– Я ничего не запомнил, – вдруг сказал мистер Трелони.

– Доктор, а вы? – спросил капитан.

– А я не люблю баранину, – сообщил доктор.

Капитан вздохнул. Платон молча поднёс к губам стакан с вином. Капитан продолжил:

– Значит сделаем так. Мы присоединимся к каравану и под видом слуг чернокожего принца, вернувшегося из дальних странствий, пройдём в глубь страны. Вы, наверное, уже поняли, что принцем будет Платон – он здесь родился и знает местные языки. Кроме того, мистер Трелони сыграет роль жены принца… Это позволит нам беспрепятственно в его паланкине провезти оружие, боеприпасы и медикаменты: к женщинам тут отношение особое…

Сквайр молчал, скорбно поджав губы. Доктор Легг спросил:

– Капитан, а что наш возвратившийся из дальних странствий принц делал в дальних странствиях?

– Ну, что там обычно делают принцы? – переспросил капитан и, неуверенно, явно сочиняя на ходу, добавил: – Скрываются, конечно. От гнева отца скрываются.

– А зачем отцу принца гневаться на принца? – не отставал доктор.

Капитан опять задумался:

– А наш принц… Ну… Он, например, нарушил волю отца и ночью проник в его гарем.

Капитан пикантно заулыбался.

– Капитан, вы явно начитались сказок «Тысяча и одной ночи», – подал голос сквайр.

– Это каких сказок, мистер Трелони? – спросил доктор.

– А вы, доктор, не читали? – удивился тот.

– Ну, видите ли, – смутился доктор. – Я больше своё читаю, медицинское… Что за сказки?

– Ах, доктор, – сказал капитан. – Средневековые арабские сказки. Ими вся Европа зачитывается. Их рассказывала хитроумная Шахразада своему грозному повелителю и супругу царю Шахрияру. У меня есть списки сказок в английском переводе. Я вам дам почитать, когда мы вернёмся… Уверен, вам понравится.

Джентльмены так были поглощены беседой, что не заметили состояния Платона, даже обычно чуткий ко всему сквайр не заметил. Платон давно уже сидел серый, на нём лица не было, а взгляд его застыл на столешнице.

– А как зовут моего мужа? – спросил мистер Трелони.

– Платон, как тут зовут принцев? – спросил капитан. – Только кратко, чтобы мы смогли запомнить.

Платон ничего не отвечал. Наконец, он поднял глаза на капитана и произнёс:

– Принца зовут Мугаф… Мугаффаль Абу-л-Фарах… Абу-л-Фарах по-арабски значит «Обладатель радости», то есть, «Радостный».

– Что же? Очень на тебя похоже, – согласился сквайр.

Капитан подытожил, вставая:

– Сейчас мы с Платоном пойдём по местным лавкам и купим для вас женскую одежду, Джордж. И вообще, нам всем надо переодеться. А вы с доктором пойдёте на корабль и начнёте собираться. За дело, господа!

Тут он улыбнулся и вдруг произнёс по-русски, оглядывая всех ласковыми, прижмуренными и невозможно лихими глазами:

– Пошёл котик на торжок, купил котик пирожок… Потом пошёл на улочку, купил себе булочку.

За капитаном, как по команде, поднялись все остальные. От последних, русских, слов капитана на душе у всех потеплело. Они приступили к сборам: оружие, боеприпасы, медикаменты, продовольствие, личные вещи.

Вечером мистера Трелони для пробы замотали купленными шалями, и джентльмены удивились, до чего же красивые оказались у него глаза – ясные, серые, переливчатые, как перламутр. Никто этого раньше не замечал. А может, просто Платон насурьмил сквайру глаза, или цвет накидки из муслина так шёл ему – ну, вылитая дамочка. Да ещё какая пикантная!

Капитан уже хотел отпустить сквайру не вполне пристойный комплимент, но вовремя сдержался, закрыв рот.

Вместо этого он подошёл к доктору Леггу и сказал:

– Доктор, я хочу вручить вам залповый пистолет. Вы же знаете, что это такое?

– Конечно, сэр, я же не мальчик! – ответил доктор, он взял пистолет из рук капитана и стал его осматривать. – Это «утиная лапа», многозарядный пистолет наших английских мастеров. Может производить выстрел из всех стволов сразу одновременно… А благодаря тому, что стволы в конструкции расходятся под небольшими углами, при выстреле из «утиной лапы» вылетает целый веер пуль. Такие пистолеты спасли жизнь не одному капитану во время бунта команды.

– Отлично, доктор, – сказал капитан и добавил: – Только помните, что стрелять из него надо в противника, сбившегося в кучу. И берегите выстрел. Заряжать этот пистолет одно мучение. И ещё…

Капитан оценивающе посмотрел на доктора и выдал:

– Нам с вами придётся покрасить волосы и брови.

Увидев потрясённое лицо доктора, капитан поспешил добавить:

– Это не обсуждается. Это – приказ.

– Да я что? – ответил доктор, поёжившись. – Приказ – значит приказ.

И на следующий день Платон покрасил волосы матросам, доктору и капитану в чёрный цвет. Потом все очень смеялись: рыжий доктор потерял своеобразие и стал выглядеть старше, а лицо капитана сделалось строже и суше, на нём почему-то ещё сильнее обозначились его резкие носогубные складки. Но самое удивительное, что его голубые глаза почему-то потеряли свою насыщенность, словно выгорели. Мистер Трелони, один не подвергнутый процедуре покраски, сказал, ухмыляясь, что начинает находить в бытие женщины некоторые положительные стороны.

– И где Платон только этому научился? – говорил он потом доктору. – Знает женскую одежду и притирания всякие с красками.

– Тут есть какая-то тайна, – ответил доктор таинственным шёпотом.

– Капитан с ним завтра идёт покупать верблюдов, – сказал мистер Трелони. – Через мангровы.

– Вот видите, дружище! Он ещё и в верблюдах разбирается, – воскликнул доктор, и его кошачьи зелёные глаза засверкали под чёрными бровями.

– Доктор, а чего в верблюдах разбираться? – спросил сквайр. – Верблюд – он… И в Африке верблюд!

– Ну, не скажите, сэр, – заспорил доктор. – Помнится, на Занзибаре* мы видели верблюдов на маслобойне у султана. Так эти дромедары худо переносили тамошний климат, и были так себе… Тяжёлые и неуклюжие. А вот в пустынях верблюды представляют собой стройное, высокое и длинноногое существо. Сами увидите.

– А в повозке верблюды ходят? – поинтересовался мистер Трелони.

– Не знаю, – сознался доктор. – Вот верхом на верблюдах ездили уже в Древнем Риме: римляне держали в египетских Фивах три алы всадников на верблюдах… А зачем вам повозка?

Доктор вопросительно поднял чёрные брови.

– Я вот думаю, что через пустыню матросам будет тяжело нести паланкин. А мне помнится, что девятилетний Чингисхан, как гласят древние источники, ездил на телеге, запряжённой верблюдом. Надо спросить у Платона про повозку.

И мистер Трелони поспешил отыскать капитана и Платона и напроситься идти с ними за верблюдами. Доктор Легг, узнав об этом, скептически хмыкнул и пожелал сквайру хорошего времяпрепровождения.