Дверь с легким скрипом захлопнулась, и, потягивая уже остывший кофе, Матео хмуро прислушивался к шагам на крыльце. Это все из-за того, что он пришел к ней с вином? Да она его даже в комнату не пустила! И после этого он еще и кобель…

— В тот раз все было проще, — бросил он в сторону закрытой двери, словно высказанная эта мысль могла снять раздражение.

— В тот раз, сеньор Матео, — неожиданно сказала молчавшая до этого Мария, — вы застали госпожу в необычном для нее состоянии, — и после короткой паузы добавила: — Дважды. И этого она вам не простит.

— Не очень-то и нужно, — проворчал он, переместив взгляд с двери, за которой только что скрылась Бьянка, на белый фартук. Странно, что Бьянка уехала одна. — А я думал, ты всегда при ней.

— Что вы, сеньор Матео, все самое интересное в жизни госпожи случается, когда меня нет рядом, — спокойно сказала Мария и, встав из-за стола, вышла из комнаты.

Сидя на софе в гостиной, Матео гладил пса и уныло размышлял, чем бы заняться. Надо бы завершить картину, стоящую на мольберте в его новой комнате. Но рисовать не хотелось. Читать тоже не хотелось, к тому же книги у него с собой не было, а интернет едва ловил. Да и смартфон он забыл в башне, преодолевать узкие пролеты которой ему лишний раз тоже не хотелось. Может, погулять? Однако, вспомнив про кладбище и заросли во дворе, Матео остался в старой гостиной. Ее дом был просто отвратительным местом, самой неприятной частью которого была она сама, разбрасывающаяся остротами и сомнительными обвинениями. Кобель!.. С чего он кобель-то? Будь оно так, он бы не отказался вчера от предложения ее подружки переспать в комнате ее бывшего жениха. А ведь она очень даже ничего, эта ее подружка! Но он честно остался с Бьянкой, и теперь вместо благодарности получает несправедливые упреки! До чего же все странно вокруг нее…

Что-то громко звякнуло на лестнице. Повернув голову, Матео с изумлением уставился на Марию, небрежно спускавшую по ступеням небольшой блестящий пылесос.

— А почему ты переоделась? — не удержался он от вопроса.

На Марии больше не было белого фартука, делавшего ее фигуру уродливо бесформенной, а длинное темное платье она заменила на облегающий топик и узкие шортики, такие короткие, что они с трудом скрывали белье. В довершение ко всему ее волосы, обычно собранные в тугой пучок, были свободно рассыпаны по плечам.

— Когда госпожи нет, — ответила она, отбрасывая прядь с лица, — я могу одеваться так, как мне нравится, сеньор Матео.

Матео продолжал с любопытством рассматривать девушку. Удивляла не только смена одежды и прически, даже ее жесты и движения, обычно сдержанные и суровые, стали расслабленными и неспешными, будто она наконец-то получила долгожданный отпуск. Неужели так радуется, что Бьянка уехала? И неужели Бьянка заставляет ее носить тот безобразный фартук все время? Для контраста, что ли?..

— Что-то не так, сеньор Матео? — поймала она его взгляд.

— Тебе так намного лучше, — озвучил он то, что крутилось в голове все время, пока он ее рассматривал. — Очень женственно…

— Госпожа не единственная женщина в этом доме, — сказала она и присела на корточки перед пылесосом.

И правда не единственная, решил он. И, пока Мария не видела, пробежался оценивающим взглядом по ее фигуре. Как до него раньше не доходило?

— Давай помогу, — поднимаясь с софы, предложил он, пока она пыталась размотать длинный провод.

— Не нужно, сеньор Матео, — остудила она его внезапное рвение. — Это моя работа. Отдыхайте.

Он молча пожал плечами и вернулся на место, продолжая украдкой ее разглядывать. Мария наконец разобралась с пылесосом, включила его и, нагнувшись, начала уборку. А неплохо, решил Матео, сдвигаясь на самый край софы для лучшего вида. От наклона ее топик пополз вверх, а короткие узкие шортики — вниз, обнажив белую полоску кожи и черный кусочек кокетливого кружева…

В этот момент Мария повернулась к нему, и он торопливо отвел глаза, делая вид, что все это время любовался на обшарпанную стену напротив. Сколько дней у него уже не было женщины, с тех пор как он снял в баре Бьянку?

— Сеньор Матео, — сказала Мария, подходя к нему, — поможете мне отодвинуть софу?

Матео машинально кивнул и, соскочив с софы, слегка отпихнул ее в сторону. Странное дело: без Бьянки она и вела себя по-другому, вежливее и гораздо мягче. И даже находиться рядом с ней больше не казалось ему таким уж неприятным. Неужели само присутствие Бьянки так на нее давит? А почему и нет? Бьянка кого хочешь с ума сведет…

Пылесос с шумом втягивал воздух и пыль вокруг софы, пока Матео, решивший не уходить далеко на случай, если снова понадобится помощь, косился на плотно облегающий топик. Контуры, вырисовывающиеся под ним, будоражили воображение и с каждым наклоном становились все откровеннее.

Закончив, Мария выпрямилась и немного прогнулась назад, разминая затекшую спину, а он все же так же следил за ней, завороженный плавными изгибами тела, мягкими кошачьими движениями, явно скрывающими куда большую энергию и гибкость, чем она старалась показывать. Отвел глаза он только, когда разглядел на натянувшейся ткани два маленьких отчетливо проступающих бугорка. Она что, без белья? Да уж, она, похоже, совсем расслабляется без Бьянки…

Пропылесосив в гостиной, Мария свернула в темный коридор, а Матео, опустившись на софу, отсутствующе уставился прямо перед собой. Получалась простая, но какая-то неправильная арифметика: две женщины в доме и при этом два месяца без женщины. Таких больших перерывов у него еще со школы не было… Да кто она такая, чтобы ему приказывать?

— Сеньор Матео! — прервал его мысли голос Марии, раздававшийся откуда-то из глубины коридора. — Не могли бы вы мне помочь?

Не раздумывая, Матео вскочил с софы и пошел за ней.

Найти Марию оказалось не так уж сложно. В коридоре, откуда она звала, была только одна не заколоченная досками комната, и Матео с нарастающим любопытством заглянул в слегка приоткрытую дверь. Комната, изначально большая и светлая, была настолько завалена книгами, что казалось маленький и тесной, словно чулан. Книги были повсюду: на высоких полках, идущих до самого потолка, на столе и кресле, стоящих около мутного, давно не мытого окна, и даже на полу, густо усыпанному мелкими трещинами. В пробивающихся через стекло лучах света парили частички пыли, которых было настолько много, что, казалось, воздух состоял только из них. Матео осторожно зашел внутрь, стараясь не споткнуться