– Норт, как ты думаешь, в нашей ванне поместимся я и Тиша? – спросила Полина, немного отдышавшись.

– Тиша у нас чистый, а я взмылен, как призовой скакун, возьми в ванну меня, – попросил мужчина и, не дожидаясь разрешения, понёс жену в ванную комнату.

Пока набиралась вода, он успел показать, как можно использовать такие удобные бортики ванны. Ведь если опереться о них локтями и прогнуть спинку…

***

Ближе к вечеру в гостиной чем-то загрохотали.

– Ох, там няня! Ну и влетит же мне! Тебе же прописан полный покой! – пожаловался Норт, выбирая, какую же грудь поцеловать первую.

– Скажи, что это я тебя соблазнила, – предложила Лина и зарылась пальцами во взлохмаченные волосы.

– Придётся, – вздохнул соблазнённый, поочерёдно несколько раз лизнул обе притягательные вершинки, подумал и сделал то же самое с губами Лины. – Жаль, что спина у тебя не такая широкая, а то бы я ещё и спрятался за ней.

Представив, как здоровый мужик съёживается в комочек, чтобы спрятаться за её спиной от грозной нянюшки, девушка задорно рассмеялась и с удивлением отметила, что место ранения совсем не болит.

– Норт! Моя спина. Она совсем не болит!

– Да? Вот и хорошо. Ночью, когда нам никто не помешает, я тебе такое покажу!

Норт волевым усилием выбрался из постели, оделся и пошёл разыскивать одежду для жены. Как только он вышел из комнаты, туда ворвалась нянюшка.

– Восстановилась, девочка? Вот и хорошо, вот и славно! Сколько можно в постели разлёживаться. Уж и подданные заждались, и жеребчик твой чуть ли не говорить научился, всё узнать хочет, где его девочка задержалась. Ох и бесновался он, скажу я тебе. Как человек, ей-ей. Тоже по-своему переживал за тебя. Пришлось отвлечение ему подсунуть.

Говоря так, нянюшка заставляла стол разнообразными кушаньями. Только сейчас Лина поняла, как она голодна. К счастью, Норт вернулся с платьем, сам помог надеть его, и они дружно приступили то ли к позднему обеду, то ли раннему ужину.

– Нянюшка, – обратилась Лина к Нарише после того, как с большей частью принесённого было покончено, – я остаюсь и принимаю на себя обязанности и права хозяйки замка Райден. Но пока я ещё не готова расстаться с прежней внешностью. Вы можете помочь вернуть морок?

– Нет, – ответила старая женщина и, заметив, как заметались в страхе глаза молодой княгини, продолжила, – морок уже не вернуть, нет у нас с тобой ни волоска, ни чего другого той девицы, чью внешность ты носила.

– Что же делать? – жалобно спросила девушка.

– Назови своё имя! – приказала, не попросила, а именно приказала та, которую до сих пор все считали ворчливой и одновременно доброй нянюшкой.

Лина выпрямилась, посмотрела Нарише в глаза, перевела взгляд на Норта, опять на Наришу и, решившись, чётко произнесла:

– Дульцинилия Полина Одетта Гори, княгиня Райден!

Норт шумно, почти, как Грат, выдохнул.

– Старшая дей Гори! – изумлённо простонал он.

– Так я и думала, – превращаясь в прежнюю нянюшку, кивнула головой Нариша. – Всё идёт так, как и должно идти. Я помогу тебе, Дульцинилия Полина Одетта.

С этими словами ведьма вытащила из кармана пузатый хрустальный фиал, оглядела стол с остатками обеда, выбрала чистый бокал и вылила в него содержимое фиала.

– Это нужно выпить? – Полина вспомнила, как ей было плохо, когда она выпила зелье, изготовленное мачехой.

Нариша молча отрицательно покачала головой, после чего сняла с себя амулет молочного цвета, висящий на потемневшей серебряной цепочке. Лина и Норт оцепенели. Перед ними стояла совсем другая женщина. Высокая, черноволосая. Ширококостная, но совсем не полная, как прежняя нянюшка. И глаза. Из добрых светло-серых они превратились в два стальных холодных клинка. Ведьма во всей её ведьмовской силе. А та, что так долго была доброй няней Наришей, так же молча положила амулет в бокал с зельем, провела над ним рукой, отчего зелье яростно забурлило, и произнесла одно слово:

– Отпускаю!

Только после этого она посмотрела на притихших князя и княгиню и заговорила.

– Нашёл ты свою ведьму-судьбу, князь Норт Райден. Не нужна больше тебе старая нянюшка. Отдала я свой долг, – затем она обратилась к Полине: – Как станет кристалл совсем прозрачным, а серебро вернёт свой первозданный цвет, возьми его непременно своими руками из зелья, окунув в него все пять пальцев правой руки, и надень на себя. Когда надевать будешь, представь тот облик, что носить хочешь. Хочешь, красавицы неземной, хочешь, самого верховного князя Шаота. Слова сама придумаешь, из сердца они идти должны. И если желание твоё искреннее, то, как наденешь амулет, тот облик и примешь. Снимешь – вернёшь свой. И запомни, пока носишь чужой облик, не сможешь понести дитя, ни в одном, ни в другом теле! Пошла я, некогда мне с вами, и так задержалась…

С этими словами женщина вышла. Молодые люди недоумевающе переглянулись и выбежали вслед за ней. Но ни нянюшки, ни той странной ведьмы нигде уже не было.

– Вот так-то, – только и смог вымолвить Норт. Лина лишь согласно пожала плечами.

***

До самого вечера они ждали, когда амулет станет прозрачным. Зелье в бокале постепенно успокаивалось и тоже теряло свой мутно-болотный цвет, приобретая вид обычной воды. Настал момент, когда стало казаться, что в бокале находится только сияющая первозданной новизной серебряная цепочка. Неужели камень растворился? Лина, немного волнуясь, опустила руку в бокал. Пальцы слегка пощипывало, убеждая, что там находится не вода. Молодая ведьма прихватила цепочку и вытащила наружу кристально-чистый алмаз грушевидной формы величиной с лесной орех.

– Принимаю внешность гулящей девки Маритки! – уверенно произнесла она, надевая амулет себе на шею.

– М-дааа, – только и смог вымолвить до этого молчащий Норт.

Лина вышла в гостиную и оглядела себя в зеркало. Внешность Маритки вернулась полностью. Даже больше. Волосы опять стали короткими. Она ощупала тело. И наощупь она была Мариткой. Испугавшись, сняла амулет, ставший перламутрово-мутным, как лунный камень, и облегчённо вздохнула – она по-прежнему была Лией дей Гори. Полиной Райден.

– Придётся носить платок, – решила она, помещая амулет на место.

– И долго ты собираешься, – Норт замялся, подбирая слово, – носить это тело?

Он хотел обнять жену, но та отскочила в сторону.

– Нет, не прикасайся! Это тело чужое! Это не я! Понимаешь, даже наощупь не я!

– Я понимаю тебя, родная. Это будет, как измена. Я не буду касаться этого тела, даже понимая, что это ты.

Сидеть в спальне Лине не хотелось, и она вызвала горничных, чтобы те помогли собраться к ужину. Райда внимательно оглядела хозяйку и ничего не сказала. Девушкам было заявлено, что волосы пришлось состричь, чтобы приготовить зелье для скорейшего выздоровления княгини. Это объяснение полностью удовлетворило непривычно тихих болтушек, что, впрочем, не помешало им включиться в полемику, какую же причёску соорудить госпоже княгине. За дело взялась Таина. Она с энтузиазмом перебирала короткие прядки, стараясь придать волосам видимость того, что их много, потом со вздохом прикрыла своё творение платком и сообщила, что всё готово.