не мог заснуть. Прожигал взглядом дыру на часах – и каждый раз казалось, что цифры, показывающие время, не меняются слишком долго.

А потом, когда Кэт возвращалась, он гадал, запах чьих сигарет она принесла с собой. Клиентов казино или тех молокососов-коллег, которые любили пропустить по стаканчику после смены? А может, и тех и других?

Если это клиенты, как они смотрели на нее? Не пытались ли завязать знакомство за пределами зала? А если это кто-то из тех, кто касается ее плеча, прежде чем сменить за игровым столом? Куда они ходят с Кэт после работы? Сейчас холодно. В клуб? Громкая музыка. Слов не разобрать, приходится сесть ближе друг к другу, почти вплотную. И вот они встречаются взглядами. Тот, не-Ян, обрывает фразу на полуслове, а потом склоняется к ее губам…

От этих образов Ян так сильно сжимал кулаки, что на ладонях появлялись отметины от ногтей. Он всерьез думал над тем, чтобы как-нибудь утром встретить эту компашку и отвести душу хоть на одном из ее представителей. Тогда, несомненно, станет легче. Но потом – намного хуже.

Бег помогал отсрочить момент, когда его самообладание исчерпается. Ян сам с собой делал ставки, сколько продержится, прежде чем случится что-нибудь непоправимое.

* * *

Валера встретил ее после смены в казино с охапкой орхидей. Вид у него был заспанный.

Катя рассмеялась.

– К такому графику, как у меня, непросто привыкнуть.

– Я упертый, – он заботливо приподнял воротник ее пальто. – Привыкну.

От этого признания у Кати заныло под ложечкой. Одно дело время от времени подвозить ее на курсы английского или на работу. И совсем другое – приехать в казино под утро, вразрез с собственным графиком. А заявить вот такое в глаза – словно предупредить. Катя склонила голову, будто наслаждалась ароматом букета.

– Просто хотел пригласить тебя на балет, – ослабил хватку Валера. – Сегодня вечером выступает театр Эйфмана, и у меня совершенно случайным образом оказалось два никому не нужных билета. Пока ты будешь думать над ответом, я подброшу тебя домой. Как тебе план?

План был так себе.

Если Валера отвезет ее домой, она вернется слишком рано. Ян заподозрит неладное, и разборок не избежать. Он и так уже несколько недель закручивал в тугую пружинку мысль о другом мужчине в ее жизни, и Катя все ждала, когда из коробочки выскочит чертик. Хотя знала, что все равно не будет к этому готова.

Но вот что любопытно. Когда Ян обвинил ее впервые, у Кати и в самом деле никого не было, так что появление Валеры не усугубило напряженную атмосферу в доме. Ян все также вглядывался в ее лицо, когда она возвращалась домой. Также пристальным взглядом осматривал ее одежду, словно искал улики. И однажды – правда, в этом Катя не была уверена – тайком обыскал карманы ее зимнего пальто.

Если она придет раньше времени, придется либо врать о такси, либо полчаса мерзнуть под подъездом, либо коротать время в машине с Валерой.

– Сегодня была непростая смена, – сказала Катя, когда Валера распахнул перед ней дверь машины. – Игрок спустил на рулетке пятнадцать тысяч, швырнул в меня фишками и в очень агрессивной манере рассказал, что делал с моей матерью. В общем, мне бы не помешал бокал пива.

– Понял! – обрадовался Валера.

Его реакция польстила.

Через пару минут машина подрулила к клубу, его зеркальные стекла отражали занесенную снегом улицу.

– Меня пустят в такой одежде? – спросила Катя, поглядывая на претенциозную вывеску, сияющую белыми огоньками.

– Пустят, ты же со мной.

Они сели за дальний столик. На сцене бодро вытанцовывали полуголые девушки в павлиньих перьях. Им подыгрывал маленький оркестр, в котором основную партию исполняли ударные.

Вскоре подошел официант, вышколенный, как менеджер Макдональдса. Он поставил перед Катей бокал темного ледяного пива, а перед Валерой – чашку кофе.

– Прости, от меня пахнет как от пепельницы, – извинилась Катя, разглядывая представительных посетителей.

Мужчины в этом клубе выглядели как Валера: под сорок, холеные, но без претензий. Как минимум треть их спутниц на вид казались не старше Кати. Правда, одевались они иначе: короткие облегающие платья, шпильки. Камешки в сережках и колечках поблескивали то с одного столика, то с другого. К счастью, Валеру скромная одежда Кати не смущала. Он вел себя так, словно она была единственной женщиной в клубе. Это опьяняло.

– А сама куришь? – перекрикивая музыку, спросил он и пододвинул стул ближе к Катиному.

– Нет. Один раз попробовала, думала, не выживу – до того было противно.

Катя отпила пива с карамельным вкусом, пытаясь отогнать воспоминания о том вечере, когда Ян учил ее курить. Это было жуткое время. Но теперь, спустя несколько месяцев, оно казалось не настолько ужасным. Сейчас Катя могла бы многое рассказать Яну, без истерик и пятен на щеках.

А еще был второй раз. Она курила на ступенях какого-то клуба, перед тем как подать заявление об исчезновении Яна. О том времени Катя запретила себе вспоминать. Не дай Бог пережить такое снова, даже в мыслях.

Ян…

– Ты еще встречаешься со своим… кавалером? – Валера постучал о столик уголком квадратной шоколадки, которую подали к кофе.

– Я никогда с ним не встречалась. Просто снимаю у него комнату, – ответила Катя, надеясь, что ее голос прозвучал бесстрастно.

Возможно, она сказала правду.

Говорить о Яне с Валерой было неловко и болезненно.

– Почему вам, мужчинам, так нравятся надломленные женщины? – спросила она, осушив за раз полбокала.

– Прости? – Валера улыбнулся и положил руку на спинку ее стула.

– Мой… арендодатель впервые заговорил со мной, когда я была полностью раздавлена. Ты подобрал меня в ужасном состоянии.

Катя уловила, что Валера подобрался к ней слишком близко – даже учитывая громкую музыку. Ей не нравилось, что он нарушил ее личное пространство, но воздействие алкоголя помогало с этим мириться.

– …А если вспомнить литературных героев? Равик из «Триумфальной арки» встретил свою Жоан, когда она в невменяемом состоянии хотела спрыгнуть с моста. Пат из «Трех товарищей» смертельно болела, вроде чахоткой. Раскольникова тянуло к изможденной проститутке.

Валера смотрел на нее, улыбаясь одними глазами, теперь – густо карими, цвета кофе, который он пил. В этих глазах были и бессонница ночи, и удовольствие утра.

– Может, нам нравится вас спасать? – не отводя от нее взгляда, не давая и секундной передышки, предположил Валера. Его негромкий голос стирался музыкой, растворялся в полумраке, Катя едва улавливала смысл его слов. – Или хотя бы пытаться это сделать.

Их лица оказались очень близко. Взгляд Валеры уже выражал что-то другое, но Катя не могла