– Нет, дело не в том. Мое решение было вызвано сугуболичными мотивами. Я уверена, что ими руководствуются женщины во всем мире, еслитолько они не фанатички. Да, я знаю, что женщина может быть очень фанатичной,но я не из таких. Мои взгляды никогда не выходили за пределы умеренно левых.

– Ваш муж был замешан в деле Ларкина?

– Не знаю. Может, и был. Он никогда мне об этом нерассказывал. – Внезапно миссис Рэмзи заговорила быстро и взволнованно: –Объяснимся начистоту, мистер Лэм, кто бы вы ни были на самом деле – пусть дажеволк в овечьей шкуре. Я любила своего мужа – любила достаточно сильно, дажечтобы уехать с ним в Москву, независимо от того, разделяю я его политическиеубеждения или нет. Но он хотел, чтобы я взяла с собой мальчиков, и яотказалась. Я решила остаться с ними здесь. Не знаю, увижу ли я когда-нибудьМайкла. Он выбрал свою дорогу, а мне пришлось выбирать свою. Но одну вещь язнаю твердо. Я хочу, чтобы мои сыновья росли в своей стране. Они англичане и пустьвоспитываются как обычные английские мальчики.

– Понятно.

– Думаю, мне больше нечего вам сообщить. – Миссис Рэмзиподнялась.

– Наверное, это был трудный выбор, – мягко сказал я. – Мневас очень жаль.

Почувствовав симпатию в моем голосе, женщина печальноулыбнулась:

– Возможно, вы в самом деле меня жалеете~ Я понимаю – навашей работе волей-неволей приходится действовать людям на нервы, стараясьузнать, что они чувствуют или думают. Конечно, для меня это был тяжелый удар,но худшее уже позади~ Теперь надо решить, что делать, куда идти, оставаться вэтом городе или нет~ Я хочу устроиться на работу. Мне приходилось работатьсекретарем. Может, я начну ходить на курсы повышения квалификации в машинописи истенографии.

– Только не идите в бюро «Кэвендиш», – предупредил я.

– Почему?

– С девушками, которые там работают, происходят серьезныенеприятности.

– Если вы думаете, что я что-то об этом знаю, то выошибаетесь.

Пожелав ей удачи, я откланялся. У миссис Рэмзи я не узналничего полезного, да я на это и не надеялся. Просто надо же когда-то свестиконцы с концами~

Выйдя за калитку, я едва не столкнулся с миссис Мак-Нотон.Она несла в руке хозяйственную сумку и, казалось, едва держалась на ногах.

– Позвольте вам помочь, – предложил я и взял у нее сумку.Она вцепилась в нее мертвой хваткой, но, вглядевшись в меня, разжала руку.

– А, вы тот самый молодой человек из полиции, – сказаламиссис Мак-Нотон. – Я вас сразу не узнала.

Я тащил поклажу до ее дверей, а она, пошатываясь, тащиласьза мной. Сумка была необычайно тяжелой. Интересно, чем она набита? Картошкой?

– Не звоните, – предупредила миссис Мак-Нотон. – Дверь незаперта.

Очевидно, на Уилбрэхем-Крезент вообще было не принятозапирать двери.

– Ну, как идут ваши дела? – осведомилась миссис Мак-Нотон. –Кажется, он весьма неудачно женился.

Я не понял, о ком идет речь.

– Я имею в виду нашего таинственного незнакомца, – объяснилаженщина. – Когда я ходила на дознание, то видела эту миссис Райвл. Выглядит какобыкновенная потаскушка. По-моему, смерть мужа ее не слишком огорчила.

– Миссис Райвл не видела его пятнадцать лет, – заметил я.

– Мы с Энгусом женаты уже двадцать. – Она вздохнула. – Этонемалый срок. Энгус совсем помешался на садоводстве, когда бросил университет.Прямо не знаю, что с ним делать~

В это время из-за угла дома появился мистер Мак-Нотон слопатой в руке:

– А, ты уже вернулась, дорогая. Дай-ка мне сумку.

– Отнесите ее на кухню, – поспешно попросила меня миссисМак-Нотон, подтолкнув локтем. – Там корнфлекс, яйца и дыня, – сказала она,повернувшись к мужу и весело улыбаясь.

Когда я положил сумку на кухонный стол, в ней что-тозвякнуло.

Корнфлекс, как же! Во мне мигом пробудились шпионскиеинстинкты. В сумке под желатином лежали три бутылки виски.

Теперь я понял, почему миссис Мак-Нотон была так весела инетвердо держалась на ногах. Возможно, по этой причине ее муж и бросил кафедру.

Очевидно, сегодняшнее утро было предназначено для свиданий собитателями Уилбрэхем-Крезент. Идя в сторону Олбени-роуд, я встретил мистераБлэнда. Он также пребывал в хорошем настроении и сразу меня узнал.

– Как поживаете? Как ваше преступление? Наконец-тоустановили личность убитого. Кажется, он скверно обошелся с женой? Междупрочим, простите за нескромный вопрос, но вы не из местных?

Я уклончиво ответил, что приехал из Лондона.

– Значит, этим делом заинтересовался Скотленд-Ярд?

– Как вам сказать, – замялся я.

– Понимаю. Не хотите выносить сор из избы. Кстати, вы былина дознании?

Я объяснил, что ездил за границу.

– Я тоже, мой мальчик! – И мистер Блэнд шутливо подмигнул.

– В веселый Париж? – осведомился я, подмигивая в ответ.

– Увы, нет. Ездил на денек в Булонь. – Он подтолкнул менялоктем, как ранее миссис Мак-Нотон. – Поехал без жены – в компанииочаровательной блондинки. Прекрасно провел время.

– Неплохое деловое путешествие, – заметил я, и мы обарассмеялись, как подобает светским волокитам.

Мистер Блэнд направился к дому 61, а я зашагал в сторонуОлбени-роуд.

Я был недоволен собой. Как говорил Пуаро, из соседей можнобыло вытянуть гораздо больше. То, что никто ничего не видел, выглядело простонеестественным. Может быть, Хардкасл задавал неверные вопросы. Но я не могпридумать лучшие. Свернув на Олбени-роуд, я составил в уме перечень вопросов,требующих немедленного разрешения. Выглядел он следующим образом:

1. Мистеру Карри (Каслтону) дали наркотик. Когда?

2. Мистер Карри (Каслтон) был убит. Где?

3. Мистера Карри (Каслтона) перенесли в дом 19. Как?

4. Кто-то должен был что-то видеть. Кто и что?

Я снова свернул налево. Теперь я оказался как раз в томместе Уилбрэхем-Крезент, где проходил девятого сентября. Может быть, зайти кмисс Пебмарш? Позвонить и сказать~ а собственно, что сказать?

Заглянуть к мисс Уотерхаус? Но с ней мне также не о чемговорить.