что сейчас вот-вот что-то случится, появление этого «чего-то» она пропустила. Главным образом потому, что ждала нечто необычное, а не большой черный автобус, ехавший им навстречу.

Только потом Тина заметила, что автобус возглавлял целый автокараван, состоящий из черных грузовиков, автобусов, минивэнов и автомобилей с тонированными стеклами. Что за автоколонна и откуда она тут взялась?

Первый фамильяр вышел с обочины на середину дороги. Тина почти инстинктивно хотела оттащить его в сторону или хотя бы предупреждающе окликнуть – сложно реагировать иначе, когда прямо на тебя несется автобус, но она заставила себя остаться на месте и промолчать. Первый фамильяр не слепой и, вероятно, знает, что делает. Значит, следует позволить ему действовать по своему усмотрению.

Водитель автобуса, наконец заметивший детскую фигуру прямо у них на пути, засигналил. Первый фамильяр и не подумал отступать в сторону.

Тина непроизвольно напряглась. Порой самые великие и тщательно продуманные планы рушились из-за нелепых мелочей. Крайне не хотелось бы, чтобы столь тяжело доставшаяся им всем жизнь Первого фамильяра оборвалась просто потому, что он не рассчитал тормозной путь автобуса… или просто не знал, что тот на самом деле из себя представляет.

Гудок продолжал сигналить, автобус, похоже, и не думал тормозить, и Тина до боли стиснула кулаки. Оставаться в стороне и бездействовать при виде столь неминуемой опасности становилось невозможно! Да, будет досадно потерять Первого фамильяра, но лично ей куда страшнее будет потерять тело Кирилла, которого она все еще надеялась вернуть!

Расстояние между Первым фамильяром и черным автобусом стремительно сокращалась. Еще несколько мгновений, и…

– Берегись! – закричала Тина не выдержав.

Однако ее голос утонул в пронзительном скрипе тормозов и грохоте столкнувшихся автомобилей.

* * *

Согласие последнего цирка присоединиться к ним должно было порадовать Кристину, но вместо этого она испытывала недоумение и беспокойство. Они не задали ни единого уточняющего вопроса! Они не попытались узнать детали плана! Они вообще ни о чем не спрашивали! Как можно принять столь серьезное решение на основании одной-единственной фразы, сказанной им Кристиной?

– Тебе тоже все это кажется странным? – спросила она Арлисса после того, как «Инкогнион» вернулся к сворачиванию цирка, а «Колизион», «Обливион» и «Инфинион» остались их ждать. И решать, что делать дальше.

– Кажется, – кивнул Арлисс. – И не только их чрезвычайно быстрое согласие, но и вообще весь их цирк. Вроде бы все как у всех, но в то же время есть в них что-то такое… – В поисках нужного слова он пощелкал пальцами. Живыми, не теми, что прятались в бронзовой перчатке. – Есть в них что-то… да, странное.

– А я думала, пальма первенства странности однозначно за нами, – пошутила Франческа.

– А я думала, что после того, как все мы угодили в цирки, нам в принципе уже ничего никогда не покажется странным, – добавила Кристина.

– Может, когда мы познакомимся с ними поближе, это изменится, – предположила Франческа, но сомнение в ее голосе говорило о том, насколько мало она сама в это верит.

– В любом случае, они согласились, и это главное, – подвел итог Арлисс. – И теперь нас четверо. А это значит, что нам остается переговорить всего с двумя цирками…

– С одним, – перебила Кристина. – Пропавший цирк исчез очень давно, и никто не знает, где он, так что я бы не рассчитывала на то, что нам внезапно повезет и мы его отыщем. А может, Джордан нас опередил, – добавила она, вспомнив, что у него было уже два амулета, когда она попала в «Обскурион». Возможно, один из них принадлежал как раз Пропавшему цирку?

– А гончие? Неужели даже они не смогут взять его след?

– Мы еще не пробовали, – призналась Кристина. – Но, честно говоря, я не особо надеюсь на успех. Сложно взять след того, что больше не существует.

– Но разве твой план не строится на том, что в нем должны участвовать все шесть цирков? А точнее, все шесть амулетов-основателей?

Кристина тяжело вздохнула:

– В теории – да. Но на практике, похоже, придется выкручиваться как-то иначе, потому что амулета-основателя Пропавшего цирка нам, похоже, не видать.

– И не только его, – уточнила Франческа. – Нет амулета моего цирка и амулета того цирка, который ограбил нас.

– У тебя нет амулета твоего цирка? – изумился Арлисс.

– Нет. Его у нас забрал директор черного цирка.

– И почему я только сейчас об этом узнаю?

– У нас была масса других важных вещей, которые требовалось обсудить, и до этой мы просто не дошли, – пробормотала Кристина.

– Прошла неделя, – напомнил Арлисс. – За это время можно было обсудить все на свете. Или ты боялась, что если я узнаю, то откажусь участвовать? – прямо спросил он.

Кристина даже приоткрыла рот от удивления. Она об этом не задумывалась, но, пожалуй, да, именно этого она и боялась. Арлисс узнает, насколько на самом деле слабое и шаткое у них положение и насколько полон дыр ее план. Она надеялась, что к тому времени, как они свяжутся со всеми цирками, – кроме «Обскуриона», разумеется, – у нее уже появится какая-никакая информация, которая переведет ее план из разряда «абстрактной безумной идеи» в нечто куда более конкретное и выполнимое. Надеялась, что найдет в цыганской кибитке какую-то информацию о том заклинании, которое сотворила Христиана… или о том, которое сложили те колдуньи и ведьмы, создавшие цирки… И тогда, усадив всех примкнувших к ней директоров, Кристина сможет описать им план действий, и в нем уже не будет прорех размером с континент. Но, похоже, этому не суждено случиться; судя по выражениям лиц Арлисса и Франчески, они захотят получить ответы прямо сейчас. Ответы, которых у нее не было.

– И это тоже, – призналась Кристина.

К ее огромному облегчению, Арлисс не стал и дальше высказывать претензии и проявлять недовольство; он принял случившееся как факт, и, хотя это ему не понравилось, он был готов двигаться дальше. Это вызвало у Кристины глубокое уважение; сама она в подобной ситуации наверняка продолжила бы возмущаться и сетовать на несправедливость, чтобы мир наверняка понял, как она недовольна… Как будто миру до этого было какое-то дело!

– Итого, сейчас у нас четыре цирка, считая этот, – кивнул Арлисс на сворачивающийся «Инкогнион». – А амулетов-основателей – три?

– Три, если считать этих, – Кристина тоже кивком головы указала на новый цирк.

– А всего амулетов шесть. То есть у нас половина.

– По факту амулетов пять, Пропавший цирк можно не считать, – напомнила Кристина. – Но его амулет – это не единственная проблема. Сейчас у Джордана два амулета, свой и Франчески, и он не захочет их нам отдать, что бы я ему ни говорила.

– Почему ты