— Если они не будут искренними — толку? — спросил я.

— Надо же с чего-то начинать.

И он был прав. Любой путь начинается с маленького шага. А Терениэлю стоит хотя бы задуматься о причинах постигшего его несчастья. Кстати, о Терри.

— Ваш сын подслушивает под дверью, — сообщил папаше-эльфу.

— Чувствую, — наморщил тот аристократический нос, а его супруга достала из складок платья надушенный платочек. — Терениэль!

— Я здесь, батюшка, — Терри с готовностью ворвался в кабинет. — Этот темный…

— Закрой рот, — никогда не слышал, чтобы эльфы так разговаривали, поэтому подвинул к себе стул и приготовился к зрелищному представлению.

— Но папа… — попытался вмешаться Терри.

— Терениэль, ты не просто оскорбил этого досточтимого юношу, — начал Винталион пламенную речь. — Ты поступил подло, исподтишка. Если между вами возникли недоразумения, надо было высказать свои претензии в лицо и разрешить их раз и навсегда, а не вести себя как преступник.

Терри опустил голову. Видимо, понял, что папа не на его стороне.

— Немедленно извинись перед лордом Вестером.

— Можно без лорда, — вмешался я. А то с Терри станется сделать неправильные выводы.

— Ни за что! — побагровел Терри.

— Я сказал — немедленно, — в лице Винталиона было столько негодования, что впечатлился даже я. Мой папочка был куда менее… внушительным, хоть и настоящим темным.

— Он сам виноват, — настаивал Терри.

— Или ты приносишь свои извинения, или я откажусь от тебя, сын, — отчеканил старший эльф. Эданиэль картинно ахнула и протянула руки к сыну.

Терри понял, что дело плохо, и повернулся ко мне.

— Приношу. Свои. Извинения, — сквозь зубы процедил он. — Сними проклятие.

Я уже готовился в седьмой раз озвучивать условия снятия, но мне не дали.

— Терениэль, ты ведешь себя недостойно имени высокого рода Лиарденаль, — процедил Винталион. — И раз ты не готов принять ответственность за свои проступки, я лишаю тебя поддержки рода до тех пор, пока твое раскаяние не станет искренним. А мы это с легкостью определим по отсутствию запаха.

Вот молодчина! Я мысленно зааплодировал. Правильные методы воспитания. Как только у такого папы вырос такой сын? Хотя, может, дело в маме, которая косилась на меня очень недружелюбно? Я даже вспомнил, почему не люблю эльфиек. Всех, кроме Лайлы.

— Ты откажешься от собственного сына из-за какого-то темного, Винталион? — холодно спросила Эданиэль.

— Я отказываюсь от него из-за его недостойного поведения и черноты сердца, Эданиэль, — холодно ответил эльф. Надо запомнить. Или лучше записать. Вдруг придется произносить такую речь?

— Прошу простить нас, — Винталион поднялся, отвесил мне легкий поклон и пошел к двери.

— Батюшка! — бросился за ним Терри.

— Ты еще заплатишь, темный, — шепотом пообещала мне Эданиэль и поспешила за мужем и сыном. Какая милая дама. А главное, такая светлая. На первый взгляд.

— Ты держался молодцом, Вестер, — раздался голос позабытого ректора.

— Я просто говорил правду, — с удивлением наблюдал, как Редеус достает из-под стола бутылку эльфийского игристого. — С вами все в порядке, господин Редеус?

— Да, вполне, — за бутылкой появились два бокала. — Выпьем за благополучный отъезд четы Лиарденаль из нашей академии.

Отказываться я не стал. Тем более что вино оказалось выше всяких похвал. Даже вспомнился родимый дом и обуяла ностальгия. А затем пришлось оставить достопочтенного ректора наедине с игристым, потому что меня ждала лекция профессора Карентель. За прогул можно было получить лично от нее и от соседа по комнате. Поэтому надо было поспешить. Когда я вышел из кабинета, ни Винталиона, ни его непутевого сына не было видно. Оставалось надеяться, что воспитательный момент удался, потому что не хотелось встречаться с родителями Терри вновь. С ним самим — и подавно, но этого было, увы, не избежать. Жаль, не рассказал папаше, как его сын голый по погосту бегал после проигрыша в карты. Тогда бы он Терри не то что временно от рода отлучил, а прибил бы лично. Но я не настолько коварен, а поэтому спокойно отправился на лекцию, насвистывая очередной шедевр народного творчества в мою честь.

Вечером того же дня в нашей с Каем комнате собралась живописная компания: сам Кай, Лайла и Лави смеялись до колик в животе, когда я расписывал встречу с родителями Терри. Особенно когда рассказал о появлении самого Терри, который никак не желал извиняться.

— Все это очень весело, — сказала Лайла, отсмеявшись. — Только ты, Эрин, нажил себе серьезного врага. И я говорю даже не о Терри, а о его матери. Эданиэль происходит из древнего эльфийского рода и приходится внучатой племянницей самому королю. Поэтому руки у нее длинные. Особенно Эда специализируется на зельях и ядах.

— Приму к сведению, — от заботы Лайлы на сердце стало теплее. — Правда, я ее не боюсь. Подумаешь, какая-то эльфийка со своими травками.

— И зря, — вздохнула Лайла.

— Есть идея получше, — я подхватил на руки Шуна. — Ректор обещал отправить Родеса, Деммера и Терри на погост. Как вы смотрите на то, чтобы навестить несчастных и внести в их ночевку нотку позитива?

— Не стоит, — покачала головой эльфийка.

— Почему это? — вмешался ее брат. — Заодно проверим, не отвалились ли у кого-то рога. Кай, ты пойдешь?

— У меня встреча, — покосился демон на часы. — Хотя… если за полчаса управимся, пойду.

— Может, и быстрее, — заторопился я. — Так, ребята, нам нужны подручные средства. Лайла, бери простыни. Лави, ты держи покрывала. Нужно сделать дырки для глаз.

— Портить имущество не дам, — зашипел демон.

— Ладно, просто наложим маленькое заклинание, — разложил я перед собой две простыни и два светлых покрывала. — Дайте мне минуту.

Сосредоточился. Там, где будут наши глаза, создал возможность видеть сквозь ткань. А снаружи сплел заклятие ночного света — теперь предполагаемые глаза привидений будут ярко сиять во тьме. Красота!

— Эрин, мне кажется, ты слегка увлекся, — подала голос Лайла. — Это же просто жуть.

— Не будь нудной, — подхватил свою простыню. — Разбирайте, ребята, и айда за мной.

Парней упрашивать не пришлось. Только Лайла пыталась вразумить наши непутевые головы. Но я не обращал на нее внимания. Женщины и созданы для того, чтобы оберегать своих мужчин от необдуманных поступков. Только меня вряд ли кто сможет уберечь, я все всегда решаю сам.

Мы тихонько выскользнули из общежития и поспешили к погосту. На лицах соучастников моей шалости читалось одно — азарт. И немного тревоги. Это я о Лайле. Когда до облюбованного мной погоста осталось шагов двадцать, мы накинули маскировку. Хорошо я поработал! Видно было, словно простыня отсутствовала.