Он потряс газетой в воздухе и отшвырнул ее так, что листы разлетелись.

— Что это? Что это, я тебя спрашиваю? Ты что, искала работу? Я ведь просил тебя этого не делать!

Я взвилась:

— Я не ваша подчиненная! И не ваша рабыня! Вы не заставите меня сидеть в этой клетке. Посмотрите на Маринку. Вы держите ее дома, не пускаете никуда, и она тупеет от безделья. И нечего орать на меня!

Я поняла, что хватила через край, когда увидела, как лицо его сразу посерело, а губы стали белыми.

— Извините, я зря это сказала, ваши семейные дела меня не касаются. Но моя жизнь — это моя жизнь, пусть даже такой ее огрызок. Я буду сама распоряжаться ею.

— Будешь, никто и не спорит, но надо это делать разумно.

Он уже пришел в себя, я хотела возразить ему, но он не дал.

— О чем я говорил до этого?

— Что вы мне должны, — нехотя ответила я.

— Я тебе должен? А-а, да, вспомнил. Я имел в виду, что я должен тебе по крайней мере обед, если не целый ужин, потому и заехал, подумал, что ты засиделась дома и тебе захочется выйти на люди. Одевайся, я подожду внизу, но недолго. Можешь не краситься, выглядишь хорошо, уж поверь мне.

Он вышел, а я подумала, что поди теперь попробуй на него разозлиться, вот хитрый лис!

Обедали мы в небольшом ресторанчике, блюда в нем подавали восхитительные. Я попробовала черепаховый суп, это знаменитое блюдо богатых людей, и он мне понравился. На второе был шашлык из осетрины и цветная капуста, обжаренная в сухарях. Все блюда заказывал сам Пестов, а я только отдавала им должное.

Когда я доедала клубничное мороженое, он заговорил:

— Ася! Я понимаю, что ты молодая, умная, энергичная женщина, тебе скучно сидеть дома без дела и ты рвешься на работу. Но пойми и меня, я ведь не зря предостерег тебя, у меня есть для этого основания. На хорошую работу устроиться не так просто. Я найду тебе работу, обещаю, но подожди немножко. У меня сейчас не лучшие времена, к тому же я немного виноват перед тобой, не хотел говорить, но коли ты так уж рвешься в бой, то скажу. Я летом сделал ошибку, когда взял тебя к себе на работу, конечно, я не мог предвидеть, как все повернется, но не надо было этого делать. Теперь надо пересидеть какое-то время. Ну хочешь, я отправлю тебя отдохнуть куда-нибудь на Канары или в Египет? Позагораешь, поплаваешь, всю хандру как рукой снимет. Соглашайся, хороший ведь вариант.

— Алексей Степанович, у вас крупные неприятности?

— Немаленькие. Денег много потерял, но деньги — это дело наживное, сегодня потерял, завтра нашел, а вот то, что Иуду просмотрел, — это уже похуже будет.

Я вспомнила о Вадиме и спросила:

— Что, еще один?

— Увы, и, скорее всего, не один. Но ничего, справлюсь, силы еще есть, зря они меня за дурака держат.

— С деньгами, говорите, плохо, а меня путешествиями соблазняете, а они ведь дорогие.

— Да разве это деньги, Ася? Поезжай и даже не думай ни о чем.

— Может быть, я бы и поехала, если бы уже все знала о себе, а так нет, не поеду, даже не уговаривайте. С работой подожду, но никуда не поеду.

— Ладно, но я хотел у тебя спросить еще о Борисе, что у тебя с ним?

— Ничего себе вопрос! А вам не кажется, что это мое дело и вас оно никак не касается?

— Дело-то твое, да только вот беда, что-то никаких дел и не видно. Ему бы сейчас самое время от тебя ни на шаг не отходить, а он где? В амбиции, что ли, ударился? По глазам вижу, что угадал. Ох уж эта мне любовь! Только себе, да и тебе голову морочит. Почаще бы в койку тебя тянул, глядишь, и ты бы не скучала, и его амбиции молчали бы. Посоветовать ему разве что, да только вряд ли он меня будет слушать, и не видел я его давно.

— Алексей Степанович! А вам-то что за прок от таких советов? Не пойму я вас, уж больно странно вы ко мне относитесь, заботитесь слишком, почему?

Он долго смотрел на меня не отвечая, потом заговорил:

— Ты Маринку мою видела, знаешь. Единственная дочь, больше Нина не смогла родить, эту-то родила с трудом. Вырезали у Нины все сразу после родов, считай, и не женщина она с тех пор. А с Маринки нет мне ни толку, ни радости. Только и дело, что внука мне родила, вот это действительно радость. Конечно, люблю я ее, дочь все-таки, но с ней не то что поговорить по-человечески нельзя, ее как собачку на поводке держать надо. А ты говоришь — взаперти держу! Ты-то сама совсем другая, с тобой и поговорить можно, и наблюдать за тобой забавно, хоть и строптивая слишком.

— Я понимаю. Простите еще раз за те мои слова о Марине. И все же я никогда не поверю, что вы относитесь ко мне как к дочери, пусть и не родной.

— Ну не верь, не верь, я разве настаиваю? — Он посмотрел на меня, хитро прищурившись, и вдруг рассмеялся. — А что мне еще остается? Других отношений ты ведь не хочешь?

— Нет! — ответила я и тоже засмеялась.

На следующий день сразу после обеда мне позвонил Борис и сухо спросил:

— Мне звонил Пестов, просил почаще заходить к тебе, это ты его просила?

— Конечно нет.

— Тогда что означает его просьба?

— А ты у него поинтересуйся.

— Ты вечером будешь дома? Я зашел бы, точно не знаю, во сколько освобожусь, но, скажем, часиков в восемь, не возражаешь?

Часов а пять в дверь позвонили, я посмотрела в глазок. За дверью стоял незнакомый молодой парень, вихрастый, в джинсах и пестром свитере. Я хотела отойти от двери, но он услышал или почувствовал мое присутствие за дверью, потому что сказал:

— Ася, откройте! Меня Алексей Степанович прислал.

Я открыла, парень входить не стал, смущенно улыбнулся, кашлянул и сказал:

— Вы одевайтесь, я за дверью подожду, он меня за вами послал, срочное дело какое-то.

— Хорошо, я быстро.

Я натянула брюки и свитер, навела легкий марафет, гадая при этом, что за срочность такая, может, он мне работу нашел? Я уже пошла к двери, но потом подумала: вдруг я задержусь? Борис придет, а меня нет, он ведь вконец на меня обидится! Вернулась и набрала его номер, он откликнулся мгновенно, как будто ждал. Я сказала, что меня вызывает куда-то Пестов, водителя за мной прислал, может быть, я задержусь немного, но к девяти рассчитываю быть наверняка, если ему это неудобно, то встретимся завтра вечером. Тут же повесила трубку, а то опять начнет ревновать и злиться, и заспешила к двери.

Спускаясь со мной по лестнице, парень вдруг спросил:

— Вы что, звонили кому-то?

— Нет, — солгала я, сама не знаю зачем. — А почему вы спрашиваете?

— Просто шеф велел поспешить.

Я пожала плечами, а сама подумала, что вполне в манере милейшего Алексея Степановича контролировать каждый мой шаг даже заочно. Нас поджидал черный джип, я вспомнила, что на таком отвозила меня Таня из «Цапли» домой, может, и на этом самом. Но парень оказался не водителем, за рулем сидел мужчина постарше. А это тогда кто, охранник? Перестраховывается Пестов, не иначе! Но только для охранника парень жидковат, по крайней мере на вид. Джип выехал со двора и сразу набрал хорошую скорость. Я стала гадать, какую работу мне могут предложить и нужен ли будет мой английский? Но водитель вдруг прервал мои размышления: