– Утонуть можно, пожалуй, – задумчиво молвила,глянув в котёл, жена Эгира, Добытчица-Ран. Встряхнула сеть, всегда висевшую наплече, отправилась обходить моря, собирать захлебнувшихся рыбаков и воинов,упавших за борт в бою. И ведь напророчила: с той поры у Людей не разполучалось, что пьяные сваливались в пивные котлы и тонули. Но у Богов,конечно, подобного не бывало.

Боги любили полакомиться брагой, однако же властвовать надсобою ей не давали.

Асы и Асиньи весело собирались на пир. Лишь один злобныйЛоки, сын Лаувейи и Великана Фарбаути, выглядел недовольным. И всё озирался,ища, к чему бы придраться. Хитрейший из Асов жестоко завидовал Тору и егодружной семье и с горечью вспоминал собственное потомство, рождённое в ЖелезномЛесу. Змея Йормунганда, мрачную Хель и Фенрира Волка, связанного на островеЛюнгви. Локи никогда их не любил, как не любил и тех сыновей, что родила ему вернаяСигюн – Нари и Нарви, вечно дравшихся между собою, точно пара свирепых волчат…Тщеславный Локи не мог спокойно думать о том, что его дети никогда не станутсвоими на празднике у Богов, никогда не побратаются с младшими Асами: улыбчивымБальдром, широкоплечим Магни и молчаливым Видаром, хозяином толстого башмака…

Переполнила чёрная зависть недоброе сердце Локи. Он громкосказал:

– Жертвенная кровь солгала! Тебя, Эгир, зря выбралихозяином пира! В твоих палатах темней, чем на дне гнилого болота!

Дом Эгира, как уже говорилось, стоял в морской глубине, ипод вечер в нём вправду сделалось сумрачно. Эгир не стал пререкаться созлоязычным: кивнул проворным рабам, Эльдиру-Повару и Фимафенгу-Ловкому.Расторопные слуги тотчас внесли ясное золото. И так ярко блестело ипереливалось сокровище моря, что в доме стало светлее, чем в самый солнечныйдень.

Но завистливый Локи никак не мог успокоиться. С ненавистьюглядел он на слуг, подливавших гостям вкусное пиво. Боги щедро награждалирабов, хваля их усердие. Локи знал: о нём, Асе, никто здесь не произнесётдоброго слова. Когда Фимафенг подошёл наполнить его кубок, Локи не сдержался иударил его кубком по голове, так что брызнула кровь.

– Кровь! – в испуге ахнули Асиньи. – Не кдобру это!

– Он облил меня пивом, – довольно ухмыльнулсяЛоки, любуясь испорченным торжеством.

– Мы клялись соблюдать мир! – сказал Один. А Тор вгневе схватился уже за молнию-Мьйолльнир, но Бальдр остановил его руку, чтобыне нарушать правду Богов, не убивать пусть негодного, но побратима. Один указалЛоки на дверь:

– Вон, мерзкий! – громче молота Тора прогремел егоголос. – Не помешаешь ты сделать Магни наследником Асов!

Не желая пускать в ход оружие, Тор и Тюр разом схватилищиты, висевшие на стенах, и двинулись, грозно потрясая ими, на злобного Аса.

– Я припомню тебе, обманщик, сгоревшие орлиныеперья! – воскликнула воительница Скади и встала с братьями рядом.

Локи был столь же труслив, сколь и коварен. Он понял, чтоможет действительно поплатиться. Выскочил за двери и убежал далеко в лес. Асыже вернулись к прерванному пиру, ибо негоже оставлять доброе дело из-за одногоподлеца.

Вот Магни сел подле матери, славной Великанши Ярнсаксы, аподошедший Тор силой стащил юношу с лавки, причём сын отчаянно упирался и делалвид, что совсем не хочет вставать. Рождённый вне брака, он всё ещё был в родуматери, и покровителям её рода незачем было гневаться на него за предательство.Пускай они видят, что измена эта – невольная. Весело смеялись могучие Асы,глядя, как Тор за ухо ведёт рослого сына к священному башмаку и заставляетвступить в него правой ногой. Правая сторона к худу не приведёт: хочешьудачного дня – вставай с правой ноги. Хозяин Громов сам вступил в башмак послесына, накрывая след Магни своим, утверждая его в семье.

За ним подошли сын и пасынок – Моди и Улль, потом другиемужчины племени Богов: Один, Тюр, Бальдр, Ньёрд, Фрейр, братья и побратимы… Воттеперь ни один злой колдун, даже сам Локи, не сумеет навести порчу на юногоМагни, вынув его след и опалив на огне! Кто осмелится подступиться со злом,сглазить, подослать немочь и неудачу, когда рядом родня?!

– Я ввожу этого человека в права на имущество, –твёрдым голосом произнёс Тор памятную Клятву Отца. – Ввожу его во всеправа на владения и подарки, на место в общем пиру, на заступничество и на месть.Он будет отмщать за наших погибших и отвечать за убитых нами врагов – так, какесли бы его мать была мне законной женой!

Асы и Асиньи стали по очереди сажать юношу к себе на колени,освящая родство, подтверждая усыновление.

– Он будет рядом с тобой, Тор, до самой гибелимира, – сказала Урд, старшая Норна.

– Он отомстит за тебя, – добавила средняя,Верданди.

– Он поднимет твой молот, когда ты его выронишь, –приговорила младшая, Скульд.

Молчаливые сёстры обычно бывали так разговорчивы только упостели роженицы. Но ведь Магни теперь всё равно что умер для прежнего рода, адля нового – как будто родился.

И Ярнсакса-Железная, отважная Великанша, знай утираланеслышные слёзы, бежавшие по щекам. Племя отца, племя Асов, должно было отнынестать её сыну роднее, чем она – мать… Магни перехватил её взгляд и ободряющеулыбнулся: не плачь!

Пир был в самом разгаре, когда в дымовое отверстие крышивлетели два ворона – и закружились, хлопая тяжёлыми крыльями, над столом.

– Великаны нар-р-рушили мир-р… – прокаркал Хугин,усаживаясь Одину на плечо.

– Дети Хюмир-ра втор-р-рглись в Мидгаррд… –откликнулся Мунин.

Тор нащупал молот и поднялся.

– Я с тобой, отец, – сказал Магни, вскакивая наноги. Тор посмотрел на него и улыбнулся:

– Идём, сын.

Проводив взглядом стремительно умчавшуюся колесницу,хитрейший из Асов покинул колючие кусты, в которых отсиживался, и пошёл назад,к дому, навстречу звукам праздничного веселья.

У самой двери ему встретился Эльдир. Невольник испуганноотшатнулся при виде обидчика слабых, но Локи лишь поднял руку:

– Погоди бежать, поварёнок… скажи мне сперва, о чёмговорят на пиру Боги и дети Богов?

Эльдир ответил:

– О мудрости Одина и о подвигах Тора, о славном былом ио том, что ещё суждено.

– А обо мне? – спросил Локи. – Говорят ли обомне?

– О тебе, – ответил слуга, – Боги стараютсяне вспоминать. А если и вспоминают, никто не зовёт тебя другом и не сожалеет,что тебя выставили. Ни Боги, ни дети Богов.

– Ну что же, – пробормотал Локи. – Скоро ониузнают, как быть невежливыми со мной. Я приправлю желчью их мёд, подмешаю вкубки вражду и раздор!

– Не делал бы ты этого, – осмелился посоветоватьЭльдир. – Тот, кто брызгает грязью в других, вполне может дождаться, чтоэту грязь об него же и оботрут!