опутать Лунного Пса, –он передал свою власть Бальдру. Но светлому Бальдру, ненаглядному сыну Одина иФригг, любимцу всех Асов, написано было на роду: не исполнится ни один егоприговор, даже самый разумный и мудрый. Поразмыслил Бальдр и сделал БогомСправедливых Законов своего наследника-сына.

– Его приговоры, – сказал Бальдр, – будутисполняться всегда. Недаром я назвал его Форсети – Старейшиной Тинга!

Славные Асы сначала недоумевали: и как это сможет мальчишкараспутывать старинные тяжбы, над которыми в раздумье хмурился сам Всеотец, какэто он станет мирить ненавистников, давно позабывших, кто первым началвражду?.. Но маленький Старейшина Тинга с бесконечным терпением выслушивал однусторону и другую, вспоминал подходящий закон и произносил его без запинки.Назначал плату за угнанный скот и разбитые лодки, выкупы за невест, убежавших слюбимыми от немилого сватовства. Объявлял вне закона убийц и подлыхнасильников, мирил оскорблённых, бывало – прежние кровники уходили от негодрузьями…

– Таким был прежде и я, – с горечью сказал как-тооднорукий Тюр. И повторил: – Теперь меня никто не зовёт миротворцем!..

Бальдр с женой Наиной приходили иногда посмотреть, как идётдело у сына. Приводили с собой Хёда. И когда они вместе шли по цветущему полюИдавёлль, полю тинга Богов, цветы хвастались друг перед другом:

– Взгляните на мои лепестки: они такие чистые ибелоснежные, что их сравнивают с ресницами Бальдра!..

А от Хёда отворачивались, не желая дарить ему даже своёблагоухание.

Спустя немного времени Бальдра начали одолевать дурные,зловещие сны, и он понял, что древнее пророчество, сулившее ему недолгую жизнь,готово было исполниться.

– Отчего ты невесел, сынок? – спросила однаждымудрая Фригг. Бальдр отвечал неохотно:

– Снятся мне серые кони, предвестники гибели. Снитсяотточенная боевая стрела, летящая в грудь…

Задумалась Фригг. И материнское сердце подсказало ей, какперехитрить злую судьбу. Немедля отправилась она в путь и не ведала отдыха,пока не взяла нерушимую клятву с каждого живого существа, с огня и воды, сжелеза и всех металлов, камней и оружия, земли, деревьев, болезней и ядов – нетрогать Бальдра, не причинять ему зла. И, как сказывают, все с искренней охотойдавали ей эту клятву, даже злые, коварные Турсы:

– Были бы другие Асы, как Бальдр, незачем было бы идраться!

Когда же все поклялись, Бальдру случилось однажды затачиватьнож и попасть пальцем на лезвие – и лезвие не тронуло его, не пролило крови,только зазвенело тихонько…

Обрадованный Бальдр поделился этой вестью с друзьями, и воткакую забаву придумали молодые Асы: поставили Бальдра посреди поля тинга и поочереди метали в него камни, кололи острыми копьями, стреляли из луков. Ирадовались его неуязвимости, видя, что оружие вправду не причиняло ему вреда.Лишь Хёд сидел в стороне, сложив на коленях сильные руки и улыбаясь, и не брални меча, ни копья, сколько ни предлагали.

И вот, пока они так развлекались, Бальдр углядел далековнизу, за мостом Биврёст, одинокого и понурого Локи.

– Локи! – позвал светлый сын Одина. – Иди кнам, у нас праздник сегодня!

И хитрейший из Асов не заставил приглашать себя дважды –взбежал по трепещущей радуге проворно, как в прежние времена. А того, что мостпрогнулся под ним и жалобно охнул, словно чуя беду – никто не услышал.

– Бальдр сделался неуязвимым, – сказали Локи юныеБоги. – Порадуйся с нами: предсказание не исполнится!

– Действительно, радость в Асгарде и на Земле, –пробормотал зачинщик раздоров. Взял протянутые кем-то лук и колчан, прицелилсяв Бальдра – прямо в сердце! Спустил тетиву. Неохотно полетела давшая клятвустрела, а у самой груди Бальдра словно ударилась о невидимый щит, упала кногам.

Локи отдал оружие и не стал больше стрелять, но завистьвошла в его сердце и затаилась в нём ядовитой чёрной змеёй. Известно же – злыене терпят подле себя мудрых, добрых и чистых, не могут спокойно видеть их безтого, чтобы не замышлять им погибели… Локи долго раздумывал, как поступить. Инаконец, отойдя в сторонку, изменил облик, прикинувшись женщиной-служанкой,пошёл прямо к Фригг.

– Славно веселятся Боги, – сказал он материБальдра. – А ты уверена, Фригг, что взяла клятву со всех и всего и никогоне забыла?

В Асгарде давно уже было запрещено постыдное колдовство, иАсинья не заподозрила худого:

– Конечно, со всех! Вот разве что… там, к западу отВальхаллы, на ветви Иггдрасиля поселилась омела, но её росток показался мнеслишком юным для клятвы. Я решила повременить, пока он подрастёт…

– Верно, верно, мудрая Фригг, – одобрилаженщина. – Пусть росток немного окрепнет, а я послежу, чтобы его никто несорвал!

И снова порадовалась Фригг тому, как все любят её сына истремятся оградить его от беды. А Локи, выйдя из дому, поспешно принял свойистинный облик и со всех ног кинулся мимо Вальхаллы к вечному Древу. Тут емуопять повезло: эйнхерии вышли взглянуть на невиданную забаву, никто не заметилего, никто не остановил. У Локи тряслись руки от возбуждения, когда он срывалтоненький побег омелы, выросший на ясеневом суку… Спрятал его в рукав и побежалобратно на поле тинга, откуда летел смех, звон оружия и весёлые голоса Богов.

Он подсел к незрячему Хёду и вложил веточку ему в ладонь:

– Хватит скучать, побратим, кинь в Бальдра хоть это!

– Нет, – сказал Ас и бросил веточку наземь. НоЛоки не отставал:

– Неужели ты, Хёд, не хочешь увериться, что больше непричинишь Бальдру вреда?

– Не нравится мне этот прут… – заколебался слепеци отломил кончик побега, показавшийся ему слишком острым.

– Бросай, брат! – крикнул весело Бальдр. – Нето всю жизнь так и будешь бояться!

– Да ведь я даже не вижу, где ты стоишь, –пробормотал Хёд, но Локи опять был тут как тут:

– Я направлю твою руку, а ты лишь замахнись.

Так они и сделали. И многие потом утверждали, что безобидныйна вид прутик вдруг засвистел, как тяжёлая боевая стрела. И Бальдр вскинул рукик груди, потом медленно осел на траву и остался лежать неподвижно, пронзённыйнавылет – в самое сердце…