Поскольку цены на хлеб были самыми высокими за последние 20 лет, многие ожидали, что на улицы выйдут огромные голодные толпы. Поводом к началу восстания стало случайное замечание обойного фабриканта Ревейона, заявившего на публичном собрании, что правительство должно снизить цены на зерно, чтобы можно было ограничить заработную плату 15 су[212]. Слухи о грядущем сокращении жалования прокатились по беспокойной столице. Мятеж, по сути, был обычным хлебным бунтом, но он начался в то время, когда должны были собраться Генеральные штаты. К беспорядкам добавилась и политическая повестка, когда король отправил в отставку популярного в народе министра-реформатора Жака Неккера, принимавшего отчаянные меры для завоза хлеба в столицу. Неккер покинул свой пост 12 июля. Через два дня начался штурм Бастилии.

Хлебные бунты и жесткие меры безопасности, направленные на изгнание бродяг из Парижа и других городов, обострили напряженность. Все верили, что дворяне заключат союз с разбойниками и начнут войну против бедняков. На самом деле подобные слухи распространялись революционерами, которые на каждом углу видели заговор знати. По всей стране появлялись вооруженные отряды крестьян.

Голод, страх и надежда способствовали нарастанию напряженности в деревнях. Кризис 1789 года существенно отличался от предыдущих из-за политических ожиданий, связанных с предстоящими выборами, на которых каждый крестьянин будет иметь право голоса и возможность передать депутату свой «наказ». Многие были весьма наивны и верили, что власти незамедлительно рассмотрят содержащиеся в наказе жалобы и решат сократить церковную десятину, облегчить налоговое бремя и т. д. Когда ничего этого не произошло, крестьяне стали отказываться платить налоги государству и подати феодалам. После 13 июля в деревнях и селах начались массовые беспорядки; особенно пострадали господские замки и усадьбы. Бунтовщики искали склады с зерном, а также юридические документы, утверждавшие феодальные права. Эти бумаги тут же сжигали. В некоторых случаях дворян заставляли подписывать декларации о том, что они не будут восстанавливать эти бумаги в будущем. Выступления были на удивление мирными, за исключением тех случаев, когда помещики или их управляющие оказывали вооруженное сопротивление. Тогда начинались поджоги и кровопролитие. Некоторые отряды даже возглавлялись людьми, которые якобы действовали по приказу самого короля.

Известия о массовых сельских мятежах и погромах вскоре достигли Парижа, где Национальное собрание начало рассматривать феодальные привилегии и нужды крестьян. Депутаты от наиболее либеральной аристократии и духовенства 4 августа 1789 года отказались от своих феодальных прав и налогового иммунитета. Национальное собрание торжественно объявило, что «феодальный строй полностью уничтожен». Это было неправдой, поскольку пали лишь некоторые застарелые пережитки крепостничества, в то время как остальные привилегии можно было легко купить за деньги. Спустя четыре года крестьяне благодаря упорству и решительности добились списания всех долгов.

Свой вклад в смуту внесла и продолжительная засуха. Реки высохли, и водяные мельницы остановились, что привело к нехватке муки и очередному скачку цен на продовольствие. К середине сентября движущей силой протеста стали женщины, стоявшие в очередях за хлебом. Волнения привели к знаменитому Походу на Версаль 5 октября. Две колонны протестующих прошли под дождем к дворцу, чтобы предъявить свои требования Людовику XVI. Тот вскоре отдал приказ о пополнении запасов провизии в столице, санкционировал августовские декреты Национального собрания и, что самое главное, – Декларацию прав человека и гражданина, которая должна была лечь в основу будущей Конституции. Королевская семья вернулась вместе с народом в Париж. Старый режим рухнул.

«Великий страх» был в конечном счете кульминацией кризиса жизнеобеспечения, который назревал на протяжении многих лет. Целые поколения жили в условиях постоянной нехватки пищи, вызванной драконовскими земельными законами и внезапными климатическими сдвигами, из-за которых миллионы французских крестьян оказывались на грани выживания. За паникой последовала жесткая реакция, когда восстание против аристократии объединило крестьян, заставив их осознать всю мощь своего политического влияния. Великой французской революции могло и не быть, если бы ненависть к отжившим феодальным институтам не объединила крестьянство и буржуазию в стремлении их уничтожить. Но немаловажной, хоть и малозаметной причиной событий 1789 года стала уязвимость земледельцев перед резкой сменой циклов тепла и холода, сырости и засухи. Как пророчески отмечал Себастьян Мерсье в 1770 году, «зерно, которое кормило людей, также было их палачом»[213].

Сонным тропическим вечером 11 апреля 1815 года жители острова Сумбава на востоке от Явы изнемогали от жары. Внезапно серия ударов, похожих на артиллерийскую канонаду, разорвала закатную тишину и перепугала людей, которые все еще вздрагивали при звуках выстрелов. Лишь недавно с островов был изгнан ставленник Наполеона в Голландской Ост-Индии, и регион перешел под контроль Британии. Гарнизон Джокьякарты выслал отряд солдат проверить близлежащие посты. С закатом солнца стрельба, казалось, становилась все громче. В тот день в порту Макасар на юге Сулавеси находилось британское правительственное судно «Бенарес». Оно отплыло с военным отрядом, чтобы обыскать южную часть острова и очистить ее от пиратов. Никого и ничего не обнаружив, «Бенарес» через три дня вернулся в порт. Пять дней спустя, 19 апреля, взрывы возобновились, и на этот раз они были настолько сильными, что сотрясали дома и корабли. Капитан «Бенареса» вновь повел судно на разведку к югу. Небо было таким темным от пепла, что он едва мог разглядеть на нем луну. Окрестности окутал густой мрак, и целыми днями пепел и зола сыпались дождем на города и деревни. Так начиналось катастрофическое извержение вулкана Тамбора на северной оконечности Сумбавы.

После трех месяцев сильных сотрясений вулкан Тамбора стал на 1300 м ниже. Его вершина скрылась в потоках лавы и облаках мелкого пепла, поднявшегося высоко в атмосферу. Обломки вулканической породы завалили дом британских поселенцев в 65 км от горы, а мелкие частицы закрыли небо в радиусе 500 км. Британский лейтенант-губернатор Явы Томас Стэмфорд Раффлз писал: «Территория, по которой распространялся неровный гул и другие последствия извержения, составляла тысячу английских миль [1600 км] в окружности, включая все Молуккские острова, Яву, значительную часть Сулавеси, Суматру и Борнео… Свирепые вихри поднимали в воздух людей, лошадей, коров и все, что попадалось им на пути»[215]. По меньшей мере 12 тысяч человек на Сумбаве погибли в результате извержения и еще 44 тысячи умерли от голода, вызванного осевшим пеплом, на соседнем острове Ломбок. Океан на многие километры вокруг был покрыт плавающими деревьями. Раскаленные потоки лавы хлынули по склону к побережью, заливая тысячи гектаров пахотных земель. Плавучие вулканические шлаки шестиметровым слоем покрыли несколько квадратных километров Тихого океана.