– Что произошло?

– Беда, ваше преосвященство, – тихо ответил, Люмье, – ночью напали на мельницу. Я прибыл туда рано утром как и договаривались, но никого не обнаружил, только следы…крови.

– Графиня?

– Скорее всего, её похитили. Всё указывает на это.

– Луидор?

– Его арестовала полиция вместе ещё с одним человеком. Говорят, будто тот пытался отвезти Луидора к лекарю…будто Луидор смертельно ранен.

– Чёрный день, – бледнея, прошептал, кардинал. – Она опередила нас, Люмье. Опередила. Королю, должно быть уже обо всём сообщили.

– Что будем делать, ваше преосвященство?

– Что? – переспросил кардинал. – А разве не ясно? Смерть Луидора уничтожит все следы. Я не позволю им торжествовать победу. Только не сейчас, когда я так близок к тому, чтобы разрушить весь этот клубок заговоров и интриг.

– Но, ваше преосвященство, – осторожно заметил Люмье, – если вы решитесь оказать помощь Луидору в подобной обстановке…это может привести к открытому столкновению.

– Значит, настало время! – Ришелье поднялся с места. – Но прежде, я хотел бы развеять кое-какие сомнения. Приготовь экипаж и извести лекарей. Пусть отправляются в Шатле и ждут меня.

Час спустя, Састен Кантель, услышал громкий стук. Отворив дверь, он позеленел от страха, ибо на пороге стоял не кто иной, как кардинал Ришелье. Кардинал вошёл внутрь и остановился. Следом вошёл Люмье и запер за собой дверь.

– Ваша милость…какая честь, – пролепетал было, врачеватель, но Ришелье поднял руку. Этот жест заставил Састеля мгновенно замолкнуть. Сверля его взглядом, выделяя и придавая значимость каждому слову, кардинал медленно заговорил:

– Мне нужен ответ. Почему ты так странно вёл себя когда осматривал тело младенца? Почему эта родинка привлекла твоё внимание? Ты видел её прежде?

Не в силах выдерживать этот страшный взгляд, врачеватель побледнел и едва заметно кивнул головой.

– Рассказывай, когда ты её видел и у кого!

Голос Ришелье подстегнул врачевателя как кнут. Тот устремив умоляющий взгляд на кардинала, быстро зашептал:

– Клянусь, я не имел к нему никакого отношения. Никакого. Меня попросила одна женщина. Младенец был очень плох. Я помог ей спасти младенца. Вот и всё. Это произошло много лет назад и…

– Эта женщина жива?

Састен кивнул.

– Имя!

– Её зовут, Нано. Она живёт на восточной окраине квартала Маре.

– Приходи в Пале-Рояль поутру. Мой казначей отсчитает тебя пятьдесят полновесных луидоров. Такова цена твоего ответа.

Понимая что разговор закончен, Люмье отворил перед кардиналом дверь. При этом он незаметно бросил на него восхищённый взгляд. В который раз он наблюдал результаты блестящего ума. Он ещё не знал, что именно затеял кардинал, но не сомневался в том, что тот снова одержит вверх над своими противниками.

Однако на деле, всё оказалось гораздо сложнее. Прибыв в Шатле, кардинал узнал, что Луидора уже повезли на казнь. Ришелье, вышел из Шатле в самом отвратительном состоянии духа. Завидев выходящего кардинала, Люмье отворил дверцу кареты. Ришелье очень медленно прошёл расстояние от здания тюрьмы до кареты. Здесь он остановился и бросил на Люмье мрачный взгляд.

– Дела обстоят хуже некуда. Его повезли на казнь. Луидор, очень плох и они опасаются, что он умрёт прежде чем его повесят. Её рук дело. Она опережает нас во всём. Но не это самое страшное. Приказ исходит от самого короля. Здесь я бессилен помочь. Ума не приложу что делать…

– Если уж вы не можете ему помочь, никто не сможет, – тихо ответил Люмье.

– Моё вмешательство будет расценено как выпад против короля. Учитывая обстоятельства можно не сомневаться в том, что королева-мать использует все преимущества такого положения. Сделав это, я сам дам ей в руки оружие против себя. Но я…пожалуй рискну навлечь на себя немилость короля, – глаза кардинала загорелись мрачным огнём.

Ришелье с решительным видом сел в карету. Прежде чем последовать за ним, Люмье приказал кучеру следовать на Гревскую площадь. Карета тронулась в указанном направлении. Вслед за каретой двинулись десять конных гвардейцев составляющих охрану его преосвященству. По мере приближения к месту казни, движение всё больше затруднялось. Виной тому были толпы горожан спешившие к месту будущих событий. Лишь благодаря постоянному вмешательству гвардейцев, карета кардинала продолжала путь. Они, то и дело выезжали вперёд и громко выкрикивали одно слово:

– Расступись!

Угрожающий вид гвардейцев в сочетании с гербом, красовавшимся на дверцах кареты, сделал своё дело. Люди, признав его преосвященство, начали расступаться. Въехав на площадь, карета принуждена была остановиться. Гвардейцы тоже не могли больше помочь. Вся площадь была запружена толпами народа. В воздухе висел непрекращающийся гул, прерываемый лишь громким смехом и проклятиями в адрес преступника.

Ришелье бросил выразительный взгляд на Люмье. Тот ни слова, ни говоря, покинул карету. Подтянув полы плаща, он втиснулся в толпу и стал продвигаться вперёд. То и дело со стороны награждали тычками, и нелицеприятными словами, но Люмье не обращал на них ни малейшего внимания. С огромным трудом, но всё же ему удалось пробиться. Оказавшись в непосредственно близости от помоста, Люмье увидел двух палачей в длинных, чёрных масках. Они были заняты сооружением петли. Чуть поодаль стоял священник с библией в руках. Справа от него, на самом краю помоста, лежало распростёртое тело. Даже отсюда, Люмье видел белую рубашку. А на ней, огромное кровавое пятно. Хотя осуждённый и не подавал признаков жизни, ему не составило труда опознать его. Это действительно был Луидор.

Помост окружали не менее пятидесяти стражников в кирасах. В руках у всех были мушкеты. Они, пристально наблюдали за всем что происходило в непосредственной близости от места казни. К одному из них и обратился Люмье. Он спросил у стражника, почему осуждённый лежит. Ответ заставил Люмье помрачнеть. Помедлив ещё немного, Люмье пустился в обратный путь. Рядом прозвенело грубый голос. Какая то женщина в поношенном переднике отпустила грубую шутку в адрес осуждённого.

Ришелье с нетерпеньем ждал возвращение Люмье. Едва тот уселся рядом с ним, как кардинал устремил на него выжидающий взгляд.

– Ваше преосвященство, – с полной откровенностью ответил Люмье на этот взгляд. – Он очень плох. У него пробита грудь. Даже если его не повесят, он может умереть в любое мгновение.

– У нас не остаётся больше времени, – прошептал кардинал услышав слова Люмье, – мы должны признать своё поражение или…рискнуть всем ради ничтожной возможности одержать победу. – Дорогу, Люмье!

Люмье, не ожидал услышать эти слова. Он вздрогнул и буквально вывалился из кареты. Ришелье вслед за ним. Обернув свой взгляд в сторону гвардейцев, он коротко приказал указывая на толпу:

– Сопровождайте меня!