Собирались мы вместе, и так быстро, что появилась надежда не опоздать. Поесть мы не успели, но Бруно так нежно поцеловал меня на прощание, что я поняла: ради этого согласна и неделю голодать. Мне теперь казалось, что я смогу залечить все душевные раны Бруно, появившиеся после смерти его невесты. Нужно только немного времени и терпения, и все непременно будет хорошо.

В этот день на меня словно заклинание левитации наложили — настолько все легко и быстро получалось. Все, кого я встречала в отделении, начинали мне улыбаться. Вот только фьорд Кастельянос был так мрачен, что хотелось его хоть чем-то подбодрить. Нет, нужно поговорить с Лусией, чем мы ему можем помочь, а то так и проживет один, с нерастраченными родительскими чувствами. А это неправильно. Все фьорды и фьордины непременно должны быть счастливы!

Бруно пришел с огромным букетом и сразу нарвался на фьорда Кастельяноса, у которого настроение было плохим и без такого показательного антисанитарного букета.

— Фьорд, — почти прошипел он, — чтобы я вас в этом отделении больше не видел. Вы здесь не работаете и не лечитесь. Таскаете всякую гадость, а санитаркам потом за вами убирать!

— Фьорд Кастельянос, если что-то в коридоре упало, я подмету, — попыталась я его успокоить.

— Да ничего там не упало. Он просто хочет показать свою власть.

Бруно независимо обогнул злящегося Кастельяноса, вручил мне букет раздора и обнял за талию. Как-то так обнял, что целитель разозлился еще больше.

— Фьорд Берлисенсис, мне не нравится, когда по моему отделению шастают непонятные фьорды, да еще и с антисанитарными предметами.

— А мне не нравится, когда вокруг моей невесты шастают непонятные целители, да еще не только с шоколадками, но и с кастрюлями.

Какой он находчивый — сразу ответил Кастельяносу так, что тот растерял весь пыл и даже как-то сдулся в размерах.

— С каких это пор она стала вашей невестой? — все же спросил поникший целитель. — Не слышал про вашу помолвку.

— Родители завтра приезжают, — насмешливо сказал Бруно. — Тогда и заключим помолвку. А брак — во Фринштаде, когда я получу направление. Фьорд Кастельянос, вам тут ничего не светит.

Целитель посмотрел на меня как-то потерянно, развернулся и ушел. Но мне было не до его странностей, меня пугало совсем другое.

— Бруно, ты сказал, твои родители приедут завтра?

— Да, — невозмутимо ответил он.

— Завтра, — растерянно повторила я. — Но это же так быстро?

Меня охватила паника. Вдруг я им не понравлюсь? Его мама — она же настоящая аристократка из столицы, а кто я? Нет, наш род ничуть не хуже, но… Я посмотрела на Бруно.

— Я еще позавчера им сообщил, — добил он меня. — Просто вчера нам было не до разговоров, вот и не сказал раньше.

— Но так быстро, — повторила я.

— Все равно скоро нас отправят по месту службы. — Он обнял меня еще сильнее, даря уверенность и поддержку. — Отсюда мы уедем вместе, и никак иначе, да, Дульче?

— Да, — ответила я, совершенно успокоенная его словами.

Ему же лучше знать, как надо. Он такой предусмотрительный!

Ужинать он повел меня в Льюбарре. Какой это все-таки замечательный город. Даже жалко, что скоро придется отсюда уехать. Но мы с Бруно обязательно будем сюда приезжать — нельзя забывать место, которому обязан своим счастьем!

— Хорошо, что скоро распрощаемся с этой дырой, — сказал Бруно, как только официант отошел, тщательно записав заказ. — Ни сходить развлечься в приличное место, ни поесть нормально.

— Здесь очень хорошо готовят, — удивилась я. — Все такое свежее и вкусное.

— Разве что свежее, — улыбнулся он. — Вот побываем во Фринштаде, сразу поймешь разницу. И купить здесь ничего нельзя подходящего. Даже кольцо для тебя я заказал маме.

— Маме?

— Да, она привезет.

— Но я думала…

Я не договорила, не захотела расстраивать Бруно, но было ужасно обидно. Была уверена, что кольцо мы выберем вместе, а не будем доверять фьордине, пока мне совершенно посторонней. Это же такое личное событие…

— Дульче, мне хочется, чтобы ты получила все самое лучшее, — сказал Бруно, правильно поняв мою незаконченную фразу. — А в этой дыре ничего нормального не найти.

Я улыбнулась. Какой он заботливый! Просто не понимает, что я предпочла бы что-то поскромнее, но выбранное им, а не его мамой, пусть она и самая замечательная! Это же такое событие, о котором можно вспоминать, глядя на это кольцо! Я подавила вздох. Что ж, остается надеяться, что вспоминать о знакомстве с родителями тоже будет приятно…

Ужин пролетел незаметно, я даже не чувствовала вкуса еды, поглощенная мыслями о завтрашней встрече. Что подумают его родители, когда меня увидят? Я вспоминала презрительные слова фьорда, который играл роль Бруно. А вдруг в них была правда? Вдруг я одета так, что его мама не сдержит насмешки? Или нет, она наверняка слишком хорошо воспитана, чтобы позволить себе подобное. Но что она подумает?

— Бруно, а как я выгляжу? — решилась я задать столь волнующий вопрос.

На мне, конечно, новое платье, привезенное из Фринштада…

— Хорошо выглядишь, — ответил он. — Только еще бледновата немного.

— Я не об этом. Я про одежду.

— Без одежды ты выглядишь лучше, — хохотнул он, заставив меня покраснеть от неприличного намека. — Что за глупый вопрос, Дульче?

— Я беспокоюсь, что подумает твоя мама.

— Будет тебе рада, — уверенно ответил Бруно. — Как Лисси замуж вышла, так дома почти не бывает, а мама привыкла о ком-то заботиться.

— Лисси?

— Лисандра, сестра, — пояснил он. — Дульче, не бойся, все пройдет как надо, вот увидишь.

Мне бы его уверенность! Бруно успокаивал как мог, а когда мы пришли в мою квартиру, он от уговоров перешел к доказательству нашей готовности к семейной жизни. Никогда не думала, что буду настолько хотеть замуж, но после этой ночи уже не могла представить свою жизнь без него. Даже встречи с его родителями перестала бояться. До утра. А утром эти страхи опять на меня нахлынули с новой силой, и я пронервничала весь день, поражая фьордину Каррисо своей рассеянностью и несобранностью. Фьорд Кастельянос делал вид, что меня не замечает, но я не расстраивалась, пусть причина его обиды непонятна, зато не приходилось страшиться постоянного надзора.

Бруно пришел, когда я уже почти все закончила в буфетной и сама собиралась уходить из отделения.

— Твои родители приехали? — спросила я сразу после его поцелуя.

Странное дело! Я не знала, чего в этом вопросе больше — страха или надежды. Вдруг они не приехали? Вдруг сочли меня недостойной? Решили, что я не пара их сыну и ради меня не стоит ехать в какой-то Льюбарре? Все же такие, как Бруно, не часто встречаются и всегда являются гордостью своей семьи. Кто я по сравнению с ним? Разве что семья хорошая, но вдруг им это совсем неважно? Устроила же его бабушка некрасивую шутку с помолвкой?