Пригвождённые ледяным ужасом, застыли славные Боги, замерлиотчаянные эйнхерии… Руки и ноги не повиновались им, слова не шли с языка.Только несчастный Хёд, безвинный убийца, упал на колени и протянул могучие,беспомощные ладони:

– Убейте меня! Убейте меня кто-нибудь!..

Но никто не ответил желанным смертоносным ударом: слишкомсвященно было поле Идавёлль, чтобы затевать месть. Потом Асы попробовализаговорить, но сперва был слышен лишь плач. Только Один не плакал, хотя горелегло ему на плечи всего тяжелее. Ибо лучше других постигал Отец Богов и Людей,какова в действительности была цена случившемуся: покуда жил Бальдр, гибельВселенной была ещё отвратима. А теперь оставалось лишь ждать…

Фригг обняла бездыханного сына, прижала к своей груди егоголову:

– Вы, Асы!.. И вы, светлые Альвы! Кто хочет навекиснискать любовь и благодарность Богов? Кто отправится в Нифльхель и предложитВладычице Смерти выкуп за Бальдра, чтобы она отпустила его назад?..

– Я поеду, – промолвил Хермод, сын Одина, братБальдра по отцу.

– Возьми Слейпнира, – сказал Один и сам вывеллучшего из коней. – Удачи тебе!.. Скачи!..

…А Хёд, закрыв руками слепое лицо, ушёл с поля тинга и брёлнаугад, сам не зная куда. Легла ему под ноги тропинка и вывела к дому АсиньиРинд, младшей жены Всеотца. И послышался звонкий мальчишеский голос:

– Что случилось у Асов, брат Хёд? Почему сперва всесмеялись, а теперь плачут так горько? И почему над твоей головой повисла такаячёрная тень?

Это был Вали, сын Одина и Ринд, родившийся лишь накануне.Малыша не взяли на тинг, и он пробовал лук и стрелы на широком дворе, натягиваязвенящую тетиву.

Хёд тихо ответил:

– Нет больше Бальдра, меткий стрелок. И я причинойнесчастью.

– Как же вышло, – спросил Вали, – что тебеникто не отомстил?

Хёд прошептал:

– Самая худшая месть – оставить в живых, когда дажеСолнце скупится для меня на свет и тепло. Убей меня, Вали. Отомсти за брата.

Говорят, Вали спрятал лук за спину:

– Но ведь ты тоже мой брат!..

– Страшные дела сегодня свершаются, – ответилслепец. – Будь мужчиной, сын Одина, будь воином. Вот сердце, стреляй.

И когда избавительница-стрела вошла ему в грудь, незрячиеглаза вдруг зажглись удивительным светом, и Хёд простёр руки словно бы дляобъятия, крикнув:

– Бальдр!.. Здравствуй, брат!..

…Вали вырос, и часто его на пирах называли героем,бестрепетным воином, родившимся нарочно для мщения. И мало кто понимал, почемубестрепетный воин низко опускал голову и чуть не плакал, слушая похвалы…

Между тем Бальдру приготовили погребальный костёр: если ужотпустит его Владычица Смерти, то даст и новое тело, прежнее ему больше непригодится. Сложили тот скорбный костёр на палубе боевой лодьи Бальдра, чтозвалась Хрингхорни – «С кольцом на форштевне». Провожать своего любимца вышливсе Асы, все светлые и тёмные Альвы, и даже Карлики, утирая с глаз слёзы,выбрались из тьмы подземных пещер, и Солнце не обратило их в камни. И наконецприбрежные камни вздрогнули от великанских шагов – это шли поклониться Бальдрувеликие племена горных Турсов и Хримтурсов – инеистых исполинов… Впервые неврагами пришли они в Асгард…

Один стоял впереди всех, у самой воды, окружённыйэйнхериями, и вороны неподвижно сидели у него на плечах. Он положил на костёрБальдра прославленное кольцо Драупнир. И что-то сказал на ухо сыну, низкосклонившись, – но что именно, никто не слыхал. А рядом, среди притихшихвалькирий, стояла мудрая Фригг и с нею любимая жена Бальдра, юная Нанна. ВотНанна вдруг пошатнулась, тихонько вздохнула и поникла на мокрые камни,выскальзывая из объятий Фригг, – без кровинки в лице, с навеки замершимсердцем.

– Они будут вместе, здесь или там, – негромкопредрекла вещая Фригг, а Нанну отнесли на лодью Хрингхорни и уложили подлесупруга.

Надо было спустить с берега смертный корабль и пустить вморе пылающим; Тор налёг плечом на форштевень, украшенный золочёным кольцом, нов глазах Бога Грозы стояли слёзы, и корабль не двинулся с места.

– Я помогу, – сказала тут Хюрроккин, уродливаяВеликанша, сморщенная, как от огня. Она приехала в Асгард верхом на яростномволке, взнузданном шипящими змеями. Когда она соскочила наземь, Один велелчетырём эйнхериям подержать её скакуна, но волк, вздыбив загривок, рычал ивырывался из рук, пока его не свалили. Хюрроккин же подошла к Тору и вместе сним упёрлась в дубовый форштевень. И на сей раз корабль двинулся с первого жетолчка, только искры посыпались из-под катков.

Тогда Бог Грозы встал подле костра и освятил его молотом,возжигая прощальное пламя. Ударила ясная молния, глухо простонал гром – иХрингхорни, подхваченный штормовым ветром, быстро пошёл в открытое море, словноистаивая в вихре огня…

…А Хермод, сын Одина, девять дней и ночей без отдыха мчался,обняв шею могучего Слейпнира, по Мировому Древу всё вниз и вниз, сквозь миры,пока не достиг наконец Мглистого Края Нифльхель. Границы миров, как ужеговорилось, всегда проходят по рекам; вот и Берег Мёртвых, Настранд, лежал зашумным потоком по имени Гьёлль. Хермод выехал прямо к единственному мосту,выложенному светящимся золотом – точно таким, какое веселило глаз Асов у Эгирана пирах… Пересёк его Хермод и лицом к лицу столкнулся с девой-воительницей,охранявшей тот мост.

– Кто ты, пришедший без зова? – спросила грознаядева. – Пять сотен умерших проехали здесь вчера, и мост меньше гудел подними, чем под тобою одним. И мало похож ты на мёртвого, если судить по лицу!Зачем едешь в наш мир?

Сын Одина без утайки рассказал ей обо всём. И посторониласьвоительница, пропустила его.

Быстрей прежнего понёс Хермода Слейпнир на север и вниз,мимо страшных рек, через которые вечно брели изменники и трусливые истязателиженщин, – среди мчащихся льдин и острых мечей, подхваченных ядовитымпотоком… мимо чертога, сплетённого из живых змей, где проклинали судьбумалодушные нарушители клятв… мимо добрых селений, где нашли приют добрые исправедливые Люди, не ставшие в земной жизни героями и умершие дома. Ониприветствовали Хермода, желали ему удачи.

И вот показались палаты владычицы Хель, обнесённые высокойоградой. Хермод не стал стучать в запертые ворота – лучший из коней перелетелих с разгону, не прикоснувшись копытом. Бросив поводья, молодой Ас вошёл в дом…и сразу увидел на почётном месте своего брата Бальдра, а рядом с ним Нанну,прозревшего Хёда и саму Хель-Великаншу.

Ни Люди, ни Боги не считают приличным заводить речи о деле,едва ступив на порог. Поэтому остаток дня – ибо Тёмного Мира, как и всехостальных, достигали отсветы Солнца, – они провели за беседой, и тольконаутро Хермод рассказал хозяйке, что привело его сюда из Асгарда. Да она и самаобо всём уже догадалась.