По берегу медленно разливалась напряжённая тишина: все повернулись по направлению к деревне и глядели на молодую светлокожую женщину, спускающуюся по тропинке. Ветер играл с её золотистыми неприкрытыми волосами и широким подолом юбки, открывая взглядам загорелые ноги. Она быстро шла, всматриваясь в рыбаков, словно искала кого-то, окликала их, но те отвечали ей скупо, пряча глаза.

– О, господи… Неужто утонул кто-то? – воскликнул кок Пиррет.

Он перестал суетиться с рыбой и, приблизившись к джентльменам, смотрел на рыбацкие лодки из-под руки. Боцман Амиго также напрягся и сдвинул со лба на затылок свой чёрный платок. Он поднял кустистые брови и, глядя на рыбачку, уже приготовился вытянуть вперёд пухлые губы, как всегда с ним случалось в минуты глубокой задумчивости. Мистер Трелони, сощурившись от яркого солнца, смотрел в ту же сторону.

Женщина подошла к крайнему баркасу и заговорила с рыбаком, и вдруг закричала, завыла, упав ничком на песчаный берег под ноги окружающих. Она заколотила по бесчувственному песку руками, заходясь в крике, словно хотела добиться от него сочувствия, но песок был нем, а стоявшие вокруг рыбаки мало чем могли её утешить – у них самих была такая же доля. И ещё неизвестно, чья участь лучше: у погибшего рыбака, который нашёл покой в море, или у них, оставшихся жить на этой жестокой проклятой земле.

Рыбачку окружили женщины, подняли её с земли и увели. Расстроенный добряк-доктор, боготворящий женщин, смотрел на них до тех пор, пока не потерял из виду. А прибой рокотал и шумел неустанно, как и тысячу лет назад.

Скоро к доктору и сквайру подошёл капитан.

– Тут была женщина, её муж утонул… Для неё надо что-то сделать, – сказал доктор, на нём лица не было. – У неё могут быть дети.

– Двое, я уже узнал, – ответил капитан. – Бедняжку зовут Марианна. Я послал Платона передать ей денег, не беспокойтесь, джентльмены.

Мистер Трелони растерянно заспорил:

– Но мы и сами хотели бы с доктором Леггом…

– Я дал много, джентльмены, всё в порядке, – ответил капитан. – Мы больше ничем не можем ей помочь. Да тут ничем и не поможешь… Пойдёмте в гостиницу, я уже снял для нас комнаты.

Джентльмены пошли за капитаном.

Вечером на борт вернулась команда, и матрос Ганн рассказал боцману Амиго, что по рыбацкой деревне пошёл слух: на шхуне «Архистар» приплыл очень богатый чернокожий принц, а с ним светловолосый очень красивый слуга с голубыми глазами, вооружённый саблей и пистолетами. Боцман рассказал об этом сквайру, а тот – доктору.

Когда эту новость услышал капитан, он расхохотался и сказал:

– Ну, то, что Платон – «богатый принц», в это ещё можно поверить. И одежда у него не бедная… И вообще – похож! И что я слуга – тоже ладно, пускай. Но почему они говорят, что я «очень красивый»? Вот это вопрос!

Он почесал за ухом и склонил голову на грудь, продолжая посмеиваться – казалось, что эта новость его изрядно развеселила. Мистер Трелони подумал, что у капитана – совершенно непредсказуемый характер, никогда не знаешь, что его может удивить, а на что он совсем не обратит внимание.

Вслух мистер Трелони сказал только:

– Да, Платон здесь стал совсем молодцом… Вы заметили, как он величественно держится?

– Вот что значит вернуться на родину, – заметил капитан.

– И ещё он, как только бросили якорь, свой нагрудный амулет распутал от бечёвок. Вы видели, капитан? – спросил мистер Трелони. – И амулет, спрятанный под пёрышками, оказался сделан из какого-то светлого металла. Здорово он его замаскировал. А что это за амулет у него?

– Молчит, мистер Трелони, ничего не говорит… Вы же его знаете, – ответил капитан и добавил: – Как любит повторять наш доктор: тут явно скрыта какая-то тайна.

И поговорив ещё с капитаном о завтрашних планах, мистер Трелони пошёл к себе.

Спал он в эту ночь плохо и уснул поздно: стояла жара, конечно, смягчаемая прохладным ветром с океана, который дул через открытые оконные ставни, но на новом месте ему всегда плохо спалось. К тому же у него в ушах стоял крик рыбачки. Он вспомнил свою жену, своих дочек, повздыхал, перевернулся на другой бок, расслабил лицевые мускулы и только тогда уснул.

****

Африка всегда имела дурную славу. Сахара, эта самая большая в мире пустыня, являлась для путешественников устрашающим препятствием в освоении «Чёрного» континента, поэтому о нём было известно ужасающе мало. А там, где не хватает географических фактов, воображение всегда создаёт пугающие подробности. Поэтому Африку представляли в виде огромной воющей пустоши, заполненной песком и пригодной только для жизни диких зверей и некоторых диковинных человеческих племён.

Вслед за греческими купцами римляне наладили с жителями африканского континента гарамантами (туарегами) устойчивые торговые связи. Африка давала Риму слоновую кость и овец, свинец и жёлтый мрамор, финики, горы пшеницы, стекло и папирус. Гараманты снабжали римские цирки зверями, которыми в то время была так богата Сахара, и, конечно же, рабами. Добычу гарамантов – львов с леопардами и местных чернокожих жителей – тысячами доставляли на кораблях в Рим, и ко времени падения Рима представители фауны когда-то изобильной Африки уже встали на путь вымирания. Однако римские войска, как это зачастую и бывает с завоевателями, затронули только край этого континента: Рим удивительно мало знал о самой Африке.

После падения Римской империи интерес европейцев к внутренним районам Африки надолго угас: римские акведуки высохли, поля и города опустели. Настало время арабских завоеваний – ведь европейская повозка, движимая волами, не преодолевала и четверти того расстояния, которое за день проходил арабский верблюд.

В Средние века арабские купцы имели тесные контакты с племенами и государствами Западной и Восточной Африки, и там быстро распространился ислам. Поэтому для европейцев-христиан исследования внутренних районов континента были сильно затруднены: воинственные кочевые племена грабили их караваны, а самих христиан убивали. Европеец мог пересечь Сахару только с согласия крайне подозрительных и религиозно-фанатичных погонщиков верблюдов. И оказалось, что в середине ХVIII века учёные европейские сообщества были более осведомлены о ледяных просторах арктической Канады, чем о Магрибе – землях Северной Африки, лежащих к западу от Египта.

«Ал-Магриб» – так называли эти земли арабские народы, что в переводе с арабского означает «страна, где заходит солнце», то есть, «запад».

****

Проснулся мистер Трелони поздно, явно пропустив общий завтрак.

Он тут же вскочил с кровати и стал одеваться, надеясь всё же, что остальные проснулись не раньше. Но спустившись во двор гостиницы, он застал там капитана, доктора и матросов с корабля, которые под присмотром Платона таскали туда-сюда паланкин.

– Что здесь происходит, доктор? – спросил мистер Трелони.

– Готовимся к походу… Платон учит команду носить паланкин, – безучастно ответил доктор Легг.